Книга Бессмертие оптом и в розницу - Галина Куликова

— Слушай, — зашептал он Мише в ухо, — давай вдругой раз зайдем? Долго что-то. И эти еще сидят, — он кивнул на людей вкреслах. — Может, ему не до нас…

— Да не суетись ты, — строго сказал Миша, —если назначил — значит примет. Ага, вот и Димка идет, его нынешнийпресс-секретарь. Он давно уже просится в одно славное министерство. Видимо,дослужился наконец.

Пока он шепотом произносил это, мимо них быстро прошелмолодой человек, довольно высокий и полный, в очках, с тонкой черной папкой вруках. Ничего не говоря секретарше, он открыл дверь и вошел в кабинет.

— Кажется, наша очередь, — напрягся Миша. Иугадал.

— Пройдите, пожалуйста, — пригласила их девушка застойкой.

На ходу машинально поправляя узел галстука, Нащекин двинулсяследом за своим приятелем, уверенно державшим курс к открытой дверидепутатского кабинета.

— Ага, явились, — раздался знакомый голос, которыйдо этого Леве доводилось слышать лишь по телевизору или радио.

В кабинете за столом сидел Судейский, а у открытого окнастоял тот самый Дима, благодаря амбициям которого Лев Валентинович здесь иочутился.

— Здравствуйте! — вежливо произнес Лева.

— Добрый день, Рудольф Аркадьевич! Привет, Дим! —Миша подошел сначала к столу и пожал руку Судейскому, а потом направился кокну, чтобы поприветствовать пресс-секретаря.

— Ну что, черные пиарщики, кого сейчас обижаете? —Судейский, похоже, был в хорошем расположении духа.

— Рудольф Аркадьевич, — сделал круглые глазаМиша, — мы разве кого трогаем? Вы же знаете, мы исключительно мирные люди,готовые всегда прийти на помощь…

— ..за очень большие деньги, — закончил фразустоявший у окна Дима.

— Ну, ладно, за дело, — прервал занимательныйдиалог Судейский, — показывай кандидата.

Миша передал депутату резюме Льва Валентиновича, которое онивдвоем составляли вчера в не очень трезвом виде. Документ, однако, получилсятолковым — Миша действительно был специалистом своего дела. Его усилиями Левапревратился в весьма перспективного молодого кадра. Дима получил резюме дляознакомления по электронной почте еще вечером.

— Значит, хочешь у меня работать? — задумчивоспросил Судейский, закончив просмотр скудного Левиного прошлого, щедроукрашенного умелой рукой Миши.

Лев Валентинович, успевший за короткое время оклематься ирасстаться с недавними страхами, вновь почувствовал себя свободно и уверенно:

— В общем, я не думал об этом, просто Миша попросил —говорит, хорошему человеку нужен пресс-секретарь. А Мишины проблемы и проблемыего друзей я всегда принимаю близко к сердцу. Ну вот я и решил — поедупосмотрю, чем можно помочь.

И Лева победно воззрился на присутствующих. Картина былазанимательная: Миша сидел с открытым ртом, порываясь что-то сказать, но словазастряли в горле. Дима впился глазами в Леву, словно пытаясь обнаружить в немчто-то доселе невиданное. Судейский выглядел как обиженный ребенок, которогоукладывают спать, не дав досмотреть любимый мультик.

Пользуясь тишиной, Лев Валентинович решил развить своюмысль:

— Я, собственно, что хочу сказать? Допустим, я не ввосторге от того, как выстроен ваш имидж. Но это же не значит, что я сразуначну ломать то, что с трудом было создано моим предшественником, — и онпальцем указал на Диму. — Будем работать медленно, учитывая вашуграндиозную загруженность. Но если вы, господин Судейский, доверитесьпрофессионалу, то народ через какое-то время просто не узнает вас. В хорошемсмысле.

— В каком, в каком? — прохрипел обретший дар речидепутат.

— В хорошем, — уточнил Лева.

— Послушай, — спросил Судейский, медленноподнимаясь из-за стола, — а тебя в детстве не били?

— Били, — осторожно вставая с кожаного стула,ответил Лев Валентинович, — меня и в юности били. Только, знаете, онивсегда получали сдачи. А вы что, хотите, чтобы я еще и телохранителем при вассостоял? Но тогда зарплата должна быть вдвое больше. Сами понимаете — рискслишком велик, вам же столько народу желает в морду дать!

— Вон!!! — заорал Судейский. — Уберите этогосукиного сына, а то я его сейчас пристрелю! Дима, охрану быстро!

Тут Дима, с изумлением наблюдавший за происходящим, развелруки в стороны и, заслоняя собой Леву и Мишу, обратился к хозяину:

— Рудольф Аркадьевич, позвольте, я сам разберусь.

И, повернувшись к виновнику безобразия, быстро скомандовал:

— Катись отсюда и жди в приемной. — А Мишеприказал:

— Ты останься.

Пока Лев Валентинович с пылающими ушами и горящим взороможидал своей участи в приемной, в кабинете происходило следующее.

— Ты кого привел, я тебя спрашиваю? — вопрошалСудейский, нервно расхаживая из угла в угол.

— Рудольф Аркадьевич, поймите, парень молодой. Переволновался,все-таки такой уровень, такая ответственность, — скулил Миша, пытаясьзащитить не столько Леву, сколько себя.

— Переволновался? Да он спокойный и наглый, как мамонт.Дерзит, гаденыш, и еще улыбается! Чего скажешь, Дим?

— А мне он понравился, — неожиданно заявилтот. — Уверенный, говорит складно. Даже забавно, — улыбнулсяпресс-секретарь.

— Что тебе забавно? Доулыбаешься, выкину на улицу…

— Рудольф Аркадьевич, вы же говорили, что вам не мямли,а бойцы нужны. Чем не боец? Подучим, вправим мозги, объясним кое-что. Такойорел у вас будет — все обзавидуются.

— Что ты меня уговариваешь! Да, мне нравятся дерзкие.Но он должен быть дерзким не со мной, а с другими. Со мной он должен бытьпочтительным!

— Вот это мы и объясним ему, с вашего разрешения, РудольфАркадьевич. Хорошо?

— Объясним, объясним, — обрадовался Миша, — ялично из него всю дурь выбью!

— Может, кого другого посмотрим? — уже вялосопротивлялся Судейский.

— Такого не найдем! — едва не хором воскликнулиДима с Мишей.

— Ладно, — депутат махнул рукой, — делайтечто хотите. А впрочем, мне он понравился. Только пусть почтительности прибавит,а то голову оторву.

* * *

— Не понимаю, как у тебя это получается? —искренне недоумевал Миша по дороге к ресторану, где они решили поесть,осмыслить происшедшее и обдумать будущее. — Ты дерзишь, грубишь, ведешьсебя развязно, а порой нагло — и ничего, все тебе прощают, всем ты нравишься.

— Да брось, я думал, он меня убьет. Или егоохранники. — Лев Валентинович передернул печами.

— Видишь, не убил, а даже взял на службу. Правда, сиспытательным сроком. Слушай, старик, дело, конечно, выгорело, но ты необижайся — больше я с тобой серьезных дел иметь не буду. Я так всю клиентуру,годами наработанную, растеряю.