Книга Цусимский бой - Георгий Александровский

Время Русско-японской войны не сохранилось в моей младенческой памяти, настолько я еще тогда был мал, но поступки и переживания участников сдачи кораблей отряда Небогатова мне оказались удивительно знакомыми, потому что те же поступки и те же переживания людей запечатлела моя юношеская память в дни «Великой и бескровной русской революции», произошедшей 12 лет спустя.

И там, и здесь одни и те же симптомы болезни – зловещие признаки тяжелого морального недуга, который не заметили ни судьи, судившие адмирала Небогатова и его офицеров, ни русская общественность, защищавшая с пеной у рта мотивы ложной гуманности, повлиявшие на решение адмирала Небогатова. Точно Создатель, по неведомым причинам, ослепил всю Россию. За невинными кустами на переднем плане русские люди не увидели огромного дремучего леса, которому понадобилось только 12 лет, чтобы своим буйным ростом закрыть и проглотить в своих недрах страну с тысячелетними историческими устоями.

Нет, в июне 1920 года инстинкт меня не подвел. Небогатов, сам того не подозревая, своим поступком показал дорогу тем, кто спустил национальный стяг с мачт не четырех кораблей (из них трех старых и одного тяжело поврежденного), а на всем пространстве огромной и могучей страны, имя которой было – Российская империя.

Светало… Японское море встретило русские корабли ясной погодой и спокойной поверхностью морской глади… Ох, не верится этому затишью – за приветливым лицом дальневосточного моря не прячется ли азиатское хищное коварство?

В кильватер шло несколько русских кораблей. Сколько их? Один, два, три, четыре… и еще один сбоку – пять, а где же остальные?

Впереди идет «Император Николай I» под контр-адмиральским флагом, за ним сильно покалеченный «Орел» и два броненосца береговой обороны, «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин». Несколько в стороне – верный спутник броненосного отряда легкий крейсер «Изумруд».

А где же «Сисой Великий», единственный корабль, кроме подбитого «Орла», который был вооружен современной артиллерий? Где же «Наварин», хотя и вооруженный устаревшей артиллерией, но лучше всех русских кораблей защищенный броней? Где же броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», который мог бы противостоять хотя бы одному японскому броненосному крейсеру? Нет также броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков».

А где же крейсера, из которых ни один не был потоплен в бою предыдущего дня и только один был сильнее других поврежден?

Из 16 крупных кораблей, составлявших русскую эскадру перед наступлением темноты, осталось сейчас только пять. Неужели они все были потоплены японскими миноносцами в течение ночи?

Такие мысли и вопросы осаждали головы адмирала Небогатова, командиров, офицеров и матросов этих пяти кораблей. Тщетно они всматривались в даль. Горизонт был чист со всех сторон.

С «Николая I» запросили семафором на «Орел»: «Показать имя корабля и кто командир». Ответ последовал: «“Орел” под командой капитана 2-го ранга Шведе вместо смертельно раненного командира». Был задан новый вопрос: «Показать повреждения у орудий». Отвечено: «Исправны два 12-дюймовых и четыре 6-дюймовых орудия».

В это время на горизонте появились дымки. Настроение приподнялось. Каждый ожидал, что дымки принадлежат отставшим русским кораблям. Дымки слева, с кормы, приближались. Но это были не русские корабли, а восемь японских крейсеров. На «Николае I» взвился сигнал:

– Приготовиться к бою.

Пробита боевая тревога. Комендоры заняли свои места у орудий. Кочегары и машинисты безмолвно спустились к котлам и машинам, закрыв за собой броневые крышки люков. У каждого из них дрогнуло сердце – откроются ли для них эти крышки снова и увидят ли они опять дневной свет? Во вчерашнем бою эти крышки оказались могильной плитой для машинной команды четырех русских броненосцев. Замурованные в броневом гробу, они скрылись навсегда под поверхностью волн. Но не было ни тени паники или страха. Все в один голос утверждают, что ни у кого из офицеров и команды не появилось мысли о сдаче… за исключением двух-трех лиц. Ожидалось, что если из-за превосходства в силах неприятельской эскадры бой окажется безнадежным, то корабли будут взорваны или потоплены.

С «Орла» просемафорили на «Николай I», что у него нет ни одного исправного дальномера и что он просит сообщить расстояние до неприятеля. Ответ был – 60 кабельтовых. Русские броненосцы повернули на сближение с противником, но тот повернул все вдруг на 16 румбов и стал уходить.

С кормы появились новые дымки. «Изумруд» пошел в разведку, но и эти дымки принадлежали японским крейсерам. Еще дымки приближались с носа. Вскоре пять русских кораблей были окружены 28 японскими, и среди них были 4 броненосца и 6 броненосных крейсеров. На них не было видно следов вчерашнего боя, только на флагманском корабле адмирала Того была сбита грот-мачта. С дистанции в 60 кабельтовых японский флот открыл огонь по флагманскому кораблю контр-адмирала Небогатова. Но он не отвечал. Что же на нем происходило?

Броненосцем «Император Николай I» командовал капитан 1-го ранга В.В. Смирнов. В бою 14 мая он был легко ранен и ушел в бронированное румпельное отделение броненосца, где просидел весь бой, сдав командование броненосцем начальнику отряда. Утром он пригласил к себе флаг-капитана начальника отряда капитана 2-го ранга В.А. Кросса и просил его передать адмиралу, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Кросс доложил об этом адмиралу, на что тот ответил:

– Ну, это еще посмотрим.

Но тщетно Небогатов осматривал горизонт, напрасно он посылал в разведку крейсер «Изумруд» – нигде не было видно остальных русских кораблей, которых Небогатов ночью растерял, держа со своим флагманским кораблем слишком большой ход для того, чтобы за ним могли следовать поврежденные в бою броненосцы. Кроме того, отразить минную атаку всегда легче соединенной эскадрой, чем одиночным кораблям, что также, очевидно, упустил из виду Небогатов под влиянием усталости минувшего дня.

Вообще Небогатов был опытным моряком и предусмотрительным начальником. Он научил корабли своего отряда держать строй в полной темноте и в некоторых отношениях подготовил свои корабли к бою лучше, чем были подготовлены корабли первого и второго отрядов, но сами его корабли не имели боевой ценности. Они не достреливали до японских броненосных кораблей в бою предыдущего дня и по той же причине не могли отвечать на огонь японской эскадры на другой день. Расстояние до японских кораблей превышало дальнобойность их орудий.

Увы, адмирал Рожественский оказался прав. Посланный ему на помощь третий отряд оказался не только лишней обузой, но еще хуже – он вписал в историю русского флота самые печальные страницы.

Спустя полчаса Небогатов вызвал Смирнова к себе и, по-видимому, дал себя уговорить. Он приказал немедленно набрать сигнал «Сдаюсь». Услужливый флаг-капитан самолично его набрал.

Но здесь выступил старший офицер броненосца капитан 2-го ранга Петр Петрович Ведерников, который предупредил адмирала, что, согласно морскому уставу, решение о сдаче может принять только военный совет.