Книга Куклу зовут Рейзл - Владимир Матлин

Обойдя магазин, Ронни обычно располагался в кресле недалеко от входа; этот тип кресла назывался «Савонарола» — то ли потому что флорентийский проповедник действительно сиживал в подобном, то ли потому, что суровый вид раскладного кресла с жёстким сиденьем без спинки соответствовал мрачному образу обличителя богатства и роскоши. Сидеть было неудобно, но отсюда Ронни мог видеть каждого входящего.

За два года работы по этой части он накопил достаточно опыта и мог с первого взгляда отличить потенциального клиента. Вернее, клиентку. Тут имело значение всё: возраст, внешность, как она одета, какие на ней украшения, на какие товары обращает внимание, как общается с продавщицами. Некоторое время Ронни незаметно наблюдал за посетительницей, а потом под каким-нибудь предлогом заговаривал. Надо сказать, внешность у него была весьма располагающая: высокий блондин двадцати трёх лет, крепкие плечи, обтянутые трикотажной рубашкой «поло», длинные ноги в узких джинсах и обаятельная белозубая улыбка. Потенциальная клиентка, как правило, легко вступала в разговор, обсуждая особенности какой-нибудь ширмы или каминных щипцов — американский этикет не только считает это допустимым, но даже осуждает человека, который уклоняется от разговоров в общественных местах; невежливо не ответить, когда к тебе кто-то обращается, пусть даже незнакомец. Почувствовав, что собеседница отметила его мужские достоинства, Ронни менял тему, переходя на кулинарию, или вина, или купание в бассейне, или театр — в зависимости от того, какую личность он угадывал за внешностью незнакомки.

Следующий шаг был самым трудным: теперь надо дать ей понять, что речь тут идёт не о банальном флирте, а о сделке по оказанию своего рода услуг, и сделка эта имеет определённые условия — в частности, плату за обслуживание. Осознав, что именно имеется в виду, женщины порой обижались, чувствовали себя оскорблёнными, уходили чуть ли не со слезами на глазах. Но постепенно Ронни понял простую вещь: чтобы избежать или хотя бы свести к минимуму неудачи, следует вступать в контакт с женщинами не слишком молодыми и не особенно красивыми — с такими договориться куда проще. Хотя выполнить главную часть работы труднее…

Вот почему он встрепенулся, когда в магазин вошла небольшого роста толстуха в красном платье. Эта дама соответствовала искомым требованиям: ей было явно за пятьдесят и красотой она не блистала. Верный своей тактике, он некоторое время следовал за ней по магазину. На этой стадии важно было не поддаться естественному мужскому позыву мысленно раздеть её догола и увидеть «внутренним взором» жирные плечи, обвислый живот, гофрированные ляжки — так можно провалить всю операцию. Потом, когда дело дойдёт до дела, надо действовать быстро и решительно, не давая ей раздеться. Так легче, он знал это из своего двухлетнего опыта.

Дама остановилась в дальнем углу магазина перед морским пейзажем в массивной раме. Улучив момент, Ронни приблизился к ней:

— Я тоже любуюсь этим пейзажем. Как вы думаете, он подойдёт для загородного дома?

Она никак не отозвалась на замечание, но, посмотрев на него внимательно, сказала:

— Так это вы Ронни.

Не спросила, а произнесла утвердительно. Он не особенно удивился: скорее всего, какая-то из его прежних клиенток рассказала ей о его выдающихся качествах, а также объяснила, где его найти. Собственно, это был единственный вид рекламы для его бизнеса.

— Да, я Ронни.

Тогда она извлекла из сумки визитную карточку и подала ему со словами:

— Вот возьмите. Здесь адрес и телефон. Вами интересуется один очень серьёзный человек. Он хочет говорить о деле. Позвоните ему и приходите.

