Книга Опасный лаборант - Юрий Гаврюченков

Рощина от неожиданности ойкнула, вздрогнула, едва не выронила сигарету и с трудом вывернулась.

– Денис, вы с ума сошли!

– Не я один. Посмотрите вокруг – море бушует огнями, в пучине плавают подводные гады, а над волнами – мы.

– Свечение планктона действительно необычное. А что происходит с вами?

– Я ощутил жизнь во всей её полноте, никогда о таком не думал даже. Вот в какое место вы меня завезли. Здесь жизнь и смерть не то, чтобы ходят рядом или вместе живут, они взаимно дополняют друг друга, как нигде больше, – слова полились из него, больше не сдерживаемые никакими ложно принятыми социальными обязательствами.

Арина зачарованно слушала его, машинально стряхивала пепел за борт, крутила в мозгу что-то своё. Когда она заговорила, голос зазвучал необычно мягко для начальника, выкованного из нержавеющей стали.

– Это вы пели про баяниста?

– Про биониста. Давай на «ты».

Они присели на леер. Отсюда вахтенного не было видно, а, значит, и он их не видел.

– Меня было слышно?

– У меня тонкий слух и ночь тихая.

– Остальные зато спят.

Чувствуя, что сейчас можно, руки Дениса полезли под футболку. Арина не сопротивлялась. Дотянула сигарету, кинула в море. От огонька по воде побежали разноцветные круги, заиграли красками.

– Не надо, – мягко попросила Арина. – После этого мы не сможем относиться друг к другу как раньше. Здесь, на яхте, станет заметно, в институте пойдут слухи.

– Чего там, слухи. О Смольском вообще всякое говорят.

– Он все свои девиации оставляет за порогом института. Нам тоже не надо смешивать…

Муромцев не дал договорить. Губы её оказались узкими и терпко отдавали табаком. Она горячо ответила. Денис закрыл глаза. Так продолжалось долго.

Наконец, Арина убрала голову, перевела дыхание.

– Нет. Нам ещё работать вместе. Тропический рай закончится, а лаборатория останется.

– У тебя в каждой экспедиции так? – проявил неожиданную сообразительность Денис.

Арина помолчала, глядя перед собой, сжала губы, потом отстранилась.

– В каждой. Так что не будем.

– Будем, – решительно сказал Денис.

Рощина сделала попытку вырваться, у неё не получилось. Следующая попытка была слабее, как и её стихающий голос:

– Денис, не нужно… Брат капитана погиб.

– Их дело.

– Нас увидят.

– Сейчас вахта Миксера, – жарко прошептал Муромцев. – Он как собака, ничего не поймёт и никому не скажет.

– Не будем продолжать… – пролепетала Арина и подняла руки.

Денис ловко стащил футболку.

* * *

Лаборант оказался прав, об их связи никто не узнал. Миксер не проболтался, а все остальные беспробудно спали. Сам Жозе да Силва от скорби залился по самые глаза ромом и продрых до полудня. Теперь он топал по палубе, рыча на команду и обвиняя Утопленника во всех бедах, начиная со Всемирного Потопа.

«Морская лисица» снялась с якоря и подняла паруса, чтобы покинуть Разлом Дьявола и взять курс к берегам Португалии.

Когда на горизонте появилась тёмная точка, капитан выругался.

– Разразись вода без соли! Кого несут черти прямо по курсу?

Ганс услужливо принёс бинокль. Капитан приник к окулярам и чем дольше всматривался, тем больше мрачнел.

– Какие… принесли… сюда… Ржавый якорь им в клюз! – вот что можно было услышать из глотки пьяного капитана, если не брать в расчёт ругательства.

Точка росла приближаясь. Показался силуэт парусника, идущего к «Морской лисице».

Казаков принёс «LightField-217», подключил кабелем к планшету, выставил резкость, увеличил изображение. Учёные выглядывали у него из-за плеч, силились рассмотреть в мониторе, который показывал лучше морского бинокля, с кем свела судьба.

– Чёрный корабль, – лаборант непроизвольно понизил голос.

– И что? Почему он такой чёрный? – забеспокоилась Арина.

– Энергопоглощающий, наверное, – успокоил её Казаков. – Обшивка нагревается, а под ней размещены конвертеры, преобразующие тепловую энергию в электрическую. По здешней жаре самое то, чёрный железный борт греет как печка.

– Почему не поставить солнечные батареи? – подал голос Смольский.

– Поверхность будет пачкаться – вода, засохшие водоросли, планктон, корка соли. Кремневому элементу нужно совсем не это, а чистый прозрачный воздух, чтобы что-то выработать.

– Плюс, повреждения открытого элемента, – добавил Муромцев.

– Плюс, повреждения элемента, – кивнул Казаков. – А закрытый обшивкой теплоконвертер – самый рабочий вариант.

– Или, – задумчиво добавил Муромцев, – он чёрный просто потому, что чёрный. Им нравится чёрный цвет.

– Здесь, в тропиках, по возможности, всё белое, чтобы меньше нагревалось, а им нужно, чтобы больше нагревалось, – возразил Смольский. – Логично предположить, что моряки преследуют определённую цель.

– Может быть, они не боятся трудностей?

На этот простой вопрос у ведущего научного сотрудника ответа не нашлось.

Капитан на палубе заругался особенно неразборчиво. Лаборант ткнул пальцем в монитор, ещё приблизил изображение, которое стремительно увеличивалось само. Чёрный корабль шёл прямо на них.

– Они подняли сигнал, – указал Муромцев. – Радио тут не работает.

– Этот? – Казаков развёл пальцами точку на мачте, теперь стало видно чёрно-жёлтый флаг.

– Ага, – сказал лаборант. – «Лима».

– Вы разбираетесь? – спросил Смольский.

– Приказывают: «Остановите немедленно своё судно».

– Что это они раскомандовались?

– Поднимите голову, – сказал Денис. – Теперь их можно рассмотреть невооружённым глазом.

Трёхмачтовая шхуна в кабельтове от «Морской лисицы» убирала паруса, чтобы вылавировать на моторе.

– Надстройку на носу видите? Это полубак. Там на палубе турель, на турели спаренное орудие, – Денис перетащил крупную картинку на середину экрана. – Вот их право.

– Но это же… противозаконно, – возмутилась Рощина.

– Это «Эрликон», двадцатимиллиметровый, вот их закон, – бесстрастным голосом ответил Муромцев, стараясь не показывать страх. – Сейчас даст очередь, наши кровавые ошмётки разлетятся по всей акватории огорода и пойдут на корм пришельцам.

– Надо разворачиваться и уходить, – сквозь зубы сказал Казаков.

Денис хмыкнул:

– Куда? У зенитки досягаемость четыре километра…

Сотрудники оторвались от гаджета и дружно накинулись на коллегу, выражая своевременное и праведное осуждение: