Книга На подступах к Сталинграду - Александр Филичкин

Он осторожно поднялся с колен и ощутил, как кружится голова. Пересилил внезапную слабость, охватившую всё его существо, и занялся делом. Прошёл от одного окопа к другому. Внимательно осмотрел одежду погибших товарищей. Собрал их солдатские книжки и сложил в карман своей гимнастёрки.

Он не стал искать документы лишь у тех двух человек, что были разорваны минами в клочья. От коневода и заряжающего осталось так мало, что рыться среди кусков мяса он просто не смог. От вида обгоревших останков парня тошнило так сильно, что грозило вывернуть пищевод наизнанку.

Вместе с бумагами он нашёл полупустую фляжку из алюминия и три винтовки, кроме своей. Взял вещмешки погибших бойцов. Вытряхнул из них какие-то вещи на землю. Глянул, нет ли среди них каких-либо писем с обратными адресами, чтоб написать родным о случившемся.

Убедился, что нет, и заметил несколько твёрдокаменных сухарей, завернутых в белые тряпочки. Да четыре початых брикета из гороха и пшёнки. Взял солдатскую немудрёную пищу и стал собирать обоймы с патронами и ручные гранаты.

Одну из гранат сунул в карман галифе, а всё остальное бросил в чужой потасканный «сидор». Крепко завязал горловину. Отнёс находки к откосу холма, что нависал над станицей, и вместе с оружием бросил на землю. Быстро проверил все «трёхлинейки». Убедился в их полной исправности и сложил их рядком так, чтобы ремни можно было схватить одной рукой.

После того как он выполнит приказ командира, боец собирался спуститься на бугор пехотинцев и отнести к ним оружие с боеприпасами. Вдруг там остался кто-то живой из ребят? Теперь они оказались недалеко от врага, а в таком положении, каждый ствол и патрон на счету.

Закончив с первой частью приказа, Павел двинулся к изувеченной пушке. Привычно откинул затвор и вынул последний снаряд из казённика. Огляделся по сторонам, но не нашёл, куда его положить, а класть прямо на землю он не рискнул. Как говорил инструктор в учебном полку: «Не стоит пачкать чистую гильзу. Вдруг к оболочке что-то прилипнет? А поцарапанный ствол – это очень опасно. При выстреле выделяются пороховые газы, которые могут его разорвать».

Прижав к груди тяжёлую «чушку», парень шагнул к своему небольшому окопчику, который находился чуть в стороне от позиции. Взял тощий «сидор» и вернулся к орудию. Бросил мешок на площадку, а сверху устроил остроносый цилиндр длиной в полметра. Лишь после этого понял, он мало что выиграл. Ведь ткань была очень пыльной. Так что разницы между ней и землёй нет почти никакой.

Решив, что теперь это не так уж и важно, он встал на колени перед открытым затвором. Посмотрел сквозь длинный блестящий канал. Увидел лишь воду реки и понял, что ствол смотрит туда, где раньше стоял упавший пролёт.

– Значит, нужно поворачивать пушку, – вздохнул парень устало. – Вот только куда? – Взглянул на разрушенный мост. Прикинул, что разрыв в переправе находится ближе к станице, и решил: лучше бить по той части, что примыкает к фашистскому берегу. К тому же фрицы там суетятся. Может быть, кого-то заденет осколками, а ещё лучше, убьёт наповал. То есть нужно двигать ствол в левую сторону так, чтобы жерло направилось на стойку моста.

Он взялся за скобу, приваренную к уцелевшему сошнику, и резким рывком вынул из грунта изогнутый «лемешок». Положил его на поверхность площадки и шагнул к правому краю лафета.

Взрыв мины сорвал литую покрышку, наполненную мягкой упругой резиной, и оголил сплошной металлический диск колеса. Парень упёрся руками в широкий наружный обод. Сгруппировался и навалился всем телом. Попытался его повернуть. Выложился весь без остатка, но не сумел даже сдвинуть орудие с места.

«Полторы тонны железа слишком много для одного человека», – неожиданно понял пушкарь. Испугался, что не сможет исполнить приказ командира. Вспомнил, что где-то видел жерди от разрушенного навеса, и тотчас успокоился. Огляделся по сторонам и нашёл взглядом толстую кривую оглоблю длиной метра два с половиной.

«Это то, что мне нужно!» – сказал себе Павел. Взял суковатую палку и подсунул под правую ось. Воткнул расщёпленный конец в твёрдую землю. Навалился плечом на неё с другого конца и, действуя как рычагом, толкнул пушку немного вперёд.

Она слегка развернулась на месте. Ствол сдвинулся против движения солнца, но на очень малое расстояние. Он повторил нелёгкое упражнение. Затем ещё и ещё. Вконец запыхавшись, Павел опустился на корточки. Заглянул в длинный ствол и понял, что слегка промахнулся. Повернул больше, чем нужно. Пришлось сдвинуть пушку немного назад, а потом снова вперёд, но уже совсем на чуть-чуть.

В конце концов парень добился того, что сквозь блестящий канал стала видна та стойка моста, в которую он собирался попасть. Переведя дух, он взялся за маховик вертикальной наводки и поднял ствол вровень с дощатым настилом так, как сказал лейтенант. Ведь снаряд летит по дуге, постепенно опускается ниже и ниже, а под конец врезается в землю.

Затем поднял с мешка последний снаряд и сдул с него серую пыль. Вновь вставил в казённик. Взглянул на орудие и подумал: «Теперь сошники пушки не упираются в землю, и кто его знает, насколько её бросит назад после выстрела? Не хватало ещё попасть под стальные колёса». Взял шнур спускового устройства и привязал к нему брезентовый ремешок, снятый с погибшего коневода.

Сжав удлинённый шнур в правой руке, он отступил в сторону настолько, насколько сумел. Отвернул лицо от казённика. Широко открыл рот и дёрнул за прочную лямку.

Грохнул оглушительный выстрел. Пушка скакнула назад метра на три, но не задела оглушённого Павла. Он повернулся к мосту. Увидел облако мощного взрыва и тучу деревянных обломков, повисшую в воздухе.

Что там случилось дальше, он уже не смотрел. Выхватил из кармана снаряд, похожий на пестик для толчения в ступке твёрдых предметов. Привычно открыл затвор пушки и выбросил в пыль горячую гильзу. Зажал запорным устройством осколочную рубашку гранаты. Выдернул из длинной ручки чеку и рванул изо всех сил к краю площадки.

На ходу подхватил свой мешок и скатку шинели. Отбежал от орудия метров на тридцать. Бросил вещи. Упал с размаха на землю и закрыл затылок руками. Через секунду сзади раздался приглушенный взрыв. Над головой что-то свистнуло. Видно, над ним пролетел осколок железа.

Парень вскочил на ноги. Накинул «сидор» на плечи. Надел скатку через плечо и глянул назад. Увидел оторванный от пушки затвор и облегчённо вздохнул. «Я выполнил приказ командира, – сказал он себе. – «Дивизионка» не сможет стрелять в советских солдат, а чтобы её починить, нужно везти на завод. Да ещё неизвестно, смогут ли там вернуть её в строй. Делать мне на холме теперь больше нечего. Лейтенант наверняка уже мёртв, а если и жив, то скоро погибнет от кровопотери. Нужно как можно скорее спускаться с высотки, пока по ней вновь не ударили мины».

Он подбежал к краю обрыва, нависавшего над станицей, но задержался здесь всего на пару секунд. Одна ушла на то, чтобы продеть руку в ремни всех винтовок, лежавших рядком. Поднять с пыльной земли и накинуть их на плечо. Вторая – чтоб схватить «сидор» с патронами и гранатами.