Книга Распахни врата полуночи - Наталья Калинина

– Я получила письмо с угрозой. Но это уже мое дело. Спасибо тебе за помощь. Мне и так неловко за то, что я втянула незнакомого человека в свои проблемы.

– Глупости говоришь! Что за угроза? – Привстав, он попытался заглянуть в монитор моего ноутбука.

По интонации его голоса, по встревоженно нахмуренным бровям я поняла, что движет им отнюдь не любопытство.

– Ничего не понимаю. Переведи, пожалуйста!

Я вяло выполнила просьбу.

– Это уже было? В Москве? Тебе угрожали?

– Вот так же присылали анонимные письма. Подбрасывали их, правда, домой в почтовый ящик.

– Анна, если тебе нужна помощь, если страшно тут оставаться, постараюсь тебе помочь. У меня один друг работает в полиции, могу спросить у него совета.

– Спасибо, – натянуто улыбнулась я. – Но, думаю, угрозы пока лишь на бумаге. Сомневаюсь, что мне могут навредить. Чувствую себя в Санроке в большей безопасности, чем в Москве. Но все равно спасибо. Ты очень отзывчивый парень.

– Правильней сказать, любопытный и общительный, – засмеялся он. – Ты меня очень заинтриговала своей историей. Это раз. Два – интересно было пообщаться с иностранкой. Возможно, дальней родственницей. И три… У тебя очень красивые глаза. Глаза кошки. Глаза Аны Марии.

Я не успела ответить, потому что у Рауля зазвонил телефон.

Он извинился передо мной и торопливо вытащил мобильный.

– Привет, Ракель! – с радостной улыбкой поприветствовал он звонившую.

И мне подумалось, что позвонила ему та девушка, барабанщица, с которой я застала его вчера. Настроение, до этого радужное, как переливающийся на солнце мыльный пузырь, лопнуло.

Когда Рауль окончил разговор, я первая, не дожидаясь, пока он скажет, что ему пора, попрощалась с ним, расплатилась за сок и отправилась домой.

Ракель… Так звали барабанщицу. Имя не менее сексуальное, чем ее игра, чем браслеты на ее запястьях, чем томный взгляд жгуче-черных глаз, чем пирсинг-«мушка» над губой. Ракель и Рауль – даже их имена звучат в унисон, как ее игра и его пение. Рауль и Ракель… С каким-то мозахистским наслаждением я смаковала их имена, меняла их местами, но, как говорится, от перестановки мест сумма слагаемых не изменяется. У меня нет ее сексуальности, моя игра на барабанах не доводит мужчин до экстаза – я никогда не держала в руках даже барабанные палочки. Мой взгляд нельзя назвать роковым, моим движениям недостает кошачьей плавности. И все те уроки аутотренинга, которые давала мне мама, оказались бессильными перед природной сексуальностью Ракель. Они не выдержали удара «тяжелой артиллерии», скуксились, сдулись, стерлись в пыль.

Очнись! Проснись!

Проходя мимо здания фабрики, я подумала, что ничего страшного не случится, если я войду в помещение и поищу свой телефон. После письма мамы я чувствовала острую необходимость позвонить ей, она наверняка ожидает звонка, а может, уже сама названивает и тревожится, почему я не беру трубку. Я вернулась обратно за угол, приблизилась к деревянным воротам и толкнула их. Заперто! Причем так глухо, будто их не открывали добрый десяток лет: между полом и дверями не было даже самого узкого зазора, ворота словно вросли в землю.

Но как же так? Ведь вчера открыть их не составляло труда – стоило только притронуться! Я посильней налегла на дверь, толкнула ее плечом – бесполезно. Все равно что пытаться сдвинуть с места прочно засевший в землю валун.

Но ведь я же была там! Это не могло мне присниться! Потерянный мобильный – тому доказательство. Конечно, можно предположить, что я посеяла его где-то по дороге, а визит на фабрику мне привиделся. (Хм… уснула по дороге? Намешали чего-то галлюциногенного во вчерашний коктейль?) Но мне в это не верилось.

Мимо прошла какая-то парочка. Покосившись на меня, все еще топтавшуюся в растерянности перед воротами, девушка с молодым человеком переглянулись и хихикнули. К счастью, ничего не сказали, ушли. Наверное, я привлекала внимание.

Я продолжила свой путь к дому, но подумала, что повторю попытку ночью. А вдруг эти загадочные ворота открываются лишь в темноте? Врата темени… Врата полуночи… Чем не название для триллера?

И все же без связи оставаться нельзя. Для начала позвоню маме с переговорного пункта и сообщу, что у меня все в порядке. А потом куплю новый телефон и местную карточку. Правильное решение, но сейчас у меня не было сил возвращаться в поселок, мне хотелось в тишину дома – выпить сладкого чая, чтобы избавиться от горького привкуса, оставшегося после разговора Рауля с его девушкой и воскресших воспоминаний о подсмотренных поцелуях. Кажется, еще вчера я подумала о том, что можно очароваться человеком, лишь подсмотрев его жест – ласки, которые он дарит другой? Так вот, воспоминания об этом могут послужить хорошим противоядием от «глупостей».

И вправду, глупость… Мне есть над чем подумать.

Дома, выпив чашку сладкого чая, я принесла на кухню блокнот и ручку. Нужно записать все для наглядности, чтобы не запутаться в этом сериале с кучей иностранных имен и родственных связей. Никогда не любила «мыльные оперы», и вот надо же, одна из них приключилась в моей жизни. Может, это какое-то реалити-шоу, а меня снимают скрытые камеры? Кто-то следит за каждым шагом, подкидывает новые загадки, по каплям сцеживает информацию, подстраивает встречи и декорирует все страшилками в виде приключений на фабрике, таинственно появляющимися фигурками и ножами. Или я попала в игру, устроенную персонально для меня, – как, например, герой фильма «Игра». Может быть, на самом деле существует агентство по организации щекочущих нервы игр, и кто-то из близких – Арина, например, и родители, – объединившись, заказал для меня такое персональное шоу? Ради того, чтобы я встряхнулась после развода. Это больше похоже на правду. Я даже, поддавшись порыву, обошла кухню, внимательно разглядывая стены и потолок в поисках замаскированных камер. Но, посмеявшись над своим предположением, вернулась за стол – к раскрытому блокноту. Даже если я – героиня какого-то шоу, от меня ожидают действий. Пожалуй, распутаю этот клубок и без скудных подачек Петра, который не желает делиться информацией, будто найденным сокровищем.

К черту такие «сокровища»!

Прежде всего я разбила истории на три части, условно обозначив их как «далекое прошлое», «прошлое» и «настоящее». К «далекому прошлому» я отнесла рассказанное Раулем. Кратко, пользуясь не столько словами, сколько схемами, законспектировала услышанное на манер условия к задаче по генетике – используя стрелки и крестики.

Значит, Ана Мария (дальняя родственница Рауля) вышла замуж за одного из сыновей владельца фабрики – Рамона Сербера. В связи с чем Рамону было отказано в наследстве. Пара поселилась в доме, в котором теперь остановилась я. Через несколько лет у них родился ребенок. Что с ним потом стало? Погиб или был отправлен в другую страну? В Союз? Может ли он являться моим дедом? Я поставила тут знак вопроса, так как мои предположения оказались слишком смелыми и, увы, пока что бездоказательными.