Книга Меня зовут Лю Юэцзинь - Чжэньюнь Лю

Янь Гэ рассчитывал, что Лао Син или удивится, или усмехнется, однако тот вполне серьезно заявил:

– Директор Янь, не нужно думать, что если переплатите, то дело раскроется быстрее.

Янь Гэ застыл на месте.

Глава 20. Лю Юэцзинь

Лю Юэцзинь проспал на обочине до самого полудня и проснулся от нестерпимой жары. У дороги, где он спал, возвышалось огромное здание, поэтому рано утром здесь было достаточно прохладно, но к обеду, когда солнце переместилось, это место превратилось в настоящее пекло. Едва очнувшись, Лю Юэцзинь почуял, что вся его одежда насквозь промокла. Вслед за этим он обнаружил на своей футболке и штанах какие-то белые разводы. Сначала он вообще не понял, куда попал. Старательно напрягая мозг, он наконец вспомнил все, что с ним произошло: оказывается, он напился и отключился. Лю Юэцзинь попытался сесть, но у него так закружилась голова, что он тотчас лег обратно. Ему очень захотелось пить. Потом он вспомнил, что вчера вечером компанию ему составлял Чжао Сяоцзюнь. Попытавшись найти собутыльника, Лю Юэцзинь его не обнаружил. Зато рядом с ним растеклась блевотина. Все, что было съедено и выпито вчера вечером, засохло под солнцем и теперь напоминало змею с откушенным хвостом. Но кто именно все это изрыгнул, Чжао Сяоцзюнь или он сам, Лю Юэцзинь не знал. Однако он помнил, что, упившись, они оба заснули в ресторане «Ордос»: один за столом, а другой прямо под ним. Но как Лю Юэцзинь очутился на улице? Он подумал, что это наверняка дело рук хозяев ресторана, которые, обнаружив поутру пьяных клиентов, взяли и вышвырнули их на улицу. Эти монголы просто какие-то твари. Тут же Лю Юэцзинь подумал, что вышвырнуть должны были их обоих, но почему он здесь один? Тогда он решил, что Чжао Сяоцзюнь очнулся раньше и, забыв про него, просто взял и свалил. Значит, как выпивать – так вместе, а потом товарища можно и на улице бросить. Видать, этот Чжао Сяоцзюнь тоже не из порядочных. Тут Лю Юэцзинь вспомнил, что выпивал не по собственной воле, а пытаясь успокоить Чжао Сяоцзюня. Поэтому теперешнее его похмелье отягощалось напрасной обидой. Еще Лю Юэцзинь вспомнил, что вчера ночью в Пекин вместе с подругой приехал его сын Лю Пэнцзюй. Пока он полдня тут валялся пьяный, те остались без присмотра. Что и говорить, теперь этот негодяй, недополучив должного внимания, при встрече снова начнет качать права. Хотя Лю Юэцзинь напился не по собственной воле, выглядело это все равно некрасиво. Потом ему вспомнились все перипетии последних дней: утрата собственной сумки и обретение новой. Но в новой сумке Лю Юэцзинь ничего не нашел, в то время как вместе с его личной сумкой пропали шестьдесят тысяч юаней. Эта проблема все еще ожидала своего разрешения, а он взял и потратил драгоценное время на других, в чем теперь раскаивался. Помнится, три месяца назад Лю Юэцзинь напился на свадьбе у дочери Лао Хуана, продавца свиных шей, и облапал жену У Лаосаня, что продавал куриные шеи. В результате в Лю Юэцзиня не только зарядили тарелкой с блюдом, но еще и потребовали так называемую «плату за свинство» в размере трех тысяч шестисот юаней. Все беды от водки. Когда в голове Лю Юэцзиня все сложилось в общую картину, он спохватился и, уже не обращая внимания на круговерть перед глазами, неуклюже поднялся и зашел в ближайшую лавочку за водой. Глотая на ходу воду, он, шатаясь, побежал на стройплощадку.

Прибежав на место и распахнув дверь в свою каморку Лю Юэцзинь застыл на месте. Лю Пэнцзюя с его подругой по имени Мадонна он не застал, зато все было перевернуто вверх дном: одеяла кучей сбиты на кровати, ящики стола выдвинуты наружу, одежда Лю Юэцзиня, которую он хранил в чемодане, в беспорядке валялась там и сям, крышки со всех кастрюль и котелков были сняты и разбросаны по полу. На какое-то время Лю Юэцзинь просто впал в ступор, над ним снова взял верх хмель и он, как шальной, тыкался из угла в угол. Тут он обнаружил на столе клочок оберточной бумаги из-под жареной курицы, на котором проступало несколько кривеньких строк:

«Па, мы возвращаемся обратно. Нет у тебя ни денег, ни чего-то еще, хватит меня обманывать. Перед уходом мы взяли у тебя мелочь на дорогу – те тысячу с лишним юаней, которые ты прятал за постером. Еще взяли сумку, которая все равно валялась у тебя без дела, я отдал ее Мадонне. Обещаю, что когда вернусь домой, сделаю все, чтобы отомстить за тебя. Я заработаю много денег, а когда разбогатею, обеспечу тебе достойную старость.