Покачивая широкими бёдрами, обтянутыми красным, женщина поспешила к выходу. На визитной карточке Ронни прочёл: «Роберто Мартинелли. Эскорт-сервис “Д’Артаньян”».

Время перевалило за полдень, но Лола ещё была в халате и шлёпанцах на босу ногу. Седоватые волосы со следами многочисленных покрасок были собраны в пучок на затылке, в распахнутых полах халата виднелись ноги в синих пятнах и паутине вен.

— Заходи, заходи, — пригласила она Ронни и очистила место на уголке дивана, заваленного всяким барахлом. — Присаживайся. Кофе пить будешь? Тогда извини меня, я ещё не завтракала.

Она сходила на кухню и вернулась с огромной кружкой кофе и булкой. Медленно опустившись в кресло напротив Ронни, она пробормотала молитву и приступила к еде. На колени к ней тут же прыгнула кошка Кочка и принялась тереться носом о халат, громко мурлыкая и подрагивая хвостом. Лола предложила ей кусочек булки, кошка понюхала и брезгливо фыркнула.

— Так почему в такое время ты не на работе, а, Ронни? — спросила Лола. — У тебя что-то произошло?

Говорила она с сильным акцентом, как будто попала в Америку совсем недавно. На самом деле Лола въехала в страну много лет назад, четырнадцатилетним подростком. Её родители погибли в годы войны в нацистском лагере, Лола осталась одна, и тогда её разыскала тётка из Нью-Йорка. Вскоре после того как Лола приехала, тётка умерла. Девочка осталась круглой сиротой, без языка и без единого знакомого человека. Случайные люди сдали её в ближайший центр обслуживания семьи. Там установили, что девочка говорит по-чешски. Потом пошли детские дома, школы-интернаты и тому подобные учреждения, откуда она в конце концов сбежала в возрасте шестнадцати лет.

Как Лола могла выжить на улицах мегаполиса, чем прокормиться? Она сошлась с уличной шпаной и — занялась проституцией. Эта профессия поддерживала её в течение последующих тридцати лет. Порой приходилось тяжело, она переносила и побои, и болезни, и тюрьму… Одно время у неё был муж, но прожила она с ним недолго, он умер. Каким-то образом ей удалось скопить немного денег и, по собственному выражению, «выйти на покой».

Жила Лола очень скромно, но за квартиру платила регулярно, и на еду и автобус ей хватало. Она снимала квартиру в том же доме, что и Ронни, только этажом ниже. Они познакомились и стали, можно сказать, друзьями. Во всяком случае, Ронни очень ценил её советы — как житейские, так и профессиональные.

В этот раз он тоже пришёл к ней за советом, ведь она знала в городе всех, кто имел отношение к бизнесу подобного рода.

— Тут такое дело… — Ронни достал из кармана джинсов визитную карточку и прочёл: — Роберто Мартинелли. Кто такой? Ты знаешь его?

Лола на секунду зажмурила глаза, потом посмотрела в потолок:

— Нет, не припоминаю такого. Ну-ка, дай сюда карточку. О-о-о! Да это же Боб! Конечно, знаю. Все зовут его д’Артаньян — по названию бизнеса. Мужской эскорт. Я тебе рассказывала: у него мой Ларри одно время работал, благослови, Боже, память праведника.

В последнее время Ронни замечал, что Лола, кажется, стала религиозна: в разговорах то и дело поминала Бога, молилась перед едой, соблюдала посты и праздники и даже изредка ходила в синагогу — «еврейскую церковь», как объяснила она Ронни.

— Мне его карточку дала какая-то женщина. «Зайди, — сказала, — дело к тебе есть».

— Такая кругленькая, черноволосая, ходит вразвалку? — встрепенулась Лола. — Это его жена, Стелла. Помогает ему в бизнесе. Скорей всего, он предложит тебе работу, ему постоянно нужны люди: мужчины долго не держатся: поработает такой пару лет — и всё, больше не может. Это не то что мы…