Книга На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин

«Немецкие силы дошли до пределов боеспособности, – заявил Фалькенгайн. – При своем состоянии они не могли уже сломить сопротивление скоро и искусно брошенных им навстречу подкреплений». Фалькенгайн доказал свою правоту и не без удовлетворения приказал Гинденбургу отправить все его резервы для поддержки австрийцев, а в Восточной Пруссии перейти на всем фронте к обороне. Гинденбург опять опростоволосился. Ему не удалось окружить и уничтожить всю 10-ю русскую армию. Окружил только 20-й корпус, и в итоге опять отступил, откатился на прусскую границу. Тем не менее германская публика продолжала боготворить своего кумира за сокрушительный разгром русских варваров. Людендорф оценивает наши потери в 110 тысяч человек, в том числе 70 тысяч пленных и 280 орудий. Свои же потери как бы не замечают. Например, за время праснышских боев германцы признали потерю 13 тысяч человек и знамени, не заметив почти полного уничтожения двух своих корпусов. Реальная картина итогов зимних боев на северо-западном фланге Восточного фронта несколько иная. Русские потеряли в августовской операции 56 тысяч человек и около 40 тысяч на других участках фронта. Общие потери немцев в Августовской и Праснышской операциях составили для 8-й армии до 50 тысяч человек, для 10-й – до 30 тысяч человек. Казалось, русская армия опять стабилизировала положение. К тому же заболел командующий фронтом генерал Рузский и его сменил, несомненно, более талантливый и умелый военачальник генерал Алексеев. Но потенциальные возможности для дальнейшей наступательной стратегии у германцев были намного выше русских. К весне – лету 1915 года немцы могли перегруппировать и, главное, оснастить полностью оружием и боеприпасами значительные силы. Мы же могли только перераспределить оставшиеся скудные запасы сил и средств. Так что Алексееву предстояло решать нелегкую задачу. Но об этом позже, а пока разберемся с тем, что происходило на южном фланге Восточного фронта, где австро-германские стратеги начали активные боевые действия одновременно с Гинденбургом.

Прежде всего, им не давал покоя блокированный русскими Перемышль. К тому же в Берлине, а особенно в Вене, не сомневались в скором броске русских полков с Карпат на Венгерскую равнину. Как и на северо-западе, планы сторон в общем-то не являлись большим секретом. Как и там, австро-германское командование решило нанести упреждающий удар. Как и на севере, существовал примерный паритет сил. Против 100 наших дивизий действовали 41 германская и 42 австрийские, также превосходящие нас по боевой мощи, особенно в артиллерии.

В середине января австро-германские войска в Карпатах перешли в наступление, предупреждая маневр русских. Это привело к встречному сражению с наступающей русской 8-й армией генерала Брусилова. Взаимные лобовые атаки на горных перевалах в зимнюю стужу выматывали противников без видимых результатов. Наконец, 24 января Южная германская армия генерала Линзингена и 7-я австрийская армия Бем-Еромоли окончательно увязли в карпатских снегах, и гренадеры Брусилова переломили обстановку в свою пользу и начали вытеснять-таки противника с карпатских перевалов. В помощь Брусилову командование фронтом могло выделить только что прибывший из-под Варшавы 17-й корпус – будущую основу вновь формируемой 9-й армии. Понятное дело, шли тяжелейшие бои под Гродно и Праснышем. Как всегда точен и пристрастен А. Керсновский: «В боях 15 и 16 января 48-я дивизия генерала Корнилова овладела перевалом Черемша, взяв 3000 пленных и 6 пулеметов. 23 и 24 января у Мезо-Лаборча 8-й корпус захватил 108 офицеров, 6000 нижних чинов, 2 орудия и 16 пулеметов. 26 января 12-й корпус вновь овладел Лупковским перевалом, взяв 69 офицеров, 5200 нижних чинов и 18 пулеметов. Трофеями Первого Карпатского сражения с 7 января по 7 февраля были 691 офицер. 47 640 нижних чинов, 17 орудий и 119 пулеметов». Цифры, надо сказать, впечатляющие.

