Книга Стая - Алексей Пинчук

После Леший обжег эти проволочки на костре и соорудил из них петли-удавки. Ну а дальше дело техники: находишь следы жизнедеятельности зайцев – и строишь длинную загородку из жердей, такую, чтоб не перепрыгнуть, с прорехами каждые пять-десять метров. Вот в этих прорехах и устанавливаются петли. Все элементарно, ну, во всяком случае, он так сказал. Результат покажет. Ах да, еще он оговорился, что если все совсем как в старом мире, то придется менять конструкцию, а то воронье будет портить добычу. Вообще такая охота для зимы – там и следы видно, и добыча замерзает, не портится, можно реже проверять силки. Но у нас лето, патроны экономим, а рыба уже совсем осточертела, и потому будем пробовать. Вечером я немного разговорил Лешего, какие еще виды ловушек он знает. Познавательно пообщался, тщательно зарисовывая в Свод результаты. Например, если потратить лишнее время и хорошо поработать ножом, можно в поставленных им ловушках обойтись и без петель, там жертву будут придавливать два или три соединенных между собой бревнышка. Конструкция элементарная и безотказная, но вот так просто и не додумаешься. Механизм срабатывания я потом зарисовал отдельно, прикидывая, как это использовать против людей. Да там просто уйма вариантов сразу нарисовалась, нужно только выбрать момент и попробовать. Ну а кроме того, я узнал, как ловить мелких птиц, имея только нож и длинные волосы или тонкую леску, как ловить крупных птиц, имея все то же самое, ну и много разных интересных мелочей, которые в наших условиях стали очень ценным знанием. Все услышанное я тщательно законспектировал в Свод. Так надежнее.

Кстати, о Своде. Мы пока только среди группы договорились, что в случае смерти кого-то из группы выжившие отомстят. Непременно и своими руками. Для чего? Нет, не для самой мести, а для того, чтобы вернуть Свод убитого. Ну а в Своде каждый запишет то, что важно знать тебе, только что появившемуся в Ковчеге. Кто-то решил писать дневник, а кому лень – те просто напишут самое важное. Ну и на скопированной карте отметили, кто где появился на свет. Хоть примерно. Пока в группе считались все те, кто был в рейде, ну и Данил усиленно тренировался, нарезая круги вокруг лагеря, с мешком песка за плечами. А когда уставал, отвечал Тихону на его каверзные вопросы и тренировался с выданным ему дробовиком, правда, пока без патронов. Пострелять ему дадим уже на выезде, по животным. Вроде как и тренировка, и патроны не впустую жечь. С силой у вольфара проблем нет, хорошо прокачал, мне не уступит, а ведь у меня уже двадцать одна единица этого параметра набралась, далеко обогнав все остальные показатели. Но нет предела совершенству, да и занят будет – все польза. Про то, что возьмем его с собой, уже решили, но ему об этом знать еще рано. Больше энтузиазма на тренировках проявлять будет. Ну и Найденыш в группе как сын полка, только на выезды брать его пока не будем: мал еще.

Над рекой пронесся звон удара по старой дырявой кастрюле, которую приспособили вместо гонга. Один удар – значит, свои возвращаются. Это у нас молодой караул бдит, на них у нас наблюдение за рекой. Почему молодой? А потому что в него у нас заступают дети, точнее мальчики, все четверо, кроме Найденыша. Два дня назад такое придумали, и все два дня они ходят надувшиеся от гордости: как же, охрана и оборона на них, жизнь всего лагеря зависит от их бдительности! Впрочем, со взрослого поста точно так же видно реку, страхуемся на всякий случай.

Солнце уже садится, сейчас мальчишек снимут с поста, и их место займет кто-то из взрослых, уже с оружием. Оружие в поселении пока только у тех, кто был в нем изначально, да еще у мужской части группы, пришедшей с Тихоном. Все остальные – на испытательном сроке, просто на всякий случай. Пока испытательный срок решили назначить в две недели, после чего экзамен на физподготовку и знание техники безопасности. И, как ни странно, Устава караульной и гарнизонной службы, во всяком случае той его части, которую мы с Тихоном и Орком сумели вспомнить. Откуда Орк его знает, я так и не выяснил, – с виду бандит, а поди ж ты… Отвлекся. Так вот об оружии. После этакого экзамена новеньким будет выдаваться оружие для заступления в караул либо для вылазок на «материк». Но чтобы получить оружие в собственность, новеньким придется добыть его самостоятельно. Где, как – никого не волнует. Все справедливо, как я считаю.

