Книга Битва за Кальдерон - Джим Батчер

— Сколько я проспал? — тихо спросил он.

— Последние два вопроса, — ответил Эррен, ловко поправляя стопку, прежде чем передать ее дальше.

— Как ты думаешь, я нормально написал? — спросил Тави, чувствуя во рту неприятный резиновый привкус, все тело у него ломило от усталости.

— Я думаю, идиот, тебе следовало выспаться ночью, — без обиняков заявил Эррен. — Ты что, хочешь провалиться?

— Это не моя вина, — пробормотал Тави. Они с Эрреном встали и начали выбираться из душного класса вместе с другими студентами. — Поверь мне, я говорю правду. Ну, как ты думаешь, я сдал экзамен?

Эррен вздохнул и потер глаза.

— Возможно. Никто, кроме меня и, может, тебя, все равно не смог бы написать ответы на последние два вопроса.

— Хорошо, — сказал Тави. — Наверное.

— Изучение математики имеет огромное значение, — сказал Эррен. — В определенном смысле — первостепенное значение для выживания королевства. Правильно производить расчеты необходимо для разных вещей.

— Может, я слишком устал, — с иронией ответил Тави, — но в данный момент мне совсем не интересно рассчитывать продолжительность плавания торгового судна или оценивать размеры налогов, которые выплачивают дальние провинции.

Потрясенный Эррен несколько мгновений смотрел на Тави так, словно он только что сказал, будто они должны жарить младенцев и класть их вместо начинки в пироги.

— Ты шутишь, — сказал он. — Ты ведь шутишь, правда, Тави?

Тави вздохнул.

Оказавшись за пределами классной комнаты, студенты принялись громко разговаривать, жаловаться, смеяться, кое-кто пел, и ближайшая дорожка, ведущая в главный двор, превратилась в живую реку из серых туник и усталых умов. Тави потянулся, едва они вышли на свежий воздух.

— В классе слишком жарко после долгого теста, — сказал он Эррену. — А воздух становится каким-то вязким.

— Это называется «влажность», Тави, — сообщил ему Эррен.

— Я не спал почти два дня. Он вязкий.

Гаэль ждала у арки, ведущей во двор, встав на цыпочки и пытаясь разглядеть через головы других студентов Тави и Эррена. Ее лицо озарила улыбка, когда она их увидела, и она бросилась им навстречу, время от времени извиняясь, когда она на кого-то наталкивалась.

— Эррен, Тави. Ну что, трудно было?

Тави изобразил нечто среднее между стоном и ворчанием.

Эррен закатил глаза и сказал Гаэль:

— Как я и предполагал. Ты справишься. — Он нахмурился и принялся оглядываться по сторонам. — А где Макс?

— Понятия не имею, — ответила Гаэль и тоже принялась с беспокойством искать Макса глазами. — Я его не видела. А ты, Тави?

Тави мгновение поколебался, ибо ему совсем не хотелось врать друзьям, но на кону стояло слишком многое. Он понимал: ему не просто придется соврать, но еще и сделать это безупречно.

— Что? — с тупым видом спросил он, дабы заполнить паузу.

— Ты Макса видел? — повторила Гаэль, и в ее голосе появились отчаянные нотки.

— А, вчера вечером он мне что-то говорил про молодую вдовушку, — помахав рукой, ответил Тави.

— Накануне экзамена? — заикаясь, спросил Эррен. — Это… это так ужасно… кажется, мне нужно ненадолго прилечь.

— И тебе тоже, Тави, — сказала Гаэль. — У тебя такой вид, будто ты сейчас уснешь прямо на ходу.

— Он так и сделал во время теста, — сообщил ей Эррен.

— Тави, иди в постель, — заявила Гаэль.

Тави потер глаза.

— Я бы хотел, но не могу. Я разнес не все письма до начала экзамена. Еще одно, и я смогу немного поспать.

— Ты не спал всю ночь, потом отвечал на вопросы теста, а теперь еще должен бегать разносить письма, — возмутилась Гаэль. — Это жестоко.

— Что жестоко? — поинтересовался Эррен.

Тави собрался ему ответить, но налетел на спину другого студента. Он отскочил назад, а тот упал, но тут же с громкими проклятиями поднялся на ноги и повернулся к Тави.

Это был Бренсис. Темные волосы высокомерного юного лорда были спутаны после долгого экзамена. Могучий Ренцо маячил у него за спиной и чуть сбоку, слева замер Вариен, в глазах которого горели злоба и предвкушение развлечения.

— Урод, — заявил Бренсис ровным голосом. — И писаришка. О, и их свиноматка. Мне следовало оставить тебя по шею в выгребной яме.

— Я с удовольствием тебе помогу, милорд, — тут же вызвался Вариен.

Тави напрягся. Бренсис никогда не забудет того, что Макс унизил его накануне утром. А поскольку отомстить Максу ему было не под силу, он вполне мог выбрать себе другую жертву. Например, Тави.

Бренсис наклонился к Тави и прорычал:

— Считай, тебе повезло, урод, у меня сегодня более важные дела.

Он развернулся и не оглядываясь зашагал прочь. Вариен заморгал, но тут же последовал за ним. Замыкал шествие Ренцо, выражение лица которого так и не изменилось.

— Ха, — выдохнул Тави.

— Интересно, — пробормотала Гаэль.

— Ну, такого я не ожидал, — сказал Эррен. — Как вы думаете, что случилось с Бренсисом?

— Может, он наконец начал умнеть, — предположила Гаэль.

Тави и Эррен обменялись скептическими взглядами.

— Ну да, конечно, — вздохнув, сказала Гаэль. — Такое может произойти. Когда-нибудь.

— Пока мы все еще не пришли в себя от изумления, — сказал Тави, — пожалуй, я доставлю последнее письмо, а потом посплю немного.

— Хорошо, — кивнула Гаэль. — А кому ты должен его доставить?

— Хм. — Тави принялся рыться в карманах, нашел конверт и взглянул на него. — О проклятые вороны, — со вздохом выругался он. — Увидимся.

Он помахал рукой и устало потрусил в сторону апартаментов посла Варга.

До цитадели было совсем недалеко, но уставшие ноги Тави отчаянно болели, и ему показалось, что у него ушла целая вечность, чтобы добраться до Черного коридора — длинного прохода из темного, грубо отесанного камня, не имевшего ничего общего с отделанными мрамором покоями Первого лорда. Вход туда преграждали настоящие ворота с такими толстыми и надежными прутьями, какие принято устанавливать на крепостных воротах. Перед ними стояла пара солдат Королевской гвардии в сине-красной форме — совсем молодые парни, в полном боевом облачении и с оружием в руках. Они замерли, стоя лицом к воротам.

По другую сторону от них единственная свеча отбрасывала ровно столько света, сколько потребовалось Тави, чтобы разглядеть двух канимов, сидевших на задних лапах. Они закутались в свои плащи, и Тави видел лишь очертания оружия на плечах и у локтей, блеск металла на рукоятях мечей и наконечниках копий. Головы практически скрывали капюшоны, из которых торчали лишь волчьи носы и зубы, а также сверкали красные, совсем не человечьи глаза. Хотя они сидели на полу, их позы каким-то непостижимым образом казались напряженными, они были настороже и готовы в любой момент действовать, так же как и алеранские гвардейцы, стоявшие к ним лицом.