Книга Крымская война. Соотечественники - Борис Батыршин

Эссен расхохотался.

— Представляю, как эти господа подают Ллойд-Джорджу аналитическую записку — «Перспективы развития вооружений, основанных на лучах смерти»! Пожалуй, еще и Теслу разыщут в Америке. Башню его выкупят, которая для передачи электричества без проводов…

— Нет, Реймонд Фдорыч, Ллойд-Джордж этого не оценит. — в глазах у Андрея плясали чертики. — Им надо к Черчиллю. Старина Уинни обожает авантюры.

Глебовский поморщился. Его коробил шутовской тон собеседников.

— А если Фрунзе прикажет расстрелять англичан? У большевиков это быстро. Я за этот год такого насмотрелся… И пойдет ваша затея прахом!

— Ну, во первых, — рассудительно заметил Андрей, — у нас просто так никого не расстреливают, а тем более — иностранцев. Сначала допросят. И попадут мои сведения не к Черчиллю, а прямиком в особый отдел ЧеКа. Кто у них там мистикой занимался, Бокий? Вот к нему и попадут. Хотя, особый отдел кажется, еще не создали… ну, ничего, найдут, куда передать.

— А вас не беспокоит, что…

— Да вы не воспринимайте это всерьез, Адриан Николаич! — ухмыльнулся Эссен. — Господин Митин изволят валять дурака, а вы и поверили!

— А если серьезно, — подхватил Андрей, — то экипажу «Карадока» ничего не грозит. Судя по записям в судовом журнале, у командира был приказ осмотреть Севастопольскую бухту и доложить о результатах адмиралу Сеймуру. На связь они не выйдут, а значит, послезавтра, самое позднее, адмирал занервничает и пошлет на поиски что-нибудь посолиднее легкого крейсера. Вряд ли Фрунзе захочет подставлять Севастополь под главный калибр какого-нибудь «Айрон Дьюка»!

Инженер обиженно посмотрел на шутников.

— Вот вы развели жеребячество, господа, а я все думаю о том, что тут творилось пару часов назад…

— Да, — согласился Эссен, — грандиозное зрелище. Особенно то окно в небе. Как там у Ломоносова, помните?

«Открылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.»

— Мне, Реймонд Федорыч, сейчас не до изящной словесности! — надтреснутым фальцетом выкрикнул инженер. — Как подумаю, что нам лезть в эту бездну — сразу хочется выкинуться за борт и плыть к берегу. Правда, я плавать не умею…

— А вы возьмите спасательный круг. — серьезно посоветовал Андрей. — Вон тот, на леере. Говорят, иногда помогает. Правда, вода холодная, пока доплывете, замерзнете насмерть.

— Вот что, Анриан Никонович, — перебил Андрей Эссен. — Пойдемте спустимся ко мне в каюту, я вас научу справляться с этой напастью.

— С какой напастью? — удивленно воззрился на него Глебовский.

— Признаюсь вам честно, — понизив голос, произнес авиатор, — Перед первым Переносом я тоже боялся до одури. Ну, побоялся-побоялся, а потом подумал — сколько можно? Сел, прикинул, что к чему и нашел отличный способ. Так что, не будем терять времени, господин инженер, пойдемте!

— А не рано, Реймонд Федорыч? — осведомился Андрей — Еще целый час, успеете… принять меры.

— Можем и не успеть. — заговорщицким тоном сказал Эссен — Способ этот особый, к нему надо готовиться заблаговременно. И, кстати, по дороге заглянем к буфетчику. Андрей Геннадьич, вы с нами?

— Вы идите, господа, а я еще немного побуду здесь.

И, дождавшись, когда Глебовский направится к трапу, сделал понятный всякому русскому жест: щелкнул указательным пальцем по шее.

* * *

— Господин майор, это вы? Простите, не узнал без формы…

Андрей обернулся.

— А, Коля? Ты тоже здесь, на «Алмазе»? Как устроился?

— Спасибо, Андрей Геннадьич, не жалуюсь. Тесно, конечно, но сейчас всем так…

— Это, брат, верно. Но ничего, еще полчаса — и отправимся. А там, увидишь, как нас будут встречать!

— Я как раз об это. То есть… он сбился и показал на сужающуюся вокруг кораблей вихревую стену. — Мои товарищи гадают, что будет дальше? И к тому же с нами еще кое-кто… она, видите ли…

— «Она»? — Уголки губ собеседника чуть тронула улыбка. — Видимо, ваша невеста, юнкер? А не рано? Может, стоит подождать, пока станете хотя бы поручиком?

Коля хотел возразить, но покраснел, смешался и замолк.

— Ну ладно, не мое дело. — сжалился Андрей. — Так о чем вы спрашивали?

— Я же говорю — нам никто толком ничего не объяснил. Может, расскажете, что будет дальше?

Андрей серьезно посмотрел на юношу. Тот ждал.

— А дальше, юнкер, мы спускаемся в низы, задраиваем броняги и ждем. А пока ждем — я вам все растолкую…

IV

Посыльное судно «Казарский»

— Глянь-ка, Водяницкий, какая жуть! Стены вокруг лиловые, а мы посередке, как дерьмо в проруби! А как тот смерч корабли слизнул — раз, и нету!

— Я товарищ Евгений, сколько лет по морям хожу, а такого не вида. Но я так рассуждаю: бояться не надо. Вон, командир не опасается, а он ведь тоже все видел! Может, и нас пронесет?

— Может, и пронесет. Ты только вот что скажи — что это командир с тобой чуть ли не обнимался, по плечу хлопал? А ты и рад стараться, штык с англичашки содрал! То есть я не против, с такого и штаны содрать не грех, но неужели ты, товарищ, гаду Иконникову веришь?

— Верить — не верю, а он полезное дело для Революции сделал. Как и беляки эти, которые крейсер раскатали. За это и кортик не грех ему поднести, законный трофей. Ты, товарищ Евгений, на Черном море человек новый, а я скоро год как здесь воюю. Сколько раз с англичанами дрались, вот с этим самым «Карадоком»! Цельная эскадра пришла к Николаеву: беляки, англичане, крейсера, гидропланы, миноносцев тьма. А мы — с голым задом и тремя буксирами — воюй, как знаешь! Но наши ему не спустили, вкатили с берега трехдюймовым! Как же мне не порадоваться, когда командир приказал с этой английской гадины замки свинтить и за борт покидать?

— Я, товарищ, твое негодование понимаю. Но все одно, не забывай, что Иконников — объективно гад и кровавый враг Республики. Тебя же, дурья голова, продал белякам вместе с лодкой, а ты его выгораживаешь, да еще и беляков хвалишь!

— Не выгораживаю! Я только сказал, что англичане опаснее…

— Это в тебе политическая незрелость говорит! Англичанин — империалист, враг явный, хоть и сильный. Но он неотвратимо обречен поступью истории: ихний же пролетариат скоро выкинет своих буржуев и гадов вон! Карл Маркс и товарищ Троцкий нас как учат? Перманентная, понимаешь, революция, скоро водрузим везде светлое знамя труда! А такие, как Иконников — враги внутренние, затаившиеся, только и ждут, как бы нож в спину воткнуть. Вот и подумай, кто опаснее!

— Ладно, товарищ Евгений, пошли в низы. Слышишь, тревогу бьют? А что было сказано: «как пробьют тревогу, так все в низы, задраить накрепко и сидеть, как мышь под веником?»