Впрочем, один из новичков, привезенных Лешим с «материка» за время нашего отсутствия, громко возмущался введению такого правила, но недолго. К вечеру того же дня он помер во время тренировки по рукопашному бою. Условия были простыми: докажет, что чего-то стоит, – получит оружие, нет – заткнется. Если честно, затеял я это не из-за его возмущения. Все гораздо проще. Он отнял у Найденыша мелкашку, заявив, что мальцу незачем. И сделал это под согласные кивки Елены и ее подопечных, которым тоже страсть как хотелось получить такую же. Ну, если не дадут, то пусть хоть у Найденыша отнимут. Не вышло. Агрессор помер на глазах у всего лагеря, а на возмущения некоторых личностей по этому поводу, как и по поводу оружия в руках ребенка, мне совершенно наплевать.

Найденыш, кстати, показал отличные результаты в стрельбе после одной тренировки, метров с пятидесяти уверенно попадая в мишень размером с курицу. Пострелять я ему дал вволю, благо патронов к его игрушке нашлось аж двенадцать коробочек, по пятьдесят штук в каждой. Вот одну коробку мы с ним за два дня и расстреляли. Потом по десять выстрелов сделали остальные детишки, под моим чутким руководством, просто для того чтобы не так обида ела. Остальной боезапас хранился у меня как неприкосновенный. Пусть против людей это оружие неэффективно, а вот для охоты в самый раз.

Отдельно по вечерам мы с Тихоном вдалбливали в мальца, да и в тех, кто присаживался рядом послушать, все, что знали об оружии, и как с ним правильно обращаться, чтобы не покалечить себя или окружающих. Мальчик он прилежный и уже сейчас обращался с винтовкой поаккуратнее, чем тот же Канадец. Снимал предохранитель только перед выстрелом, следил, чтобы ни при каких обстоятельствах ствол не был направлен на человека. И чтобы за мишенью не оказался кто-то, случайно зашедший туда, к примеру, за ягодой. Для войны правила, конечно, немного другие, но ему это не нужно, а для охоты – то, что надо. Если так дальше пойдет, то уже скоро Найденыш получит к винтовке патроны, несмотря на явное неодобрение той же Елены, к примеру.

Ну а в свободное от занятий время малой таскался за членами группы. Помогал мне с минами, старательно, закусив губу, обтачивая пластинки для мин, успевая при этом задавать десятки вопросов – что, зачем и почему. Подавал ключи Гному, который второй день пытался собрать из двух неисправных бензопил одну рабочую. Одна бензопила уже вовсю использовалась на «стройке века», а вот две другие работать пока отказывались… Иногда Найденыш исчезал из поля зрения, но и тогда я знал, где он. А чего там знать? Либо висит на турнике, услышав, как кто-то ляпнул, что от этого растут быстрее, либо бежит вокруг лагеря следом за Данилом. Даже вещмешок мой под это дело выпросил, правда, сначала насыпав в него от всей души песка по самую горловину, и поднять его не смог, пришлось изрядно уменьшить вес, но малец старался, и думаю, что скоро от вольфара он отставать будет не сильно.

А вот с другими детьми общего языка он почему-то не нашел. Все больше вокруг взрослых крутится. Вообще Найденыш как-то быстро прижился в группе, став этаким «сыном полка». Чем-то он неуловимо напоминал меня самого в раннем детстве. Я, помнится, так же тянулся к тем, кто проявил немного доброты, мгновенно записывая их в «друзья». Впрочем, я-то как раз от этого быстро излечился, потому как пакости от людей, к которым ты всей душой тянешься, воспринимаются особенно тяжело, а уж пакостями мое детство было богато. Будем надеяться, что Найденыша эта доля обойдет, а я прослежу за этим. Ладно, что-то меня не туда занесло, вспоминать начал. Пора бы уже в лагерь идти, закат, скоро очередное совещание. Будем чесать языками, решая, как дальше быть и что делать в первую очередь.