Книга Амеде Ашар. Сочинения в 3 томах. Том 3. Плащ и шпага. Золотое руно - Амедей Ашар

И он получил тут же поцелуй в лоб, отчего чуть не лишился чувств.

Явившись на другой день снова, но уже в сапогах со шпорами, он сказал принцессе, что отправится вместе с Шиврю сопровождать Орфизу Монлюсон.

— Зная господина де Шиврю, — заявил он, — я не могу терять его из виду, когда он посвящает себя задаче охранять графиню де Монлюсон. Вы ведь одобряете мой поступок, не так ли?

— Одобряю ли я? — произнесла принцесса, умиленная таким благородным решением. — Ах, зачем мое сердце несвободно? Мне остается предложить вам лишь дружбу, к сожалению.

— Я беру пока то, что мне дают. Как знать, что будет потом?

— Да… Один из ваших королей сказал, что сердце женщины переменчиво… Не знаю, может быть. Тогда… никого, кроме… кроме вас, у меня не останется, уверяю вас.

— Эти слова принесут мне счастье. — Голос Сент-Эллиса дрогнул. — Они дают силы бороться против ваших врагов.

Леонора усадила маркиза рядом с собой и, подумав несколько мгновений, обратилась к нему со следующими словами:

— Помните ли вы то время, когда вы приглашали меня в замок Сен-Сави? Это ведь было не так давно, но мне кажется, минули столетия. Я уже не та, что была раньше — женщина, ищущая только веселья в жизни. Но мне тогда сильно повезло: оставшись вдовой, когда другие только начинают мечтать о замужестве, я получила свободу, а с нею и богатство. И я не знала границ своему честолюбию… Я грезила! Сегодня мне хотелось одного, завтра другого. И вдруг словно удар грома поразил меня. Я стала не такой, как прежде. Да и вы сами, друг мой, в то время, когда я была в вашем замке только бы рассмеялись, если бы кто-нибудь сказал, что придет время, когда вы сочтете за счастье служить одновременно мне и тем, кто нас разлучает. И вот мы, однако, отдали себя одному делу, которое и привело нас к этой ситуации. И если бы даже я и могла, я бы не вернулась к тем дням моей веселой юности… Не знаю, почему, но в моей душе царит мир. Это такая прелесть, когда ты живешь в мире со своей душой! Поверьте мне, маркиз.

Леонора с нежностью взглянула на него. Но тут раздался стук в дверь. Ей пришли доложить, что с нею хочет видеться знакомый ей офицер, по имени Лоредан, который принес ей важные вести.

Лоредан сообщил следующее. Он из давней благодарности вызвался помочь капитану д'Арпальеру, маркизу Орфано де Монте-Россо, набрать в помощники удалых, готовых на все, людей. О цели, которая перед ними ставилась, он ничего не знал. Но потом один из ни, Сангвинетти, сказал, что они будут служить Лудеаку во время его поездки и, что самое главное, они должны будут помочь ему избавиться от государственного преступника, которого не следует предавать суду. Имя этого преступника — граф де Монтестрюк. И Лоредан добавил:

— Никогда тот, кого вы однажды спасли от смерти, не был так близок к ней, как теперь.

— Но вы, кажется, уже служите у капитана д'Арпальера?

— Я ему обязан всем. Когда-то я никого не любил, кроме него.

Он глубоко вздохнул и, подавив волнение, добавил:

— Когда я брал на себя это поручение, я не знал, в чем дело. Потом уже я вспомнил ту ночь, когда сам гнался за графом де Монтестрюком и вошел в ваш дам. Повторяю: берегитесь!

— По-моему, вам тоже следует кое-чего опасаться.

— Для меня и так все кончено. Я уже трижды видел себя во сне мертвым. И когда меня зароют, все обо мне забудут. И вы тоже!

«Однако, и этот несчастный — тоже», пронеслось в голове Сент-Эллиса.

Явно стремясь замять этот разговор, принцесса спросила Лоредана:

— А когда Лудеак выедет из Парижа?

— Дня через два-три. Я сообщу вам об этом заранее. Готов служить вам, принцесса.

Когда Лоредан вышел, Сент-Эллис обратился к Леоноре:

— Не знаю, что вы задумали, но если хотите, я останусь. Шиврю или Лудеак, мне все равно, поверьте.

— Нет, езжайте, как задумали. Будьте для графини де Монлюсон такой же защитой, какой вы были для неё по дороге в Зальцбург. Против же шевалье сила не понадобится. Достаточно будет одной лишь хитрости.

Презрение на миг промелькнуло в её лице.

— Вы хватаетесь за шпагу, а я пущу в дело золотой ключ, — продолжала она, помедлив. — Но как знать, может быть, шевалье, видя кого-нибудь при мне, постесняется пустить в ход свои презренные инстинкты. А так я уверена в его поступках.

— Что же, я еду с графиней де Монлюсон и по возвращении дам вам отчет об этой поездке.

Принцесса, опираясь о руку Сент-Эллиса и улыбаясь ему, проводила маркиза до двери. Ласково сказав ему «До свидания» (эти слова прозвучали в его ушах сладкой музыкой), она после его ухода возвратилась в комнату и подошла к окну. Отдернув занавеску, он печально взглянула на маркиза, садившегося на лошадь.

— Если бы он знал, — прошептала она.

23. Ночной визит

Отъезда Шиврю с Монлюсон с нетерпением ожидал Пенпренель. Ему не терпелось посетить дом Шиврю и проявить в связи с этим некоторые свои способности. И как только Шиврю отправился в путь, Пенпренель приступил к действиям.

Он направился к дому Шиврю вечером, оснащенный арсеналом необходимых средств: алмазом на пальце для резания стекла, связкой отмычек в кармане, кинжалом за поясом и бесшумными туфлями на ногах. Да, ещё же у него было огниво с огарком свечи и воск — на случай, если не удастся отпереть отмычкой замок.

Дождавшись полуночи, он перелез через ограду, которую снаружи караулил Коклико. Препятствий для него не оказалось: слуги уже спали. «Прекрасное начало», подумал Пенпренель, «похоже, мсье Шиврю, вам придется расстаться не только с мечтою о французском герцогстве, но и с текущими обязанностями французского графа. Зато будете знать, что значит наносить удар Пенпренелю»

Роясь в поисках документов, он не пренебрегал своим вниманием к различным драгоценным предметам — кольцам, цепочкам и тому подобное, что попадались ему на глаза. Разумеется, он находил им место в своих карманах. «Чтобы они не достались дурным людям», думал он, «а уж у моей Кокотты они будут в добрых руках».

Коклико надоело ждать. Преодолев неприязнь к этому делу — непривычно все-таки — он пробрался в дом и встретил Пенпренеля.

— Ну, что?

— Пока тайник не найден. Первый обзор делаешь бегло. Притом отвлекают разные вещи.

Коклико решил сам пройтись по дому в надежде найти тайник. Наконец, в конце темного коридора он наткнулся на одежду, развешанную вдоль стены. Приподняв её, он увидел в стене дверь, искусно замаскированную под деревянную обшивку. Подошедший к нему Пенпренель молча уставился на нее. Затем достал свои отмычки и принялся за работу. Пришлось изрядно повозиться. Наконец, дверь была отперта. Показалось углубление в стене, а в нем железный ставень.

— Вот и гнездо, — весело заметил Пенпренель.