Книга Необыкновенные истории для друзей Любавы - Марина Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заняв специально отведённые места, проголодавшиеся от треволнений сёстры уже протянули параллельные руки к любимой кукурузе… но были остановлены повелительным окриком короля.
«Уважаемая Наташа и ты, её старшая сестра многоуважаемая Любава, – молвил величественный примат на чистейшем русском языке, – я отвлёк вас от спектакля потому, что срочно нуждаюсь в вашем бесценном совете». Выждав театральную паузу, Сапай Апу торжественно продолжил:
«Только что в Московский зоопарк прибыл каумива…»
«А кто этот…» – перебила Любава с протянутой над столом рукой.
Наташа немедля ущипнула старшую сестру за лодыжку – и та больно зажала болтливый язычок. Придя в себя, Любава, утратив охоту к кукурузе, принялась обеими руками изображать «грязную обезьяну».
«Шпион-каумива, – повысил голос нетерпеливый король, – принёс благую весть, подтверждающую предсказание колдуна».
На передний план выскочил матёрый капуцин, в ожидании поигрывая виртуозным хвостом. Дождавшись одобрительного кивка Юпанки, шпион старательно заговорил на кечуа, давая возможность Рыжику достоверно передать донесение. Десять минут он проклинал узурпатора Пачакути, вернувшего в Пайтити бесчеловечную практику обезьяньих жертв; затем двадцать минут радовался его свержению и кончине.
«И что ты на это скажешь, наимудрейшая Наташа?» – неуверенно спросил Сапай Апу.
«Скажу, что достойный народ золотой страны скоро дождётся своего истинного лидера», – убеждённо ответила учёная.
«Не хотите ли отведать скромную пищу, которую послал Бог Солнца Инти?» – разулыбался король.
Любава, у которой от голода сводило живот, импульсивно потянулась за вожделенной кукурузой, но мгновенно передумала – и отдёрнула пострадавшую руку. Однако завидущие глаза вовсю пожирали вкуснятину, отчего ещё чаще и невыносимее сосало под ложечкой.
«Если Сапай Апу не возражает, мы с сестрой в сопровождении амауты Рыжика покинем Праздник обезьян. Извините, срочные дела», – громко объявила понятливая Наташа.
Не переставая улыбаться, обезьяний король закивал головной повязкой и тремя перьями надо лбом. Получив милостивое дозволение, амаута включил миниджойстик – и неразлучное трио в мгновение ока перекочевало за другой стол, уставленный всевозможной снедью. Пять минут в гостиной стояла тяжёлая тишина, нарушаемая только усиленным чавканьем приматов. Даже кот с попугаем ошарашенно приутихли, неотрывно наблюдая за чемпионами аппетита. Когда на хлебосольном столе осталось одно пирожное и два кокоса, сражённый наповал Африка упал на персидский ковёр и едва выдохнул: «Ну и ну». Дювэ улёгся рядом с союзником, сложил на груди безжизненные лапки и выдавил из себя: «Мяу, мяу, мя-у-у», что переводится, как «неслыханное обжорство». Махнув рукой на самодеятельных артистов, Наташа повела Рыжика в папин кабинет, но на полпути он неожиданно заартачился.
«Неужели раздумал вступать в ДСП?» – напрямик спросила девочка.
«Я не знаю, – честно признался примат. – Хочу поговорить с тобой и с Любавой совсем про другое дело».
«Тогда вернёмся в гостиную, – заинтриговалась Наташа. – Африка и Дювэ нам не помешают?»
«Мы умерли», – сообщил за двоих попугай и для вящей убедительности даже перестал дышать.
«Мя-я-у», – подтвердил преданный Дювэ, зажмурив глаза и навострив уши.
«Какое у вас ко мне дело?» – полюбопытствовала Любава слабым от переедания голосом.
«Я мечтаю превратиться в человека, остаться около Наташи и быть на неё похожим, – невнятно пояснил амаута. – Что ты на это скажешь, как старшая сестра?»
«У нас демократия, молодой примат, – высказалась Любава. – Каждый сам за себя решает, что ему делать и кем ему быть».
«Скажи, пожалуйста, Наташа, – без обиняков спросил Рыжик, – тебе нравятся дворянские приматы?»
«Я – как старшая сестра», – дипломатично ответила демократка.
«А почему ты тогда участвуешь в Дворянском Съезде?» – допытывался дотошный ревун.
«Меня пригласил Великий Шимпанзе. Он – мой верный друг и Предводитель Дворянства».
«А если Сапай Апу Юпанки заберёт меня в Пайтити?» – прорыдал несчастный амаута.
«Я, как старшая сестра, замолвлю за тебя словечко», – пообещала сердобольная Любава.
«А в Пайтити есть попугаи?» – воскрес хитроумный Африка.
«Да, вместе с обезьянами там живут ламы, шиншиллы, тапиры, броненосцы, ленивцы, много насекомых и птиц. Есть и попугаи ара».
«Жако лучше ара, – констатировала заносчивая птица. – Хочу в Пайтити. Африка золотой».
«Давайте переименуем его в Америку и пошлём в золотой город», – от души расхохоталась Наташа.
Три дня весёлая девочка потешалась над пернатым озорником, который щеголял в её бижутерии и строил из себя обезьяну. Если бы суперобразованная младшая сестра читала на ночь не Канта, а Даррелла, она бы отнеслась со всей серьёзностью к нестандартному поведению попугая. Что касается старшей сестры, то ей было не до Африки, потому что все три дня до самого отъезда Юпанки и его свиты она уделила Южной Америке. Опираясь на старший статус, Любава всю дорогу до аэропорта уговаривала Сапай Апу оставить Рыжика в Дедовске – под её строгую ответственность. И только у трапа великолепного «Гольфстрима», любезно предоставленного Великим Шимпанзе, король внезапно подобрел и дал своё высочайшее согласие.
«Согласен на обмен, – просиял довольный монарх, – вы получаете амауту, а мы – смышлёную птицу».
«Какую такую птицу?» – растерялась Любава.
«Я – Африка. Я – золотой жако», – выпорхнул из «Гольфстрима» неутомимый попугай.
Глядя на поникших девочек, слово взял Сапай Апу Юпанки:
«Вы должны поддержать демократический выбор Африки. Он сам за себя решает и делает, что находит нужным. В моём монархическом государстве будет один демократический попугай».
«Спасибо тебе, Любава, – растрогался амаута, протягивая девочке груду цветных верёвок. – Прими от меня в благодарность узелковое письмо кипу. А теперь я нажимаю на джойстик. Родители заждались нас к ужину».
«Вы куда запропали? – засуетилась Мама. – Бегу разогревать остывшие голубцы».
Из кухни, прижимая к груди Дювэ, вышел понурый Папа. От смятения чувств он перешёл на кошачий язык.
«Мур-мя-мур», – промурлыкал Папа со слезами на глазах.
«Мур-мя-мур», – машинально повторил страдающий Дювэ.
«Как мы будем жить без дорогого Африки!» – запричитали вслед безутешные сёстры.
«Африка – дорогой, Африка – золотой», – пропел в открытую фрамугу блудный попугай.
«В нашем полку прибыло, – выглянула из кухни счастливая Мама. – Мойте руки и закатывайте рукава. После ужина приступаем к превращению Рыжика в человека».