Твой сын Лю Пэнцзюй».

Прочитав это послание, Лю Юэцзинь вмиг протрезвел. Первое, что он сделал – быстро запрыгнул на кровать и отодрал от стены висевший в изголовье постер с актрисой. За ним было небольшое углубление, в котором Лю Юэцзинь хранил свои последние сбережения – одну тысячу шестьсот пятьдесят два юаня. Чтобы уберечь их от влаги, он хранил эти деньги в пакетике. Однако сейчас он не нашел тут ни денег, ни пакетика. Это были те самые деньги, которые Лю Юэцзинь скопил за год, продавая помои. Он хранил их отдельно, чтобы удобнее было вести кухонную бухгалтерию и чтобы не перепутать их с личными деньгами. Со временем он стал считать их своим неприкосновенным запасом и не брал оттуда ни копейки даже в самых крайних случаях. Каждую среду и воскресенье, и зимой, и летом, в два часа ночи Лю Юэцзинь садился на велосипед, вешал на него два ведра с помоями и вез эти скопившиеся за три дня обмылки из дробленого риса, пампушек и всевозможной жижи на свиноферму за сорок километров в район Шуньи. За счет столовских отходов особо не наживешься, Лю Юэцзинь получал за них какие-то крохи. А теперь он разом лишился и этих крох. Помнится, когда в прошлом месяце у него три дня подряд держалась температура под сорок, он все равно не решился притронуться к своим сбережениям. Обнаружив одну пропажу, он соскочил с кровати и бросился к кувшину. Вчера ночью, когда он притащил домой сумку Ян Чжи, он засунул ее в пустой кувшин из-под соленого соевого творога. И вот теперь она тоже пропала. Лю Юэцзинь топнул и завопил: «Сучье отродье, твой папка и так разорился, а ты, значит, решил его совсем добить?»

Обхватив руками голову, он уселся на кровать. Тут он почуял какой-то странный запах. Принюхавшись, он понял, что в комнате пахло подружкой сына. Помимо женских ароматов от постели исходил запах их ночных утех. Лю Юэцзинь запустил пальцы в свои волосы: они были мокрыми от пота и тоже воняли. Тут он пробормотал: «Я день-деньской ищу вора, и кто же им оказался? Он, сучье отродье!».

