Книга Серьги с алмазными бантами - Марта Таро

– Здравствуй, любимая! – с дочерью Елена заговорила по-русски. – Добро пожаловать в этот мир! Спасибо за то, что ты у меня есть. – Мать поцеловала маленькую головку, отдала ребёнка Маше и попросила: – Береги свою тезку, её зовут Мария, в честь матери маркиза.

На первом этаже маленького домика устроили детскую, где поселилась племянница мадам Роже со своим новорождённым сыном – Лили стала кормилицей маленькой маркизы. Девочку приложили к груди, и она жадно вцепилась в сосок.

– Вот разбойница, – засмеялась Лили, – ничего, что такая маленькая, аппетит у неё большой.

Кормилица оказалась права: девочка была на удивление спокойной, хорошо ела и много спала на воздухе. Через два месяца, когда подруги решили объявить о её рождении, маленькая Мари стала хорошеньким беленьким ребёнком – чуть крупнее, чем обычные новорождённые дети.

– Завтра перебираемся в Париж, а послезавтра утром ты приглашаешь нотариуса и предъявляешь ему новорождённую, чтобы он выписал метрику. Ещё через неделю окрестим Мари, – строила планы уже заметно округлившаяся Доротея. – Я пришлю утром свою коляску, как будто мы путешествовали вместе, а роды застали тебя при подъезде к Парижу. Будем всем говорить, что, слава Небесам, поблизости оказался этот коттедж и ты родила девочку в своём доме. Кормилицу нужно оставить здесь, а в Париже новую найти.

Вечером следующего дня коляска Доротеи привезла маленькое семейство на улицу Гренель. Елена вошла в вестибюль дома с белым кружевным свёртком на руках.

– Добро пожаловать домой, дорогая, – тихо сказала она по-русски, а потом обратилась к дворецкому, кратко изложив версию, придуманную Доротеей. Дворецкий пообещал срочно найти для девочки кормилицу и на завтра пригласить нотариуса.

Счастливое оживление, охватившее дом при известии, что у покойного маркиза родилась наследница, вылилось в множество поздравлений и восторгов. Все слуги хотели помочь. В течение часа под детскую переоборудовали светлую комнату рядом со спальней Елены. У одной из горничных нашлась знакомая молодая вдова, родившая и тут же похоронившая слабенького ребёнка. Женщину привели в дом. Жизель, так звали кормилицу, понравилась хозяйке своей скромностью и опрятным видом. Её бедное платье выглядело чистым и аккуратным, а когда малышка взяла её грудь, Елена совсем успокоилась.

Утром нотариус города Парижа метр Карно выписал маленькой маркизе де Сент-Этьен метрику, а неделю спустя в церкви Сен-Жермен-де-Пре её крестили. Крестной матерью стала графиня Доротея, а крестным отцом – князь Талейран. Елена настояла на скромной частной церемонии. Дав торжественный обед для крёстных своей дочки, маркиза де Сент-Этьен вернулась к привычной тихой жизни, радуясь, что всё постепенно налаживается. Она благополучно родила свою Машеньку и смогла дать ей гордое имя и тёплый дом. Образ Армана уже затянулся дымкой времени, горе ушло, и муж сделался добрым и нежным воспоминанием. Дочка занимала теперь все мысли и всё время Елены; а единственным, что не давало ей теперь покоя, оставалось неотправленное письмо, спрятанное на дне саквояжа в гардеробной. Из Франции Елена его переправить не могла, приходилось ждать подходящего случая.

Месье Трике вернулся из поездки по стране и дал маркизе полный отчет по её имуществу. Как и ожидалось, имения были разорены. Нотариус предложил оставить лишь крупные, а всё остальное продать и вырученные деньги вложить в восстановление. Елена с ним согласилась и, выдав Трике доверенность, попросила всем этим заняться.

Тихая и налаженная жизнь в доме на улице Гренель переменилась в конце октября. Рано утром к крыльцу подкатила коляска Доротеи, и графиня, придерживая рукой свой тяжёлый живот, стремительно вошла в гостиную.

– Элен, дела плохи! Дядя получил известие, что русские под Лейпцигом разбили нашу армию. Талейран считает, что это конец империи Наполеона. Мы срочно уезжаем в Валансе, ведь в Париже оставаться опасно. Я вырвалась к тебе на полчаса. Ты должна немедленно собраться и тоже уехать. Может, обновишь свой замок на Луаре, и мы станем соседями? – с надеждой предложила Доротея.

– Но замок ещё не восстановлен, там пока нельзя жить, тем более с маленьким ребёнком, – растерялась Елена, но тут же сообразила: – Я могу уехать в Бургундию, в самое большое имение под Дижоном.

– Немедленно отправляйся и жди моих писем. Думаю, дядя по-прежнему будет самым информированным человеком, а значит, и мы с тобой всё узнаем первыми, – пообещала Доротея. Она поднялась, на прощание обняла подругу и уехала.

Елена велела собирать вещи, и уже наутро маленькое семейство отправилось на юг. Ехали не спеша, с частыми остановками, чтобы не утомлять ребёнка, и Мари на удивление легко перенесла путешествие.

Споря с календарём, в Бургундии по-прежнему стояло лето. Каждый клочок земли здесь был засажен виноградом. Старинный двухэтажный дом, крытый оранжевой черепицей, стоял на вершине холма, и от его крыльца начинались спускающиеся в долину террасы. На каждой из них рос свой сорт винограда, и сейчас все кусты ломились под тяжестью тёмных, золотистых или розовых гроздьев.

– Боже, да ведь это просто рай! – восхитилась Елена.

Наконец-то она нашла место, где сможет дождаться окончания войны. О дальнейшем Елена старалась просто не думать – боялась сглазить.

В новом доме жизнь скоро вошла в привычное русло. Её центром была малышка Мари. Девочка подросла и стала хорошенькой блондинкой с точёными чертами маленького личика. Но главным чудом оказались её глаза: большие и зелёные, как изумруды, они так напоминали Елене глаза Александра Василевского…

Однажды утром на веранду, где маркиза укачивала дочку, поднялась домоправительница – мадам Бетиль. Елене искренне нравилась эта немолодая француженка, державшая дом в безукоризненном порядке. Сейчас домоправительница помялась, а потом обратилась к ней с просьбой:

– Мадам, извините, что я вас беспокою, но у моей старой знакомой случилась беда: она всю жизнь проработала на епископа Дижона, а в революцию монастыри здесь разрушили, всех монахов убили, епископа тоже. С тех пор женщина без работы и сейчас голодает. У неё есть родные в Англии, но она никак не соберёт денег на переезд. Может, вам нужно что-нибудь сшить? Она хорошая швея, будет работать день и ночь, лишь бы собрать денег на дорогу.

– Шить совсем не обязательно, зато для меня нужно выполнить одно поручение в Англии, – встрепенулась Елена, – но только никто не должен об этом узнать. Если ваша подруга согласится, я дам ей денег на переезд.

– Конечно, мадам, я за неё ручаюсь, но вы можете сами поговорить с ней. Встретьтесь, не открывая ни своего имени, ни своего лица. Я могу это устроить, – предложила мадам Бетиль.

На следующий день закутанная в тёмный плащ с капюшоном, маркиза вошла в дом своей домоправительницы на окраине Дижона. Лицо Елена закрыла густой вуалью и надеялась остаться неузнанной. Навстречу ей вышла немолодая, измождённая француженка. Елена всмотрелась в её глаза – они располагали к себе. Можно было рискнуть.

– Мадам, вы сможете выполнить для меня поручение в Лондоне: передать письмо в русское посольство? Если вы согласитесь, я оплачу ваш проезд, – сказала Елена.