Книга История большевиков в документах царской охранки - Николай Стариков

Е. От Николаева — «Ерема» [Серебряков Леонид И.], рабочий, большевик, около 23–25 лет от роду, русский по национальности, по профессии — рабочий по металлу; жил одно время в Туле; отбывал административную высылку в г. Сольвычегодске, в 1911 году состоял учеником партийной школы пропагандистов и агитаторов в м. Лонжюмо; очень подвижного и веселого характера.

Ж. От Баку — «Тимофей» (он же «Сурен» — последнее, должно думать, или местная кличка, или настоящее имя) [Сурен Спандарьян], эсдек-большевик, около 27–29 лет от роду; интеллигент, армянин по национальности, рьяный ленинец, бывший студент Московского Университета, активно принадлежал в период 1908–1909 гг. к бакинской подпольной партийной организации и работал в провалившейся в указанный период местной большой подпольной типографии; болен чахоткой, почему, по требованию прокурорского надзора, освобожден из-под стражи с обязательством выехать из Баку, где проживает его жена и двое детей; отец его находится в Париже; «Тимофей» работал в подполье Москвы и С.-Петербурга, очень серьезный эсдек, был членом «Русской организационной комиссии» по выборам делегатов на общепартийную конференцию РСДРП.

З. От Тифлиса — «Серго» [Орджоникидзе Григорий Констан.], эсдек-большевик, около 24–26 лет от роду; интеллигент или полуинтеллигент без определенной профессии, грузин по национальности, состоял вольнослушателем третьей школы партийных пропагандистов и агитаторов в м. Лонжюмо; неоднократно арестовывался и даже препровождался этапным порядком из С.-Петербурга в Тифлис; член «Русской организационной комиссии», ездил по вопросам об избрании делегатов на конференцию в Ригу.

И. От Вильны — «Матвей» [М. И. Гурович], эсдек-большевик, около 18–20 лет от роду, среднего роста и телосложения, круглое красивое молодое лицо, брюнет, небольшие черные усики; еврей по национальности, по профессии рабочий, можно думать, шапочник; уже арестовывался и сидел под стражей, между прочим, в г. Гродно; имеет сестру, также арестовывавшуюся; в период функционирования третьей школы пропагандистов и агитаторов проживал в м. Лонжюмо и хотя сам в школе не учился, имел общение со школьниками; в настоящее время, после окончания заседаний конференции, в Россию ехать не пожелал и отправился в Женеву к своей матери; делегирован на конференцию местной социал-демократической группой.

К. От Области центрального промышленного района: «Георгий» [Романов Андр. Серг.], эсдек-большевик, около 25–27 лет от роду; русский по национальности, по профессии сапожник, уже арестовывался.

Л. От Казани — «Павел» [Догадов Александр Иванович], эсдек-большевик, около 22–24 лет от роду; рабочий без определенной профессии, отбывал административную высылку в Сольвычегодске; в роли делегата от Баку слушал лекции в третьей школе партийных пропагандистов и агитаторов в м. Лонжюмо; первоначально жил в Казани, но потом уехал на работу в Баку; в Казань возвратился лишь за три месяца до отъезда на конференцию; из Праги возвращаться в Баку или Казань отказался, заявив, что намерен отправиться в С.-Петербург; малоразвит, но обладает умением четко и скоро писать; носит обращающие на себя общее внимание длинные русские сапоги.

М. Представительствовали заграничные «верхи» партии: 1) «Ленин», 2) «Каменев», 3) «Александров» и 4) «Альберт».

Из числа поименованных участников конференции правом решающего голоса пользовались лишь представители имперских партийных организаций и «Ленин».

III. Открытие конференции, ее продолжительность

Официальным днем открытия конференции было 6 января 1912 г. (по стар, стилю); всего было 23 заседания (по два раза в день). 17 января конференция была объявлена закончившейся. Обязанности председателя заседаний конференции исполнял единогласно избранный «Ленин».

IV. Результаты деятельности конференции

По существу своему работа конференции сводилась к тому, что по отдельным вопросам заранее выработанного «порядка дня» делались, иногда в более чем сжатой форме, доклады, высказывали свое мнение особо осведомленные и компетентные участники заседаний, и в результате всего выносилась путем общего голосования та или иная резолюция, в общих чертах своих определенно предрешенная или характером самого доклада, или же руководящими указаниями председателя заседаний «Ленина».

Как характерную особенность должно отметить в данном случае то обстоятельство, что во все дни заседаний конференции чувствовалась явная предопределенность выносимых резолюций, неуклонное и планомерное осуществление замыслов, предварительно продуманных закулисным порядком и здесь, на конференции, лишь оформлявшихся официальными решениями слепо преданных своему лидеру делегатов-большевиков.

Открылись заседания согласно вышеприведенного «порядка дня» докладом «Серго» о результате деятельности «Русск. Организ. Комиссии» в деле подготовки настоящей конференции.

Сущность этого доклада сводилась к следующему: 1) все деловые поездки членов комиссии сопровождались исключительным вниманием и неослабным к ним интересом и сочувствием со стороны эсдеков тех местностей, в каковых представители означенных органов появлялись; 2) констатировано полное отсутствие интеллигентных и вообще серьезно подготовленных к самостоятельной работе «на местах» сил; 3) установлено, что Кавказский областной комитет и все бундистские организации находятся в руках явных и определенных ликвидаторов; 4) в губерниях Привислинского края, несмотря на тщательные поиски и связи, добытые у проживающих за границей поляков, установить наличность точно оформленной и вообще «нормальной» организации не представилось возможным; существуют там лишь отдельные, многочисленные по составу сочленов, группы, находящиеся под непосредственным влиянием «Тышки», успеху настоящей конференции совершенно не сочувствующего; 5) в губерниях Прибалтийского края, куда ездил «Тимофей», обнаружена сплоченная и весьма сильная соц. — демократическая рабочая организация, сферу своего воздействия распространяющая преимущественно на крестьянское население. В Риге на общегородской конференции, во время доклада «Тимофея» о предстоящей общепартийной конференции, в присутствии одного из членов ЦК Соц. — демократии Латышского края, было принято единогласное решение участвовать в последней; то же самое решение было вынесено и последовавшим вслед за сим совещанием местной коллегии пропагандистов и агитаторов, но ЦК латышей, в силу предоставленных ему партийным уставом прерогатив, наложил на означенное решение свое «veto», мотивируя последнее тем, что осуществляемая конференция будет носить не общепартийный характер и что созывается она не центральным руководящим органом (отказ признать факт расформирования Заграничного Бюро Центр. Комитета), а лишь частным совещанием большевиков-цекистов, явно стремящихся по своим личным соображениям к расколу и дезорганизации всего партийного дела вообще; 6) в большинстве чисто русских губерний Империи члены «Русской Организационной Комиссии» связаться с подпольными организациями не могли, ввиду развала и дезорганизации последних, и принуждены были входить в деловые сношения с наличным числом отдельных и между собой не связанных партийных работников; 7) «Русская Организационная Комиссия», стремясь избежать в будущем возможности каких бы то ни было упреков, в категорической и вполне определенной форме обращалась с приглашением прислать на конференцию своих представителей ко всем вообще как национально-инородческим организациям, так равно и фракционным группам и течениям русской соц. — демократии; исключением в этом отношении оказались умышленно не приглашенные «ликвидаторы», как не признающие необходимости и отказавшиеся от участия в подпольной деятельности партии вообще; 8) отмечены, как результат исключительно тяжелых полицейских условий, в коих пришлось работать «Русск. Орган. Комиссии», имевшие место провалы видных и особо серьезных представителей последней.