Глава 21. Синемордый Ян Чжи

Ян Чжи все-таки нашел Чжан Дуаньдуань. Он упорно искал ее пять дней подряд и вдруг неожиданно встретил. Тогда же он понял, каким идиотом был все это время. Воры от мародеров отличались тем, что у них имелась четко определенная зона влияния, границ которой они ни в коем случае не нарушали. Что же до мародеров, то они своих жертв обдирали всегда в разных местах, избегая появляться на одной и той же территории. Кстати, именно поэтому воры презирали мародеров. Банда из Ганьсу напала на Ян Чжи в одном из переулков восточного пригорода Пекина, вот он и решил, что именно там находится их логово. Если даже они туда не возвращались, рассуждал он, то наверняка занимались разбоем где-то рядом. Как говорится, если падает финик, то искать его стоит под деревом. Все пять дней Ян Чжи вел свои поиски исключительно в районе Чаоян, включая улочку с закусочными вдоль реки Тунхуэйхэ, но все тщетно. В те же дни в его планы вмешались люди брата Цао, пристав к нему с просьбой обчистить особняк в элитном районе «Бетховен», и он, будучи должником, отказать не посмел. Ян Чжи застукали на месте преступления, и ему пришлось спасаться бегством. Во время побега он швырнул украденной сумкой в человека, которого тоже недавно обокрал. Учитывая, что он проник не просто в дом, а в особняк, Ян Чжи опасался, во-первых, вмешательства полиции, а во-вторых, того, что его снова будут разыскивать люди брата Цао. Поэтому он не стал задерживаться в восточном пригороде, решив на какое-то время укрыться от греха подальше в западном районе Шицзиншань. Ян Чжи был шаньсийцем, а в этом районе, пусть в небольшом количестве, но все-таки обитали воры из его земляков. Шицзиншань считался районом бедняков, поэтому воровать здесь было особо некому, да и нечего. Когда Синемордого застукали на месте преступления, он спрятался за портьерой, где ему довелось тайком подсмотреть, как хозяйка принимает душ. В этот момент его мужское орудие, прежде напуганное Чжан Дуаньдуань, ожило и обрело свою силу. Сначала Ян Чжи этого не заметил, но когда заметил, возликовал. Раз он восстановился, значит, прийти сюда стоило. Ведь чего он только для этого не делал! А тут залез в особняк – и все уладилось. Не зря он обчистил этот дом, но вещи не главное, главное – он обрел здесь себя. Кто же знал, что его счастливые переживания прервет звонок телефона, из-за которого его и обнаружили? Пронзительный крик хозяйки так напугал Ян Чжи, что его «приятель» снова сник. Но в тот момент Ян Чжи думал лишь о том, как бы ему скрыться. Добравшись до района Шицзиншань, он, можно сказать, вернулся на базу. Когда с ним поздоровались несколько земляков, он их проигнорировал. Ян Чжи обычно не вступал в разговор с этими мелкими воришками; всегда действуя в одиночку, он проникал куда нужно без всяких посредников. Когда первое волнение улеглось, Ян Чжи стал сокрушаться, что поддался панике и оставил наворованное добро в особняке, даже с добытой в последнюю секунду сумкой ему пришлось-таки расстаться. Восстанавливая цепочку своих приключений, Ян Чжи вдруг вспомнил про свое мужское достоинство. Эта проблема была для него гораздо серьезнее, поэтому он тотчас запрыгнул на кровать и устроил ему проверку, но его снова ждала неудача. Хотя нельзя сказать, чтобы все было совсем уж потеряно. Тогда Синемордый, невзирая на стресс и усталость, прихватил с собой деньги и в очередной раз отправился на поиски проститутки. Когда он разыскал девицу, то всю дорогу до дома его «приятель» был возбужден, но стоило пустить его в дело, как тот снова отказался сотрудничать. Как бы Ян Чжи не старался представить на месте проститутки хозяйку особняка, ему в голову без конца лезла Чжан Дуаньдуань и тот страшный момент, когда его застукали. Тут Синемордый неожиданно вспомнил про лекарство для улучшения потенции, которое он нашел в особняке. Вынув его из-за пазухи, он быстренько принял несколько таблеток, но прошло полчаса, а результата он так и не дождался. Ян Чжи, решив, что с ним все кончено, убивался целые сутки. Наконец, вечером, не желая сдаваться, он снова взял деньги и отправился за проституткой. Но выйдя на ярко освещенную улицу и вспомнив про свою немощь и про свою цель, он невольно помрачнел; ему даже показалось, что мир вокруг тоже померк. Ян Чжи прекрасно знал, что девиц можно снять или в салоне, или в ближайшей рощице, но его вдруг стали одолевать сомнения: а стоит ли ему вообще тратить деньги? Если до этого он задавался вопросом, встанет у него или нет, то сегодня он в принципе сомневался, что ему вообще стоит пробовать. А это уже не шутки. Ян Чжи тяжело вздохнул и присел на обочину покурить. Тут из ближайшей рощицы до него донеслась ругань. Сначала он не обратил на это внимания, однако вскоре акцент показался ему знакомым. Обернувшись на голоса, он обомлел: прямо перед рощицей стояли Чжан Дуаньдуань и трое ее напарников из Ганьсу. Мужчины о чем-то спорили, а Чжан Дуаньдуань, стоявшая в центре, пыталась их успокоить. Вот уж правда: что искал с таким трудом, взяло и нашлось само. Синемордый, выругавшись, соскочил со своего места, готовясь ринуться прямо на них, но вдруг вспомнил, что вышел по другим делам и не захватил с собой нож. А у этой банды мародеров, по крайне мере у этих трех мужиков, наверняка имелось при себе оружие. Сначала у него мелькнула мысль вернуться за ножом, но он боялся их упустить. Пока он колебался, банда направилась от рощицы в восточный конец улицы. Синемордый не решился отступать, поэтому совершенно безоружный осторожно последовал за ними. По дороге он внимательно присматривался к тянувшимся вдоль дороги лавочкам. Попадись ему какая-нибудь хозяйственная лавка, он мог бы там прикупить себе нож, а если не нож, то хотя бы какой-нибудь скребок, на крайний случай подошел бы и ножик для фруктов – все лучше, чем ничего. Однако ему попадались магазинчики, которые торговали прохладительными напитками, табачными и винно-водочными изделиями, даже уксусом и соевым соусом, а вот лавки с хозтоварами среди них не было, точнее, одна была, но из-за позднего времени уже закрылась. Потом ему встретился ярко освещенный супермаркет, в двери которого народ то входил, то выходил. Разумеется, там имелся необходимый ему отдел, и он, скорее всего, нашел бы там нож, однако Ян Чжи боялся, что за это время банда успеет скрыться, поэтому от идеи зайти в супермаркет он отказался. Наконец, встретив по пути цветочную клумбу, Ян Чжи отломил от ее бортика кусок кирпича и засунул к себе в сумку, чтобы быть готовым дать отпор. Компания, которую он преследовал, то и дело останавливалась; мужчины все еще спорили, и именно поэтому они не обращали никакого внимания на Синемордого. А тот уже успел придумать новый план: вместо того чтобы нападать на них, он выследит, куда именно они направляются, разузнает адрес их нового логова и вернется за оружием, а возможно, даже позовет на помощь своих шаньсийских земляков. Если сначала он собирался убить только Чжан Дуаньдуань, то теперь, убедившись в своем мужском бессилии даже после приема лекарства, он вознамерился вырезать всю банду, не пощадив никого.