Книга Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков

Чтобы решительно переломить боевую ситуацию в свою пользу, сафоновской вражеской группировке требовалось в первую очередь выбить советские подразделения из ближайших к Сафонову и ст. Дорогобуж сел и деревень, срезать выступы линии фронта. Выступов здесь было два: юго-западнее Сафопова — в деревне Мантрово, юго-восточнее Сафонова — в селе Кулево.

15 марта 1942 г. немцы крупными силами — до двух батальонов пехоты — атаковали район Мантрово, что в 8 км юго-западнее станции Дорогобуж. От Мантрово, однако, до железнодорожной линии Смоленск — Вязьма не более 5 км, и установление контроля над этой деревней и ее окрестностями резко снизило бы опасность советских диверсий на указанной коммуникации. По существу, в обеспечении безопасности функционирования железной дороги и был основной смысл нахождения на данном участке немецких станционных гарнизонов и сил 11-й танковой дивизии. Парадоксально для пас, но вполне естественно для штакора П.А. Белова — ближайшую к железнодорожной линии и Москваминской автомагистрали деревню здесь удерживали на свой страх и риск только партизаны. Причем небольшими силами. Здесь оборонялась лишь 7-я рота 2-го партизанского полка «Дедушки». Беловцев здесь не было ни эскадрона.

7-я рота отбила атаки на Мантрово 15 марта. Были отбиты атаки и на следующий день. Но конкретика войны измерима не только количеством сражающихся людей, их нервами и пролитой кровью. Измерима она и боевым оснащением, наличием боеприпасов и возможностью их своевременного поступления в боевые порядки. А если бой идет не час и даже не сутки? Сколько нужно патронов? Где взять бинтов на десятки раненых? Кто заменит на передовой позиции выбывших из строя? — а заменить надо срочно, через 3—5 минут вражеской атаки будет поздно… Потеряв убитыми и ранеными 38 человек, после трех суток боя партизанская рота из Матрова отошла. Немцы, конечно, потеряли в атаках народу побольше, но своего ведь все-таки добились.

Следующий важнейший для судьбы сафоновского участка наступательный бой вражеские части 5-го армейского корпуса провели несколькими днями позже мантровских событий — 21 марта 1942 года. На этот раз целью локальной операции было взятие села Кулсво (оперативной значимости этого района для противоборствующих сторон мы выше касались). Старинное село, крупный населенный пункт по сравнению с окружавшими маленькими деревеньками.

Преступная целесообразность войны небольшие деревни позволяла немцам выжечь, ведь в условиях зимне-весенней кампании конфигурация фронта в первую очередь основывалась на возможностях крова и обогрева фронтовиков. Кулево — 53 двора на предвоенной карте — сжигать было бы и кропотливо, и невыгодно: оставление здесь гарнизона позволяло бы надежно контролировать как проходящие вблизи от села рубеженский и дорогобужский большаки, так и железнодорожную ветку на город Дорогобуж, что всего в километре к западу от Кулево. Кроме того, приближалось половодье, и советские подразделения неизбежно оставили бы плацдарм в междуречье Днепра и Вопца, а значит, именно кулевский участок, что между долиной Вопца и названными большаками, единственный имел в перспективе важное значение на подступах к железной дороге восточнее райцентра Сафоново и его станции, с имперских времен именуемой «Дорогобуж». Повышенная значимость района Кулево для немцев не расценивалась для себя равным образом ни штабом опергруппы Белова (штабом 1-го Гв. КК), ни штабом 1-й гв. кавдивизии этого корпуса. Вероятно, читателю не сложно и самостоятельно — по аналогии с Мантровом — ответить на вопрос, кто в эти дни с советской стороны оборонял Кулево. Да, регулярных частей РККА здесь не было. Мы лишь конкретизируем: оборонительный бой за село пришлось вести 1-й роте 1-го партизанского полка группы партизанских отрядов «Дедушки».

