Книга Зов крови - Ульрике Швайкерт

Алиса сидела на краю саркофага и болтала ногами.

— А сейчас мне нужно на занятие. Ты же не хочешь, чтобы я пропустила еще больше?

Хиндрик улыбнулся и подал ей одежду.

— Ты победила. Но я буду держаться поблизости и приглядывать за тобой.

— А разве ты не делаешь это всегда?

— Ну конечно, только обычно я стараюсь делать так, чтобы вы не замечали меня и забывали об этом.

Он подождал, пока Алиса оденется, и провел ее в зал с золотым потолком, где настоял на том, чтобы она выпила дополнительную чашу свежей крови.

Алиса почувствовала взгляд в спину и обернулась. Франц Леопольд смотрел на нее поверх своей оловянной чаши. Алиса решительно направилась к нему. Она все равно собиралась найти его.

— Спасибо!

Он медленно поднял брови.

— Что? Чего ты хочешь?

— Поблагодарить тебя за то, что ты вынес меня из катакомб.

Он величественно склонил голову.

— Да, благодарность является неотъемлемой частью таких, скажем так, героических поступков. К счастью, мне это не составило труда, хотя у тебя далеко не хрупкое сложение.

Алиса почувствовала, как в ней поднимается гнев. Как ему только удавалось добиться этого за такое короткое время? Она попыталась сохранить внешнее спокойствие.

Между тем Франц Леопольд невозмутимо продолжал свою речь:

— Да, большинство окружающих недооценивают меня, а потом им приходится с раскаянием исправлять свою ошибку. Я надеюсь, ты не забудешь извиниться передо мной соответствующим образом!

— Что? — вспыхнула Алиса. — За что же я должна извиняться перед тобой? Что пол разверзся под моими ногами? Что я упала в склеп и потеряла сознание?

— Из-за твоей невнимательности ты доставила мне неприятности и помешала выйти победителем в этом соревновании. Нет никаких сомнений в том, что, если бы не ты, я поймал бы свою лису. Твоя вина в том, что мне пришлось признать поражение. И поверь, для меня это очень неприятно.

Алиса вспомнила одновременно столько ругательств, что даже не знала, каким наградить его в первую очередь.

Франц Леопольд посмотрел на нее и усмехнулся.

— Фи, ну и выражения! Из тебя точно леди не получится.

Алиса сжала кулаки и топнула ногой. Потом она резко развернулась, подошла к своему столу и, схватив сумку со скамьи, без лишних слов выбежала из зала.

Сегодня ночью они познакомились с новой учительницей, которая будет учить их итальянскому языку.

— Зачем нам это? — ворчал Таммо. — Мы очень хорошо понимаем друг друга, общаясь на старом языке вампиров.

— Это действительно так, но скоро вы сможете общаться не только таким образом. После того как вам позволят самостоятельно выходить в Рим и вы окажетесь среди людей, владение языком станет весьма полезным. Вы будете не только понимать их, но и сможете разговаривать с ними.

В классе зашумели.

— А когда нам можно будет выходить из Золотого дома без сопровождения? — потребовал ответа Карл Филипп.

— О, это не в моей компетенции, — ответила синьора Валерия. — Это решает граф Клаудио. Я буду лишь преподавать вам итальянский язык. Маурицио, Кьяра и Лучиано, если вы не хотите присутствовать, то я вас не задерживаю.

Радостно улыбаясь, три римских ученика собрали свой сумки и вышли из классной комнаты.

— Это несправедливо, — возмутился Таммо и скрестил руки на груди.

Алиса подмигнула брату.

— Ах, думаю, для тебя справедливость восстановится, когда занятия будут проходить в Гамбурге и всем другим придется мучиться над немецким языком, в то время как мы целые ночи напролет сможем в свое удовольствие гулять в гавани.

От этих слов лицо Таммо просветлело и он спокойно покорился судьбе.

Занятие началось довольно просто.

— Мужчина — il uomo, женщина — la donna, ребенок — il bambino.

Юные вампиры послушно записывали слова. Было слышно, как перья царапали по бумаге. Таммо облокотился на парту, положив щеку на ладонь. В его взгляде читался немой укор смертельной тоске. Алисе даже со своего места было видно, что он с намеренной небрежностью писал слова. Синьора Валерия стояла за пультом и некоторое время смотрела на самого юного ученика. Алиса попыталась понять ее настроение по выражению лица. Разразится ли сейчас буря в адрес ее брата? Хорошо, что у нее, по крайней мере, нет в руках палки.

— Тебе эти слова кажутся не очень интересными? — любезным тоном спросила учительница, обращаясь к Таммо.

Тот весь сжался от испуга и попытался прикрыть свои каракули чистым листом бумаги.

— Тогда давайте добавим еще пару слов, которые могут оказаться вам более полезными. После того как вы овладеете основами, мы совершим вылазку по переулкам Рима, где жизнь пробуждается только по ночам и где предлагаются самые разные развлечения. Это относится, конечно, лишь к тем ученикам, которые выучили лекцию и смогут пообщаться с римскими ночными бабочками.

Теперь синьора Валерия смогла привлечь внимание даже Таммо, который старался писать слова разборчиво, ничего не пропуская.

— Запах — il parfumo, кровь — il sangue, горло — la gola, вкус — il gusto.

— С этого и нужно было начинать, — прошептал Серен Алисе и усмехнулся.

— Мне нравится также такое: il consumo — наслаждение и la estasi — экстаз, — добавил Малколм с передней парты и взглянул на Анну Кристину, которая посмотрела на него так, словно он был невероятно омерзительным. — Или в этом случае больше подойдет следующее: la capra — коза, disgustoso e arrogante — отвратительная и надменная.

Глаза Анны Кристины метали молнии. Ровена и Серен прыснули от смеха. После этого девочка из Вены открыла рот, накрашенный розовой помадой, и обрушила на своего соседа поток итальянских предложений.

У Малколма от изумления округлились глаза.

— Что она сказала?

Когда синьора Валерия подошла к ним, Алисе показалось, что учительница с трудом сдерживает смех.

— Это было хорошо — я имею в виду с точки зрения языка. Ты действительно хочешь знать, что Анна Кристина сказала тебе?

Малколм помедлил.

— Дай мне подумать, смогу ли я резюмировать это для тебя. Итак, если пропустить самые плохие ругательные слова, то она сказала, что ты глупый и уродливый, как бесцветная жаба, и это не удивляет ее, поскольку ты происходишь из семьи, которая является отсталой, необразованной и не обладает манерами…

Малколм поднял руки.

— Достаточно. Я думаю, остального мне знать не нужно. В ее оправдание я должен сказать, что она просто не знает лучшего. — Он привстал, положил руку на грудь и, едва заметно поклонившись, добавил: — Уважаемая Анна Кристина, как только мы окажемся в Лондоне, я постараюсь убедить вас в обратном. Для меня это будет честью.