Книга Тайная жена Казановы - Барбара Линн-Дэвис

— Он уже здесь… Джакомо? — слабым голосом поинтересовалась я.

— Да, cara. Он у меня дома. Обезумел от тревоги, ждет новостей. Пока мы плыли, он тебе кое-что написал…

Кончитта порылась в кармане, достала сложенный листок, протянула мне. Я схватила его с такой силой, о которой и не подозревала. На пару мгновений даже забыла о боли.

Карандашная записка была написана дрожащей рукой.

«Будь мужественной, мой ангел, я обещаю, что не оставлю тебя, пока не прекратится кровотечение. Пообещай, что не станешь истощать себя мыслями о ребенке, который умер. Будут другие дети. Но Катерина — одна-единственная, и ты должна быть сильной! Люблю тебя всем сердцем, моя наивная возлюбленная».

Я поцеловала написанные слова. Джакомо был у стен монастыря. Значит, я в безопасности. Я чувствовала, что не умру.

Я взвыла, когда новыми волнами конвульсий из чрева моего стали извергаться еще кровавые сгустки. Потом Кончитта убрала старые простыни и перестелила постель. Приятно было лежать на чистом белье, но почти сразу новые простыни пропитались кровью. Я лежала в теплой луже собственной крови и чувствовала, что могу лишиться чувств.

— Господи, помоги мне! — услышала я мольбы Кончитты. Она взяла мою руку, пощупала пульс. — Деточка, — продолжала она, держа меня за руку, — ты вся зеленая. Тебе нужен врач! Катерина… ты слышишь меня? Я не знаю, как остановить кровь! Мне придется позвать здешнего врача.

Она направилась к двери, по дороге подхватила окровавленные простыни, спрятала их под юбку.

— Нет! Нет! — закричала я вслед. — Никто не должен об этом знать!

— Но ты умрешь от кровотечения! — Она стала ходить кругами и, кажется, молиться про себя. Кончитта постоянно смотрела в потолок, словно оттуда кто-то мог ей помочь.

Я боялась за свою жизнь — это правда. Но я не могла допустить, чтобы в монастыре узнали, от какой кровопотери я страдаю. В глазах окружающих я погибну, ничто меня не спасет.

— Пусть Джакомо… — сказала я, порывшись в памяти в поисках подсказок, что делать, — пусть Джакомо ступает к Элии в аптеку «Виванте». Ее дядя — врач. Он точно знает, что делать.

— Эта девушка живет в гетто?

— Да. Элия… она друг.

Кончитта недовольно нахмурилась, но направилась к двери. Когда она ее открыла, на пороге стояла Марина.

— Что здесь происходит? — услышала я ее требовательный голос.

— Ничего… синьорина просто прихворнула.

— Пахнет кровью. Я должна ее увидеть. Немедленно. — Она пыталась заглянуть в комнату через голову Кончитты, уже стала протискиваться в дверь.

— Нельзя… я сама о ней позабочусь! Она не хочет никого видеть!

Кончитта закрыла дверь, своим сильным телом вытолкав Марину назад в коридор. Я услышала звук запираемой двери. И воцарилась тишина. Потом зазвонили колокола к вечерне.

Марина. Мне кажется, я звала ее. Но никто меня не слышал, я осталась один на один со своими страхами. В голове роились мысли. Марина друг? Такая же верная подруга, как Джульетта? Или как Элия? Я ей не доверяла. Она полюбила меня, потому что я была новенькой, как блестящее колечко, которое она хотела у меня забрать.

Я дала волю слезам. Оплакивала тех, кого мне не хватало из старой жизни, одного за другим. Я плакала о матери. Плакала о кузине. Но больше всего я плакала о Джакомо! Я свернулась калачиком, обняла подушку, как будто рядом со мной лежал мой супруг.

«Приди ко мне, Джакомо!» — плакала я в темноту.

Глава 50

Я очнулась от того, что в лицо мне брызгали водой. Водой и еще чем-то покрепче. Мне обожгло ноздри. Кончитта промокала мои руки, плечи, ноги, потом подошла к миске, смочила тряпицу. Положила мокрую тряпку мне на живот.

— Детка, доктор Виванте велел нам смочить все тело водой с уксусом. Вода с уксусом остановит кровотечение. — Она положила свою загрубелую руку мне на бедро.

— И… прости… мне придется заткнуть…

У меня почти не осталось крови, чтобы залиться румянцем стыда. Я раздвинула ноги. Ощутила запекшуюся кровь, на которую вытекали все новые сгустки. Все, что угодно, чтобы остановить кровотечение!

Кончитта свернула клубок из грубой на вид ткани, намочила его в миске. И засунула мне внутрь. После первого шока я ощутила облегчение.

— Пей, детка, — утешала она. Подложила под голову вторую подушку и налила в ложку разбавленного вина. — Это сгустит кровь и успокоит душу. Позже я принесу бульон.

Она зевнула. У бедной женщины не осталось сил.

— А… Джакомо? — спросила я, ощутив уже успокоение от сладкого вина. — Он не ушел?

— Он здесь, здесь, — Кончитта, громко вздохнув, опустилась в стоящее в углу кресло. — Он отказывается есть и спать… его охватило отчаянье! Какая жалость! Тонина изо всех сил старается о нем позаботиться.

Я тут же навострила уши при упоминании о Тонине.

— А сколько ей лет? — спросила я. Но Кончитта уже негромко посапывала. Я тоже закрыла глаза. И погрузилась в сон.

Когда я проснулась, ставни были распахнуты и в келью струился утренний свет. Кончитты в комнате не было.

Но здесь сидела Марина.

— Buon giorno! — поприветствовала она и поцеловала меня в лоб. Ее черная ряса ниспадала на меня подобно крыльям огромной птицы. — Какое облегчение, что ты проснулась!

— Который сейчас час? — спросила я, пытаясь сесть.

— Я только-только вернулась с заутрени, — сказала Марина. — Ты, должно быть, проспала всю ночь.

Она предложила мне пару ложек вина. Все мое тело расслабилось. Я чувствовала себя обескровленной и опустошенной. Кровотечение прекратилось, кризис миновал. Но вместе с облегчением я ощутила, что на меня накатила глубокая меланхолия. Даже кожа на лице казалась такой вялой, словно грозилась вот-вот соскользнуть с кости и лечь печальной маленькой кучкой рядом со мной.

— Неужели… неужели это я виновата в случившемся? — едва слышно произнесла я, скорее обращаясь к Господу, чем к Марине. Я повернулась к Марине, которая смотрела на меня со скорбным выражением лица. — Неужели я слишком перетруждалась? Или… или что-то съела?

— Катерина, прекрати. — Она прижала палец к моим губам. — Такое иногда случается. Ты ничем не могла спровоцировать эту потерю.

Я проглотила навернувшиеся слезы. И все равно я не могла перестать задаваться вопросом, что заставило этого малыша перестать расти и развиваться, когда я больше всего на свете хотела привести его в этот мир?

— И… мой супруг… — вновь начала я. Не смогла сдержаться. Мои тайны знала только Марина. Мои мечты. — Озлобится ли на меня супруг мой? — продолжала я все громче и громче, когда на меня накатила волна страха и разочарования. — Он так ждал ребенка, а я смогла подарить ему только окровавленные тряпки! — Я расплакалась, теряя над собой контроль. По щекам побежали слезы и сопли.