Бой за село Кулево 21 марта 1942 г. шел девять часов. Кулево партизанам пришлось оставить, отступить. Конкретика боя определима скупыми цифрами: партизанская рота потеряла в том бою 20 человек убитыми, 28 ранеными. Многие десятки, если не сотни человек, потеряли атаковавшие село немецкие подразделения.

21—22 марта произошел решающий бой за Семеново. Подразделения 3-го гв. кавполка ворвались в деревню, вели там долгий уличный бой, но постепенно были окружены противником и вынуждены прорываться с боем из деревни. Семеново осталось в руках противника.

25 марта 1942 г. немцы добились стабилизации восточного участка фронта своей сафоновской группировки: беловский 5-й гв. кавполк 1-й Гв. КД оставил деревни Бибишки и Тушнево, отошел в район Федуркино. На следующий день немцы ударили уже на западном участке противостояния, где с боем овладели д. Богданово. 6-й гв. кавполк закреплялся, отражая атаки врага, на рубеже Нагибино — Дьяконово. Немецкое командование имело основания отметить скромный успех: теперь был обеспечен фланг семеновской группы, Семеново перестало быть выступом фронта. И хотя поближе к Дорогобужу немцам подойти не удалось, продвижение на 2 км и выравнивание линии фронта означало сведение отныне на ноль любой советской угрозы группировке станции Дорогобуж и поселка Сафоново.

Этими событиями и завершилась очередная попытка П.А. Белова перерезать коммуникации вяземской группировки противника. Операция группы П. А. Белова по овладению районом станции Дорогобуж провалилась, как и все прежние удары по вяземской группировке врага. Генерал П.А. Белов в феврале 1942 г. последовательно прошел от Вязьмы на запад вдоль железной и шоссейной дорог половину расстояния до Смоленска. Пытался атаковать железнодорожную линию в любом возможном к тому районе — и везде терпел поражения.

К западу от станции Дорогобуж удобного для очередного наступления района уже не было. Железная дорога через Ярцево, Кардымово проходила к Смоленску в значительном удалении от берегов Днепра, от освобожденной партизанами территории. Бои у Семлева и Сафонова показали: кавкорпус не способен, взламывая оборону врага, продвинуться на требуемые 15—20 км, а тем более закрепиться на важных коммуникациях. Больше «конногвардейцы» всем корпусом на Смоленщине ни разу не наступали. Правда, летом пошли спасаться всем корпусом. Но тогда уж стало не до славы — быть бы живу.

КТО ВИНОВАТ КОНКРЕТНО

Сафоновская операция была не первой и, к сожалению, не самой последней штурмовой операцией на Смоленщине зимы—весны 1942-го, — когда пытались брать города и райцентры. Впереди был штурм Ельни — такой же по результату, такой же по бездарности организаторов во фронтовом звене. И ведь где инициатива была местной, партизанской — взять райцентры удавалось. А вот где инициаторами, координаторами и контролерами выступало командование Западного фронта, а конкретнее, — комфронта Г.К. Жуков и оперативный отдел штаба фронта, — почему-то все шло, как говорили партизаны, «кордебалетом». Неужели случайное совпадение? Перед нами дилемма: 1. Либо повернув задом исаевскую книжку об «оболганном Маршале Победы» (2012) прочесть в том месте, что посмевший критиковать Жукова бросает «тень и на само советское прошлое», а значит — лучше помалкивать. 2. Либо вспомнить своего деда, с июля 1941-го по сентябрь 1943-го в кавалерии на Западном, жуковском же фронте, несмотря на несколько ранений (а в ноябре 1942-го аж тройное) не выслужившем ни медалюшки, а только итоговую путевку осенью 1943-го в штрафбат с концами, — и плюнуть, извините, на рекомендации. Приглядеться к организации дел главным на Западном фронте 1942 г. «посыпальщиком» и поделиться этим с неравнодушным к вопросу читателем.