Книга Мертвые не лгут - Анна и Сергей Литвиновы

Внезапная мысль пришла Остужеву в голову:

– Смотрите, если он поговорит со мной и все расскажет – это ведь будет частью покаяния? И ему там, у вас, может стать легче?

– Так здешняя система не работает. Каяться и исправляться нам всем, кто есть тут, надо было раньше, еще на Земле.

– Все равно, я прошу вас, пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, свяжите меня с ним! Или хотя бы выясните, как его звали!

– Я уже сказал вам: я постараюсь.

Связь на этом оборвалась.

Часы показывали четверть третьего ночи.

Все разговоры с загробным миром обычно тщательно записывались. Впоследствии сам Петр Николаевич анализировал их и находил немало полезного для своих дальнейших изысканий. Однако в этот раз, даже не понимая до конца, зачем, подчиняясь внезапному импульсу, ученый стер весь разговор с Брячининовым из памяти спецпередатчика.

* * *

Водитель Виктор ждал его в комнате отдыха для охраны – дремал, не раздеваясь, на кушетке. Остужева охватило чувство вины перед ним – но что было делать? Водить машину профессор так и не научился. Сначала, в молодости, не было денег – да и машин в свободной продаже. Потом он заболел, и психиатр Коняев, хоть и не запрещал ему рулить, но к идее профессора отнесся скептически: «Зачем вам это? Только в пробках торчать! В столице прекрасно развит общественный транспорт!» При жизни его возила Линочка – но теперь, без прав, как ему прикажете добираться посреди ночи из Останкино в Подмосковье?

Да и Виктор не роптал – выглядел вполне довольным жизнью и судьбой. Ученый разбудил его, они вместе вышли из офиса и сели в машину. Потом мило поболтали по дороге, и Петр Николаевич попросил его завтра приехать пораньше – предстояло наведаться к следаку Склянскому. Хотя, если верить Брячининову (а ему следовало верить), убийца жены явно находился теперь вне юрисдикции следственного комитета и других земных правоохранительных органов.

* * *

То, что следователь Склянский сразу ответил вчера на звонок Остужева, выглядело довольно странно и даже настораживающе. Да и принял он его весьма любезно, предложил чаю.

Кирилл Склянский парнем был молодым, еще и тридцати не исполнилось – однако за три года, что профессор его не видел, сильно разжирел. Лицо оплыло, появился животик. Видимо, сказывался ненормированный рабочий день, перекусы впопыхах, возлияния с коллегами. Не рассусоливая, следак в упор спросил:

– Зачем вы хотели меня видеть?

Профессор не стал выдавать информацию, полученную вчера от Брячининова – дескать, преступника, убившего его жену, больше нет на Земле. Однако другими новыми данными – теми, что ему поведала позавчера из загробного мира супруга, – поделился. Рассказал, что убийца был чисто одет, хорошо пахнул, впечатления маргинала не производил.

Следователь хохотнул:

– Эти сведения вам ваши духи нашептали?

Остужев юмористического тона не принял, сухо молвил:

– Пусть их показания и запрещено использовать как доказательства в судебном заседании, но как основу оперативно-разыскных мероприятий их применять можно.

Склянский снова усмехнулся:

– А вы, профессор, в нашем деле стали разбираться, во всяком случае, терминологией овладели. Хлеб у нас собираетесь отбивать?

– У каждого своя работа.

– Совершенно центрально замечено! Поэтому не надо лезть в нашу епархию и учить тут нас жизни.

– Я исхожу из того, – ледяным тоном заметил ученый, – что добрый совет, направленный на улучшение дела, никогда и никому еще не вредил.

– Правильно! Но и давить на следственные органы гражданским не пристало.

– А кто давит-то? – искренне удивился Петр Николаевич.

– А дело Ксении Колевановой?

– Что вы имеете в виду? – Профессор даже не сразу понял, о чем идет речь.

– Колеванова, в девичестве Кордина. Она вместе с сообщником в загородном доме сначала зарезала своего мужа Вадима Колеванова, а потом обоих его родителей и бабушку. И все ради сейфа, который они вскрыли, а также еще кое-чего. И вот какого, извините, фига вы там, у себя на канале, взялись преступницу защищать да отмазывать?

– Назвать человека преступником может только суд, – мерным тоном заметил профессор, но его собеседник скроил в ответ лицо крайне скептическое и насмешливое, типа, «давайте, давайте, врите, врите, еще лекцию про конституцию мне прочитайте». А профессор продолжал: – К нам мать Колевановой обратилась. Почему СМИ не могут разобраться? А какого, извините, фига, – для успеха в переговорах он постарался использовать, как советуют в руководствах по бизнесу, лексику собеседника, – вы взяли и арестовали молодую женщину? Маму несовершеннолетнего ребенка? Держите ее в СИЗО?

– Повторяю: имеются веские основания подозревать гражданку Ксению Колеванову в убийстве четырех человек, совершенном с особой жестокостью.

– А мне кажется, что вы заключили ее под стражу для того, чтобы она под давлением раскололась и призналась в преступлении, которого не совершала.

– Это вам Кордина, мать Колевановой, напела? Старуху можно понять: она свою доченьку защищает. А вам-то это зачем? Вы-то какой профит имеете? Вам чего, приплачивают?

– Мы как независимое средство массовой информации стараемся отстаивать справедливость – раз правоохранительные органы не могут или не хотят этого делать.

– Не верьте словам, профессор! Одним словам – без фактов. Матушке колевановской в том числе. Не верьте! Я совершенно не обязан перед вами отчитываться, но чтобы вернуть вас, во всех смыслах, с небес на землю, обращу ваше внимание хотя бы на один аспект случившегося преступления. Согласно показаниям Ксении Колевановой (а она по-прежнему в них упорствует), в ночь убийства она проснулась в доме свекрови от какого-то якобы шороха во дворе. Вскочила, выглянула (по ее словам) из окна на улицу – и увидела некую тень. Чтобы лучше разглядеть, вышла из спальни и стала рассматривать ее из коридора. И вы в это верите?

– А почему нет?

– Да потому, что это явное и наглое вранье. Помилуйте, профессор! Вы что, женщин не знаете? Сами женаты были почти четверть века! И слабый пол так и не поняли? Вот дама спит в загородном доме – да не просто в доме, а в гостях у свекра и свекрови, в кровати рядом с мужем. Вдруг слышит какой-то шорох и видит тени на дворе. По логике вещей, по женскому характеру – что она сделает в первую очередь? Неужто бросится вон из комнаты – получше рассмотреть происходящее? Да нет конечно! Она прежде всего мужа своего будить станет.

– Это детали.

– Не детали, а плохо продуманное вранье. Которое продолжается: далее гражданка Ксения Колеванова, ночью, в одиночку, пошла спускаться на первый этаж – для чего? Чтобы лучше рассмотреть грабителей? Одна? В три утра? В чужом и темном доме?! Как это не вяжется с нормальной женской психологией, в основе которой – в странной и пугающей ситуации прежде всего обратиться за помощью к мужчине!