Книга Не отпускай мою руку - Мишель Бюсси

— Пойдем, солнышко? Теперь лучше не задерживаться.

Папа запихивает вещи в большую сумку: кеды, штаны, пуловеры. Похоже, там, куда мы едем, холодно. Мне трудно в такое поверить. С тех пор как мы приехали на Реюньон, здесь все время жара. Мне никогда в жизни не было так жарко. И потом, мальчик, который живет в этом доме, тот самый, чьи шорты и рубашка сейчас на мне, чуть повыше меня, и я хотела бы не спеша выбрать себе другую одежду, все примерить.

— И так сойдет, — сказал папа.

Еще он сказал, чтобы я не капризничала, что старушка с голубыми волосами и так уже была настолько любезна, что не только в дом пустила, но еще и разрешила взять все вещи, какие нам понадобятся.

Папа выгреб все из шкафчика над раковиной и бросил в сумку пачки печенья.

Я морщу нос.

— Папа, это не бери, по-моему, оно невкусное…

Папа не отвечает. Вытаскивает печенье, кладет на стол. Он нервничает. И опять странно смотрит на меня, так же как смотрел недавно, когда только вылез из-под душа. Может, это из-за моего старшего брата, который умер. Мой старший брат точно был немножко похож на меня, вот потому папа и попросил меня переодеться мальчиком.

Как бы мне хотелось, чтобы у меня была фотография моего старшего брата…

Папа берет сумку. Я поднимаю на него глаза.

— Папа, мы далеко едем?

И голос у папы раздраженный.

— Да, я же тебе говорил… На другой конец острова, к твоей маме.

Он идет к двери гаража. Еще секунду поколебавшись, я не выдерживаю:

— Папа… Только что, пока ты принимал душ, я слышала, как подъехала машина. Слышно было так, как будто она остановилась совсем рядом… Здесь… в гараже.

Папа смотрит на меня испуганно, как будто я ему сказала, что позвонила в полицию и сообщила, где мы.

— Ты… ты что-нибудь видела?

— Нет, папа. Ничего не видела. Дверь гаража не открывалась. Никто не входил…

Папа быстро идет через весь дом. Я бегу следом за ним. Папа приоткрывает дверь гаража, оборачивается.

— Постой здесь, солнышко, я взгляну…

Он закрывает за собой дверь.

Я приготовилась долго ждать, но папа почти сразу возвращается. Он улыбается мне, но я вижу, что он заставляет себя улыбнуться.

— Ну что?

— Ничего, Софа. Ты… тебе, наверное, показалось… Там… там никого нет.

Папа врет. И у него это плохо получается. Я все вижу, но веду себя как примерная девочка.

— Вот и хорошо, папочка, а то я немножко испугалась…

— Побудь здесь, Софа, я только выгляну в сад, надо убедиться, что на дороге никого нет. Как только я тебя позову, сразу иди ко мне.

— Смотри, как бы полицейские тебя не узнали…

— Ты моя хорошая…

Он целует меня и уходит.

Что там такое, в гараже?

Что папа еще от меня скрывает?

Мне надо узнать…

Открываю дверь.

В гараже стоит желтая машина. Маленькая, круглая и блестящая. Не знаю, что это за марка.

Вхожу в гараж.

За рулем кто-то сидит.

Подхожу поближе. Теперь я ее узнала.

Это старая дама с голубыми волосами.

Она неподвижно сидит на водительском месте. Ее синие очки упали на пол. Я бесшумно подхожу еще ближе. Уснула она, что ли…

Опираюсь рукой на желтую дверцу, встаю на цыпочки.

Не надо было этого делать.

На какую-то четверть секунды мои глаза отказываются верить тому, что увидели.

А потом я начинаю орать!

У старой дамы с голубыми волосами из шеи, внизу, торчит нож!

Вся шея у нее в крови, и подбородок тоже, кровь стекает ей на грудь, как будто она неопрятно ела и вся облилась. Ее голубое, под цвет кудряшек, платье насквозь промокло, стало почти фиолетовым. И кудряшки вымазаны в кровавой каше.

Я готовлюсь снова заорать, перебудить весь квартал, но мне затыкает рот чья-то рука.

Здоровенная волосатая мужская рука. Самого мужчину я не вижу, только его тень.

25

Мед для инспектора

8 ч. 49 мин.

Кристос ставит пикап под аркой недавно построенного здания в новом квартале Сен-Жиля в двух шагах от лагуны. Здесь, в соответствии с долгосрочными планами градостроительства, дома для богатых, с бассейнами, оградами и решетками, искусно перемешаны с более чем социальным многоэтажным жильем: предполагалось, что все эти люди будут посещать одни и те же школы, магазины и даже городские парки.

Ага, как же, думает Кристос, которого эта перетасовка напоказ не очень-то убедила. Лично он твердо верит в то, что на всем острове существует одно-единственное место, где перемешаны все расы, и место это — пляж! Все раздетые, все равны. Как ни странно, чем больше вокруг голой кожи разных цветов, чем легче забываешь про цвет кожи.

Младший лейтенант поднимается на три ступеньки, входит в вестибюль и принимается изучать выгравированные на медных табличках имена.

Шарлина Тай-Ленг. Лестница Б. Второй этаж. Квартира 11.

Меньше одного процента реюньонцев соглашаются покинуть свои дома или виллы ради того, чтобы набиться в многоэтажки, и потому таких обхаживают, пылинки с них сдувают; строить в высоту — единственный способ ежегодно давать приют еще десяти тысячам островитян и остановить анархическую урбанизацию, которая истребляет природное пространство острова так же верно, как лесной пожар.

Беззвучный лифт. Розовый коврик у порога. Красная дверь. Позолоченный звонок.

До чего шикарно!

Перед тем как второй раз нажать на звонок, Кристос освежает в памяти свои фантазмы с участием стюардесс-азиаток, поднятых с постели рано утром.

Дверь наконец открывается, и в проеме появляется секс-бомбочка примерно метр шестьдесят ростом. Смотрит на жандарма большими, как у персонажей манги, заспанными глазами. Ее круглое лицо обрамлено прямыми черными волосами, подстриженными как у Доры-следопыта. Ниже Кристос старается не смотреть — футболка, в которую одета девушка, едва прикрывает бедра, и ему кажется, что с каждым вздохом маленькие торчащие грудки приподнимают ткань ровно настолько, чтобы выставить наружу лобок.

Он показывает удостоверение. Девушка трет глаза и роется в затуманенной памяти.

— А, ну да, конечно, тот тип из аэропорта. Входите.

Бесстыжая Дора первым делом предлагает ему сесть на диван, потом — выпить кофе.

Кристосу здесь нравится. Он любуется прекрасным видом на Индийский океан за окном или, чуть повернувшись, круглой загорелой попкой Шарлины, когда девушка наклоняется, придвигая поднос с завтраком. Кофе, печенье и мед.