Книга Брачная ночь с графом - Амелия Грей

Кэтрин отвечала на его поцелуи с испепеляющей страстью, и оба старались как можно крепче прижаться друг к другу.

– Да, вот так… – прошептал Адам, задыхаясь. – Мне тоже так нравится гораздо больше.

А она вдруг принялась поглаживать его спину и плечи, проводя ладонями то вниз, то вверх. Адам мысленно улыбнулся. Ему нравилось ощущать прикосновения ее нежных рук, которые, казалось, изучали и исследовали его тело мягкими, но настойчивыми движениями.

Наконец, оторвавшись от ее губ, Адам принялся осыпать поцелуями ее шею, прокладывая влажную дорожку все ниже. У впадинки возле горла он лизнул ее кожу, упиваясь чудесным ароматом, затем двинулся дальше, к ложбинке между грудями. Кэтрин тихо застонала и выгнула спину, облегчая ему доступ к ее шее и груди.

Воспользовавшись столь горячим откликом, Адам скользнул пальцами в вырез ее платья и принялся ласкать нежные выпуклости грудей. Он действовал медленно и осторожно, давая девушке время привыкнуть к этим новым для нее ласкам – или же сказать «нет». Но Кэтрин не воспротивилась и снова застонала, как бы давая понять, что и это ей очень даже по душе. А потом его ладонь задержалась на ее груди, а пальцы, отыскав сосок, стали легонько теребить его. Нежный бутон тотчас отвердел под его ласками, и по телу девушки пробежала дрожь. Из горла же ее вновь вырвался стон, но на сей раз – более громкий. А Адам все ласкал и ласкал ее, стараясь не думать о том, как нестерпимо ему хотелось заняться любовью с этой очаровательной женщиной, которую он по-настоящему хотел. Да-да, по-настоящему!

Тут губы его снова двинулись вверх и вернулись к ее губам. Она тотчас же принялась его целовать и теперь уже действовала как опытная любовница. Было ясно, что их взаимное влечение все возрастало, и Адам, не в силах сдержаться, снова прижал девушку к двери, уткнувшись отвердевшей плотью в средоточие ее женственности. И в тот же миг обжигающая волна жара прокатилась по его жилам.

У Кэтрин же перехватило дыхание, но она не оттолкнула его. И тогда Адам, по-прежнему осыпая ее поцелуями, осторожно просунул руку между ее спиной и дверью и обхватил ладонью ягодицы девушки, еще крепче прижимая ее к своей пульсирующей возбужденной плоти.

Она содрогнулась всем телом – и тут же подалась бедрами ему навстречу, как бы отдавая себя. Жар опалил его чресла, и его захлестнуло жгучее желание. Адам знал, что хотел эту девушку с первой же минуты – как только увидел, но он никак не ожидал, что будет желать ее так отчаянно. Стремление овладеть ею сжигало его изнутри, и он, хрипло застонав, прошептал:

– О, Кэтрин, вы не представляете, что делаете со мной…

– Надеюсь, то же самое, что вы делаете со мной, – ответила она, задыхаясь.

– Знать, что вы чувствуете то же, что и я, – о, самое сильное возбуждающее средство.

– Мои чувства в смятении, тело дрожит, и мне кажется, будто кожа моя плавится, – прошептала Кэтрин, глухо застонав.

Адам улыбнулся и снова ее поцеловал, приближая крах своей выдержки, – желание овладеть ею стало почти невыносимым. Да, он безумно хотел ее, а она – его. Резким движением Адам задрал юбку Кэтрин и приподнял ее больную ногу. В следующее мгновение он почувствовал, как ладонь коснулась ее обнаженного бедра между чулком и панталонами, и его естество еще больше отвердело. Подняв ногу девушки еще выше, он скользнул рукой к упругим ягодицам и, крепко прижав Кэтрин к своей болезненно пульсирующей плоти, снова овладел ее губами.

Все тело его напряглось – и замерло в сладостном блаженстве. И чувство это было таким всесильным, таким опьяняющим, что Адам забыл весь свой страх перед тем, что вот-вот могло случиться. Сгорая от желания, он немного передвинул ладонь и коснулся пальцами средоточия ее женственности.

Кэтрин снова застонала; грудь высоко вздымалась и опадала, а тело сотрясала дрожь. Адам тоже дрожал. Они оба были крайне возбуждены.

Однако здравый смысл все же возобладал, и Адам понял, что должен остановиться, пока не поздно. А если он не сумеет остановиться… О, тогда обратно пути не будет. Да, если он сейчас овладеет этой девушкой, то ему придется жениться на ней, не так ли?

Даже в дни своей буйной юности Адам всегда оставался человеком чести и никогда не губил девственниц. Так что же – жениться на Кэтрин? Он чувствовал, что навеки стал ее пленником и вполне мог бы на ней жениться, однако же… Увы, он не мог допустить, чтобы она забеременела.

Медленно и мучительно, с огромным трудом Адам заставил себя отстраниться от Кэтрин. Сделав глубокий судорожный вдох, он прижался лбом к ее плечу. Он понимал, что должен во что бы то ни стало сдержаться, как бы отчаянно он ни желал ее. Но тело требовало дать себе волю – и наплевать на последствия.

– Адам, нет, не останавливайтесь, – прошептала она ему в ухо, стараясь снова к нему прижаться. – Адам, что же вы?..

Он тяжело вздохнул и пробормотал в ответ:

– Я пришел сюда не для того, чтобы соблазнять вас.

– Да, знаю. Но я вовсе не боюсь… того, что мы делаем.

Она готова была отдаться ему, и это делало его желание еще более неуправляемым. Адам пристально посмотрел ей в глаза и проговорил:

– Зато я боюсь.

– Но почему? – удивилась девушка.

Граф молчал. Он не мог ответить на этот вопрос.

Она продолжала поглаживать его спину и плечи; ее глаза затуманились от страсти.

– Адам, пожалуйста, продолжайте…

Ему очень нравилось, как она произносила его имя – произносила с нежностью и в то же время со страстью в голосе. Впрочем, он почти сразу же понял, что эта девушка – страстная от природы, и ему отчаянно хотелось научить ее всем способам, которыми мужчина и женщина могли доставить друг другу удовольствие. Но какой бы соблазнительной она ни была, он не мог сделать ее своей. Мысль о том, что Кэтрин забеременеет от него, пугала его до ужаса.

– Дорогая, поверьте, дело вовсе не в том, что я не хочу закончить то, что начал, я просто…

– У меня нет и тени сомнений в этом, – перебила она.

Адам вздохнул и прошептал:

– Зато у меня сомнений более чем достаточно.

– Тогда отбросьте их, – решительно заявила Кэтрин. – Я хочу этого, и я готова.

Но он-то не был готов. Слишком велика была опасность для нее.

Адам нисколько не сомневался: она имела в виду именно то, что говорила. И ему было мучительно больно разочаровывать ее. Кэтрин жаждала полного удовлетворения, обещанного ей его страстными поцелуями и ласками, – а он этого обещания не выполнил, что отчасти задевало его мужскую гордость.

Адам проклинал свой страх, но он, этот страх, был слишком силен.

Он прекрасно понимал: Кэтрин, возбужденная его ласками, страстно жаждала завершения. И ему ужасно хотелось того же, ведь человеческую природу трудно побороть. Но все же он, сделав над собой усилие, отчетливо проговорил: