Книга Клинки Керитона. Дорога на Эрфилар - Андрей Голышков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Страх убивает разум, первую и самую желанную его жертву.
Скрип половиц, донесшийся из библиотеки, заставил крадущуюся к выходу Инирию остановить дыхание и замереть. Девушка осторожно выглянула из-за ширмы. Огляделась — никого. Прислушалась — тихо.
«Почудилось», — рука сама собой потянулась к одному из потайных кармашков широкого кожаного ремня, куда был надёжно упрятан только что добытый камень Тор-Ахо. В какой-то момент Инирии показалось, что карибистола задрожала и ответила теплом на её прикосновение, но это была лишь иллюзия: Орн был холоден, как и тысячи его обычных собратьев, не отягощённых магической составляющей.
Инирия запахнула плотнее плащ и, потихонечку, стараясь не создавать лишнего шума, направилась к выходу, но уже через несколько шагов снова была вынуждена остановиться: «Опять этот звук? Дверь? Нет. А что? Неужели санхи? Как это некстати! Ну не может же мне везти вечно. — Искать другой путь к выходу времени не было и она затаилась, слилась с портьерой, уверенная что ни один, даже самый острый взгляд, не в силах уловить искру жизни в её застывшей фигуре. — Странно всё это: опущенный мост, незапертые двери. Они тут что, Хорбутовы дети, совсем с ума посходили? Или, может, всё подстроено? Неужели это ловушка?»
…Храм Ткавела, а скорее безалаберность его обитателей, превзошел все ожидания Ниры: ни тебе охраны, ни капли магии, ни единой защитной ниточки, до смешного примитивные замки, открыть которые способен любой крестьянин. Пробраться внутрь и выкрасть Орн оказалось на диво просто: дверь в библиотеку была открытой, камень хранился не за семью замками, а в скромной шкатулке, на маленьком столике возле окна, будто был не могущественным амулетом древности, а самым заурядным новоделом, стихийным кристаллом, на заказ изготовленным каким-нибудь провинциальным алхимиком. «Даже непонятно, для чего я старалась? Неужели жрецы Ткавела настолько уверенны в своей неуязвимости?»…
За спиной послышался шорох, донёсшийся из глубины зала. Инирия вздрогнула и медленно повернула голову… Она стояла, затаив дыхание, и с ужасом смотрела на выбивавшуюся из-под двери дрожавшую полоску неяркого света…
Звук повторился.
Теперь она отчётливо различила шелест бумаги и… шепот. Рука сама поползла под плащ, легла на рукоять кинжала. Стараясь ступать как можно тише, Инирия двинулась к выходу. Скрежет открывавшейся двери заставил её отшатнуться. Сделав одно-единственное неловкое движение рукой, Нира случайно задела материю, укрывавшую массивное зеркало-ширму. Ткань поползла вниз…
И тут, в открывшейся голубой глади, она увидела себя… Но себя ли?
Увидела вдалеке, там, где никак не могла сейчас находиться. Возможно, она и была в том месте несколько минут назад…
«Но этого не может быть!»
В проникавшем сквозь окно свете Оллата она прекрасно различала крупные складки своего капюшона и торчавшие из-под него русый локон и загнувшийся воротничок куртки с вот-вот готовой оторваться большой медной пуговицей на разлохматившейся нитке. А ещё слегка размытую фигуру — в отдалении, за правым плечом — в таком же темно-зелёном плаще с глубоким капюшоном…
Та же поза, её лицо.
«Но как? — подумала она, с трудом сохраняя спокойствие. — Это же невозможно!»
Как часто можно ошибиться, увидев своё отражение? Не узнать лицо, на которое смотришься как минимум один раз в день, утром в зеркале? Нет зеркала — можно увидеть своё отражение в реке, луже, начищенном до блеска медном котелке, в глади клинка, в конце концов. Пусть это будет не раз в день, пусть реже, всё равно, способен ли кто-то ошибиться? Полная чушь! Никогда! Конечно же, Нира увидела себя!
«Но как, это может быть? Магическая защита санхи? Не похоже что-то на защиту. Морок какой-то, а не защита, — мысли Инирии летели со скоростью ветра. — Спокойно, девочка. Не паникуй!» Она сдвинулась вправо, ближе к зеркалу, и ещё некоторое время всматривалась в оба свои отражения, не в силах уловить различий.
Наваждение длилось всего несколько мгновений: Нире достаточно было зажмуриться, расфокусировать взгляд, вновь скосив глаза на капюшон и пуговицу, как тут же второе, дальнее отражение исчезло, словно и не было его там.
«Фу-у-уф».
И тут из глубины коридора донеслись тревожные крики.
Инирия почувствовала, как бешено заколотилось её сердце, и заставила себя успокоиться. Поняв, что идут в её сторону и таится больше нет смысла, она стремглав кинулась к двери, одной рукой придерживая полы плаща, другой пытаясь нащупать виновника всего с ней происходящего — камень Орн.
Она бежала, нет — летела к выходу. Анфилада огромных залов. Коридор, ещё один, ещё. Лестница вниз.
Проскочив на одном дыхании несколько пролётов, Инирия поняла, что окружена и дальше дороги для неё нет. Снизу стояли трое санхи в бардовых одеждах с обнажёнными мечами. Сверху за ней гнались ещё двое, в чёрном. И, судя по гомону, с каждой секундой жрецов становилось ещё больше. Один из санхи заметил девушку и тут же громко закричал, указывая в её сторону.
Внезапно Нира осознала, что всё меньше доверяет интуиции и именно это ослабляет её теперь, в момент опасности. Не зря один из старших арканов Гэмотт-рам учил: «Доверишься разуму — останешься слеп, доверишься интуиции — узришь величие Сароса».
И она доверилась…
Одним махом перескочив через поручни, бросилась в отходивший от площадки коридор.
Санхи молча последовали за ней. Они были проворнее и быстрее, убежать от них было бы не так просто, если бы от коридора, оканчивавшегося оконным проёмом, не отходило ещё два. Инирия прекрасно знала это, а ещё она знала, что правый коридор ведёт на вторую лестницу, а левый, как и предыдущий, заканчивается окном, но выходившим не в зияющую пустоту ночи, а на крышу пристройки.
Чёрные одежды и плотно задёрнутые шторы сыграли свою роль, и Нире удалось незаметно проскользнуть в темноту левого коридора.
Расчёт был прост: санхи, скорее всего, уже поняли, что беглянка неплохо ориентируется в храме и, руководствуясь здравым смыслом, выберет правый коридор, ведущий к выходу. Нира знала, что этим манёвром ей не удастся обмануть жрецов, но выиграть хоть немного так необходимого ей времени она наверняка сможет.
Несколько раз с размаху она ударила рукоятью кинжала в оконную створку: звякнув, отлетел в сторону хлипкий шпингалет, запрыгал, закружил по полированному мрамору.
Инирия, убрав кинжал, распахнула створки окна, выглянула наружу.
Вдоль стены тянулся узкий выступ шириной в четыре ладони, на нём скучали несколько каменных горгулий и с десяток злющих корред[18] с шипастыми дубинками в коротеньких ручках.
