Книга Герои русского броненосного флота - Владимир Шигин

– Что же это за офицер, который строчит подметные письмена на своего командира? Такого мерзавца надо стереть в порошок!

Но «стереть в порошок» Рожественского Лесовскому не дали. У пасквилянта нашлись влиятельные покровители. Единственно, что удалось Лесовскому, – это спровадить «правдолюбца» в Болгарию. Пройдут многие годы, и именно Рожественский впишет в историю отечественного флота его самую трагическую и позорную страницу – цусимскую. И как знать, если бы «стер в порошок» тогда бесчестного лейтенанта морской министр, может быть, и не было бы Цусимы…

Русско-турецкая война наглядно продемонстрировала преимущества мореходных броненосных кораблей.

– Настала пора строить океанский броненосный флот, а не мониторы, век которых уже кончается. Надо строить мореходные броненосцы и для Черного моря! – убежденно говорил он и великому князю, и императору.

Однако лишь 20 мая 1882 года на особом совещании в Морском министерстве получила одобрение двадцатилетняя судостроительная программа, в соответствии с которой для Черного моря предполагалось построить восемь броненосцев 1-го ранга. Лесовский и его единомышленник Григорий Бутаков настойчиво выступали за усиление Черноморского флота. Оба считали, что по своей мощи он должен быть как минимум равным турецкому. «Россия не должна играть на море той слабой роли, как в последнюю Русско-турецкую войну», – говорилось в решении совещания.

Летом 1879 года генерал-адмирал Константин Николаевич и управляющий Морским министерством вице-адмирал Лесовский совершили плавание на новейшем круглом судне «Вице-адмирал Попов» по Черному морю. Оба признали судно более чем удовлетворительным.

– Судно действительно неплохо, но уж слишком специфично, а потому дальше все же лучше строить обычные мореходные корабли! – высказал свое мнение великому князю Лесовский.

Тот был с ним согласен.

После долгих канцелярских проволочек в 1874 году была принята новая форма одежды для матросов, в комплект которой впервые вошла и ныне знаменитая тельняшка. За тельняшку дружно стояли вместе с Лесовским адмиралы Бутаков и Беренс. А потому, читатель, когда ты увидишь черно-белую флотскую тельняшку, вспомни о том, что появилась она во многом благодаря упорству нашего героя.

В один из дней к Лесовскому обратился бывший подчиненный по «Диане» капитан 1-го ранга Можайский. Предложение Можайского повергло адмирала в шок. Шутка ли, тот предлагал летательный аппарат с крыльями, хвостом и мотором.

– Я начал строить аппарат на свои средства, – рассказывал Можайский. – И надеюсь это осилить. Но двигатели для аппарата мне не осилить. Их надо заказать на заводе, и это обойдется не менее чем в пять тысяч рублей.

– Рад, Саша, твоим успехам, – почесал затылок вице-адмирал. – Признаюсь честно, я очень удивлен твоему намерению применить газовый двигатель. Хотя не знаю, как это будет выглядеть.

Лесовский обещал помощь Можайскому. И слово свое сдержал. Он самолично написал письмо министру финансов с просьбой о выделении суммы в пять тысяч рублей, но получил вежливый отказ.

Можайский пришел к своему бывшему командиру вторично.

– Больше мне надеяться, кроме вас, не на кого, Степан Степанович! – грустно сказал он. – Часть денег я нашел, но надо еще две с половиной тысячи.

И Лесовский пишет новое письмо министру финансов: «…Ввиду действительно важных в военном отношении результатов, которые можно ожидать от успешного разрешения вопроса о воздухоплавании, я снова обращаюсь к Вашему высокопревосходительству с просьбой не отказать в испрошении капитану 1-го ранга Можайскому 2500 рублей из сумм Государственного казначейства».

На этот раз ответ пришел довольно быстро. Можайского вызвали в Морское министерство, где и выдали просимую сумму. Разумеется, было бы неправильным говорить, что Лесовскому мы обязаны приоритетом в создании первого аэроплана, но то, что он реально помог в создании первого аэроплана, – это точно.

Вспомнил Лесовский и о своем толковом флаг-офицере Семечкине, который к этому времени уже успел побывать флаг-офицером у Лихачева и Бутакова, наблюдал за постройкой кораблей в США, утраивал таможенную флотилию на Балтике и коммерческий флот на Черном море.

Теперь он снова забрал капитан-лейтенанта Семечкина к себе. Тот поведал адмиралу о своем увлечении составлением планов крейсерской войны против Англии. Тема эта была близка обоим, и Лесовский велел Семечкину заняться этим делом основательно.

Семечкин предполагал, что нарушение английской морской торговли должно было подорвать мощь Англии. Ей грозили экономический кризис, безработица, голод, революция. Британия должна была лишиться подвоза хлопка из США и Вест-Индии и шерсти из Австралии, не говоря уже о русском хлебе. Англия оказывалась на пороге гибели. Предполагалось, кроме того, закупить для крейсерской войны несколько американских быстроходных пароходов.

В это время снова обостряются отношения с Англией, и инициатива Лесовского с Семечкиным Александра II весьма заинтересовала. Капитан-лейтенант незамедлительно получил высочайшую аудиенцию и был назначен руководителем экспедиции по закупке океанских крейсеров-рейдеров.

Из хроники событий: «Было решено построить в США три крейсера, а в Балтийском море снарядить для дальнего плавания фрегат “Князь Пожарский”, корвет “Аскольд” и клипер “Джигит”. Балтийские суда должны были покинуть Кронштадт одновременно, после чего “Пожарский” шел в испанский порт Виго, а корвет и клипер – в норвежский Берген. С известием о начале войны корабли приступали к операциям.

План был разработан крайне подробно. В “день Х” “Аскольд” и “Джигит” направлялись в “крейсерский круг А” к северо-западу от английских берегов, находились там двое суток, после чего медленно продвигались бы к югу и в “день Х+16” оказывались у Азорских островов. Там же в результате оказывался “Князь Пожарский” после перехода через “крейсерский круг Б” и “крейсерский круг В” у юго-западного побережья Британских островов. Одновременно три крейсера из Америки, спустя сутки после “дня Х”, шли к Азорам через “крейсерские круги” “З” и “В”, либо, если успевали изготовиться ранее, шли сперва в испанские порты и уже оттуда приступали к операциям. После трехдневной стоянки в бухте Понта-Кабьера отряд должен был вновь разделиться: часть судов отправлялась на операции в “крейсерском круге Ж” (мыс Доброй Надежды – Ла-Манш), часть – в “Л” (Англия – Нью-Орлеан), часть – “Г” (Гибралтар – США) и т. д. Далее план был расписан столь же подробно – с точками рандеву, зонами операций, портами заправки. После долгих операций корабли вновь собирались вместе у Азор на сто двадцатый день после начала войны, после чего “Аскольд” и “Джигит” уходили в Индийский океан, а остальные оперировали еще некоторое время в Атлантике, затем “Пожарский” перемещался в южную часть Тихого океана. Была четко разработана система опознавания “свой – чужой” в случаях встречи с транспортниками с углем и провизией для эскадры».

Одновременно Семечкин получил от Лесовского инструкцию, которая предписывала ему купить и снарядить в США три крейсера, организовать агентуру в портах, условиться с командирами о местах рандеву и заправок и установить связь с командиром русской Тихоокеанской эскадры контр-адмиралом бароном Штакельбергом. К письму прилагался аккредитив на 1,7 миллиона долларов.