Книга Страстная Лилит - Виктория Холт

Она с трепетом пошла к нему.

– Дочь, – сказал отец, – я с печалью в сердце послал за вами, а надеялся сделать это с радостью. Ответьте мне, вам доставляет удовольствие огорчать своих родителей? – В этом случае не было необходимости протестовать, так как он и не ждал ответа. – Самым большим моим желанием является видеть вас счастливо устроенной, ведущей добропорядочную и полезную жизнь. Вы это знаете, как знали это постоянно с детских лет, но вы пренебрегаете моими желаниями; вы печалите свою мать и огорчаете нас обоих. Я просил Бога, чтобы он смягчил вас, чтобы даровал вам осознание дочернего долга, которого у вас, к нашей печали, нет, но Бог не счел возможным удовлетворить мою просьбу. Ващ кузен испросил моего согласия сделать вас своей женой. Я с великой радостью дал такое согласие. Это молодой человек, которого я знаю всю мою жизнь; он – сын моего брата. Нет никого другого, с кем бы я хотел видеть вас в счастливом союзе. Он из рода Леев, он нашей крови. Ваше замужество с ним дало бы мне наследника, в котором мне было отказано Богом. Я понял, что идею об этом браке мне в голову вложил Бог. Это был ответ Бога на мои мечты. Вот почему моя горячая мольба о сыне не была удовлетворена. «Вот твой сын, – сказал Бог. – Возьми его и соедини со своей дочерью». Я бы с радостью повиновался воле Бога, как я стремился делать это всегда. Но вы снова решили ослушаться не только меня, но и своего Небесного Отца.

Беседа приняла обычный характер. Сколько раз она уже слышала одни и те же фразы, одни и те же изречения! Бог всегда был на стороне ее отца, всегда вел его туда, куда он сам решил идти.

– Папа, – сказала Аманда, – я ведь еще слишком молода.

– Это мне решать. Вам исполнилось шестнадцать лет. Ваша мать вышла замуж накануне своего семнадцатилетия, и я не вижу причины, чтобы вам не сделать того же.

– Если бы я могла подождать еще немного и, возможно, познакомиться с другими людьми...

– Не хотите ли вы мне сказать, будто я не знаю, что для моей дочери лучше?

– Да, папа, думаю, что хочу.

Он вздрогнул от удивления, затем закрыл глаза и сложил вместе ладони.

– О Боже, – сказал он, – какую тяжесть Ты на меня взвалил! За что я несу этот крест... может ли быть наказание тяжелее, чем неблагодарная, непослушная дочь? Прости мне. Я не знаю, что говорю.

Аманду всегда озадачивали разговоры отца с Богом. Не говоря уж о притворном смирении, он, казалось, постоянно упрекал Бога за то, что Он сделал или не сделал, пытаясь направить Его по пути, которым Он должен идти. Она тверже поставила ноги на ковре и заложила руки за спину, потом попыталась представить себе смеющееся лицо Фрита и заразиться его смелостью.

Отец открыл глаза.

– Вы дерзкая, – сказал он.

– Боюсь, что вы правы, папа.

– Вы все же знаете, что я решил, что вы выйдете замуж за своего кузена?

– Да, папа.

– И, тем не менее, вы говорите, что не выйдете замуж?

– Да, папа.

– Можете идти в свою комнату. Мы формально объявим вашу помолвку во время обеда.

– Прошу вас, не побуждайте меня к плохому, папа. Аманда поняла, что проявила слабость. Она не сказала: «Я не стану», это было: «Прошу вас, не побуждайте меня». Между этими двумя выражениями была колоссальная разница. Она признала свое поражение и приняла его по привычке с детских лет.

– Я буду настаивать, – сказал отец; он ласково улыбался, потому что тотчас заметил ее поколебленную решительность. – И, – прибавил он почти нежно, – через несколько лет вы падете предо мной на колени и будете благодарить меня за то, что я сделал. Теперь идите, дитя мое. – Он подошел к ней и погладил ее по плечу. – Некоторое нежелание сперва, возможно, вполне естественно. Вы считаете, что мы вас торопим. Теперь идите к себе. Вы – счастливая молодая женщина. Я поздравляю вас с обретением очаровательного мужа.

Аманда вышла, спорить было бесполезно. Это всего лишь очередное задание, данное ей. Так умиротворяла она проснувшуюся было в ней решимость. Может быть, я привыкла к этому, думала она. Может быть, это не так уж и плохо. Все должны выходить замуж, а если они не выходят, как мисс Робинсон, то потом, похоже, жалеют об этом всю оставшуюся жизнь.

Она была очень бледна, когда пришла к обеду, очень подавлена.

Это должно было быть очень торжественное событие, и мистер Лей велел всем слугам собраться в столовой.

– Моя дочь становится невестой мистера Энтони Лея. Мы выпьем за их здоровье и счастье. Стрит, наполните всем бокалы.

И Аманда встала рядом с Энтони, который взял ее руку и поцеловал в присутствии всех.

Лилит тоже была там. «Трусиха!» – сказали глаза Лилит.

Позднее, когда Аманда была у себя в комнате, Лилит пришла к ней и улеглась на ее кровать.

– Ты – трусиха, – сказала Лилит.

– Да, Лилит, это так. Когда я была в кабинете у папы, я вдруг поняла, что должна это сделать... ничего больше не остается. Это было похоже на задание выучить один из псалмов... то, что должно сделать, потому что просто нет другого выхода.

– Всегда есть выход.

– Нет. Ты говоришь о побеге. Что бы я могла делать, если бы убежала? Если бы я могла быть гувернанткой, как мисс Робинсон, я бы решилась уйти из дома.

– Может быть, ты бы и смогла.

– Как? Необходимо иметь рекомендации. Где бы я их получила? Ты не разбираешься в этих вещах, Лилит. Невозможно убежать... невозможно! Я папина дочь и должна делать то, что он велит.

– Только трусы делают то, что их заставляют.

– Лилит, ну что я могу? Что я могу сделать?

– Ты можешь убежать, говорят тебе. Ты можешь убежать в Лондон.

Аманда с досадой отвернулась от нее.

* * *

Свадьба Аманды и Энтони Лея должна была состояться через четыре месяца.

– За это время, – сказала Лаура, – мы все подготовим.

Мисс Робинсон уехала к новому месту работы. При расставании она горько плакала и сделала Аманде подарок на память – небольшую шелковую закладку для книги с вышитым узором в виде цветущей веточки, о которой Аманда могла бы подумать все, что угодно, если бы мисс Робинсон не подчеркнула, что это розмарин. Она оставила свой адрес и попросила Аманду писать и, глядя на книжную закладку, которую, она надеялась, Аманда будет беречь, думать, что этот розмарин дан на память.

– Дорогая Робби, обещаю! – со слезами отвечала Аманда и почти забыла о том, что ее ожидает, думая о мисс Робинсон.

– Если я вам когда-нибудь понадоблюсь, – сказала мисс Робинсон, слегка зарумянившись, поскольку понимала, что теперь, когда Аманда была помолвлена, было бы не совсем пристойно упоминать о возможном увеличении ее семьи, – напишите мне. Вы можете рассчитывать на меня, дорогая Аманда, как никто другой. Теперь, когда я уезжаю, не думаю, что стоит это скрывать – вы были моей любимой ученицей.