Наконец, обстановка на северо-западе перешла критическую фазу, и Ставка перебрасывает на юг управление 9-й армии, чтобы на основе того же 17-го корпуса сформировать на Буковинском театре новую 9-ю армию. Всех чрезвычайно беспокоила позиция все еще нейтральной Румынии. А в Карпатах продолжались бои. Австрийский главнокомандующий Конрад наконец вспомнил о Перемышле и блокированной там армии генерала Кусманека. Он довел численность своих войск до 56 дивизий, против наших 33, и атаковал ударной группировкой войска Брусилова на его правом фланге. Дадим слово А. Керсновскому, ибо его выводы не требуют комментариев: «20 февраля 9 австро-венгерских дивизий обрушились на наш 8-й корпус генерала Драгомирова. 5 других яростно атаковали 7-й корпус и еще 5 набросились на 22-й корпус. Так началось сражение у Балигрода – Лиски, или Вторая Карпатская битва 2-й австро-венгерской армии генерала Бем-Еромоли и Южной германской генерала Линзингена с 8-й армией генерала Брусилова. Тяжелые и славные дни, где 8 русских дивизий, брошенные на произвол судьбы штабом фронта (“Брусилов выкрутится!”), отразили и поразили 19 отборных австро-германских, нанеся им громадный урон и прикрыв своей грудью Перемышль и Галицию. Наступление Конрада было сорвано, и армия Кусманека представлена собственной судьбе. Потери австро-германцев превысили 100 тысяч убитыми и ранеными. 4-й австро-венгерский корпус лег буквально до последнего человека. Трофеями 8-й армии, кроме того, было 450 офицеров, 30 тысяч нижних чинов пленными, 10 орудий и 100 пулеметов. Наш урон – свыше 50 тысяч человек». Керсновский не любил Брусилова за его вступление в Красную армию, но не мог не отметить явное.

Удивительно и то, что русские войска, отразив удар превосходящих сил противника, без какой-либо паузы перешли в контрнаступление и вновь начали теснить врага на Карпатских перевалах. В конце марта был взят главный хребет – Бескиды. Комендант Перемышля генерал Кусманек понял – помощи ему не дождаться. 17 марта он предпринял отчаянную и совершенно безрассудную вылазку, которая была мгновенно подавлена сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем. Оставшиеся в живых части отсекли от крепости и пленили. В плен попало 107 офицеров, 4 тысячи нижних чинов, 26 пулеметов. Через трое суток генерал Кусманек взорвал крепостные верки, уничтожил боеприпасы и капитулировал со своей армией. При капитуляции сдалось 9 генералов, 2300 офицеров, 122 800 нижних чинов при 1050 исправных орудиях. «Это был последний русский успех в 1915 году», – заметит А. Зайончковский. Но какой успех! Именно в это время немецкие газеты трубили о «победах» в Восточной Пруссии. Именно в это время войска союзников на Западном фронте остановились после бесплодных, кровопролитных атак в боях местного значения. Впрочем, союзники сразу же откликнулись на русские победы. Французский главнокомандующий «великий Жоффр» приказал выдать по этому случаю всем чинам от солдата до генерала по стакану красного вина. Искренний порыв, достойный настоящего француза. Но также искренне он отказал русскому военному агенту в просьбе усилить натиск для помощи русским: «Мы их скоблим понемногу и тем препятствуем переброскам германских сил на ваш фронт. Поверьте, я чувствую, сколь дорого обходится русскому народу эта война, но я опасаюсь, что вы не в состоянии оценить значение тех потерь, которые мы сами несем. Мы теряем в этих боях цвет нации, и я вижу, как после войны мы очутимся в отношении национальной культуры перед огромной пропастью. И не знаю, чем эта пропасть будет восполнена. Что будет представлять собой новое поколение?» Жоффр окажется и на этот раз прав, но пока-то русские солдаты гибли в одиночку в снежных Карпатах.