Книга Профессиональный свидетель - Фридрих Незнанский

— И диссертацию про своего деда защитили.

Теперь хозяин слегка побагровел.

— Кто вам сказал такую чушь?!

Гордеев удивился:

— Так Валентина же и сказала.

— Не может быть! — безапелляционно заявил Чебанадзе. — Что за бред, а?! Вы что, меня оскорблять тут пришли?! — Маленький сибирский грузин снова вскочил на ноги, кулачки его сжались, и в глазах опять полыхнул нешуточный гнев. — Какого черта, в самом деле?! Что вы себе позволяете?!

— Реваз, не нервничайте, пожалуйста. Если я вас чем-то невзначай обидел, простите великодушно, но уверяю, что первый человек, который в Белоярске рассказывал мне про вас, была Валентина Карандышева. И то, что я сейчас сказал, — услышал именно от нее.

— А я говорю — не может быть! Вспомните точно, как она сказала!

«Прямо следователь, — подумал Гордеев. — Ну и городок…»

— Значит, так… Она говорила… Сейчас… Вы закончили Белоярский университет, исторический факультет. Правильно? Вот. Потом много копались в местных архивах, изучали жизнь своего деда, в частности, то, как командарм 2-го ранга Чебанадзе сражался здесь с Колчаком. И даже диссертацию успели защитить — еще до того, как стали профессионально театром заниматься.

Реваз Чебанадзе вздохнул и сел на табуретку.

Закрыл глаза. Устало сказал:

— Все правильно. Это я вас не так понял. А вы — ее. Я действительно защищал кандидатскую диссертацию по истории. Только вот не по Чебанадзе, а по Колчаку.

Настала очередь Гордеева удивляться.

— Но почему?

— А потому что меня совершенно не занимал этот красный разбойник, который по ужасному стечению обстоятельств был моим дедом. Тем более что я узнал про него кое-что такое…

— Понимаю.

— Ничего вы не понимаете!

Хозяин ушел в комнату, а спустя несколько минут вернулся с объемистой папкой, протянул ее Гордееву. Это были, надо понимать, материалы, которые не вошли в диссертацию, хотя пятнадцать лет назад можно было публиковать уже многое. Гордеев полистал.

..Лихой мичман, собравший приличный набор служебных взысканий, или гидролог и океанограф, изучавший тихоокеанские течения, а потом и слегка авантюрный полярный исследователь? Между прочим, еще до войны императорское Географическое общество наградило его высшей наградой — Большой Золотой Константиновской медалью. И наконец, талантливейший морской стратег, очистивший Черное море от вражеских кораблей в Первую мировую войну.

В Харбине на принадлежавшей Российской империи КВЖД сохранялась прежняя администрация. КВЖД управлял русский генерал, но китайские полицейские уже били русских городовых. Однако в Харбине собирались русские офицеры. Колчак был популярен, и именно ему предложили возглавить…

Значит, вполне вероятно, что он и сам имел непосредственное отношение к Китайско-Восточной железной дороге, сообразил Гордеев.

…Будучи, с другой стороны, вполне традиционным православным верующим, он увлекался и средневековыми мистиками, а потом и дзэн-буддизмом, прочими восточными духовными практиками. В Японии и вовсе научился приемам погружения в медитативный транс…

Гордеев вспомнил Дениса Грязнова и свои неудачные попытки медитации.

…До разгрома еще был год относительных успехов. Но все же Колчак был, скорее, знаменем Белой армии, нежели ее полководцем, стратегом. Зимой 1919/20 года ему предстояло последнее путешествие — через Сибирь по забитым брошенными составами полустанкам. Насквозь промерзшие вагоны были заполнены трупами умерших от тифа солдат колчаковской армии. Транссибирскую магистраль оседлали чехи — бывшие царские военнопленные, но в некоторый момент они готовы были предать и колчаковцев — паровозов им не давали. И тем не менее пять железнодорожных составов с колчаковским правительством и его сопровождением пробивались на Дальний Восток, впереди и позади — два бронепоезда…

Ага, вот опять речь идет о железной дороге. Кто знает, может, и правда все это не случайно?

— Но я все-таки не понимаю… Объясните мне… Как же случилось, что он все-таки проиграл свою войну? Ведь у него за спиной лежала большая часть Сибири, да и денег, говорят, у Колчака было немерено?

— Как случилось? Обыкновенно случилось. Как вообще проигрывают гражданские войны. Красные Колчака потихоньку теснили, чехи не давали проехать, крестьяне тоже не отличались особым дружелюбием — просто стреляли в спины. Когда же в тылу подняли мятеж эсеры, их поддержала часть его собственной армии, и его эшелон блокировали два батальона пятьдесят третьего полка. Представьте, Колчака арестовал штабс-капитан собственной армии, просидевший потом в советских лагерях больше сорока лет! Вот такая судьба! — грустно хмыкнул Реваз.

— А сам Колчак?

— А адмирал Колчак был расстрелян шестого февраля двадцатого года на берегу замерзшей Ушаковки, в Иркутске. Попросил не завязывать ему глаза. Тело его тут же спустили под лед. Вот такая жизнь. Знаете, я бы хотел сделать о нем спектакль. Лучше — фильм.

Так и вижу его с бородой и в грубом свитере — на палубе судна, приближающегося к берегам Таймыра. Или в белом кителе на своем флагмане Черноморского флота! А еще лучше — просто в серой шинели, стремительно шагающего по пыльной степи, а сзади не поспевающих адъютанта и ординарцев. И ничегошеньки они не понимают в том, что скрывается за этим аскетичным лицом. Э-ээх!..

— А вы понимаете? — осторожно спросил Гордеев. Кто знает, вдруг сейчас снова вспыхнет сибирский кавказец, как свечка. Но — ничего подобного.

— Я понимаю, — тихо сказал Реваз. — Все это враки. Ему это все навязали.

— Что навязали?

— Роль спасителя России. Она ему и даром не нужна была. А вот если не даром, если за большие деньги…

— Также известные как бабки, лаве, мани, — вставил Гордеев.

Реваз Чебанадзе смотрел на него немигающим взглядом.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я точно не знаю, но думаю, что вам известно многое о золотом запасе Колчака, который сумел добыть один командарм второго ранга с грузинской фамилией.

— Откуда вы знаете?!

— Я не знаю, я просто делаю выводы. Я юрист и руководствуюсь тем, что есть у меня на руках. В данном случае — слова Валентины о незаурядности вашего дедушки, который сумел уберечь свою семью от репрессий в тридцатые годы. Каким образом? Возможно, он знал, где золото Колчака, и это каким-то образом облегчило участь вашей семьи? Расскажите мне, если знаете…

Чебанадзе еще минуту смотрел на непрошеного гостя с изумлением, но потом черты его круглого лица разгладились, и он пожал плечами. У него был вид очень уставшего человека, которому уже нечего скрывать.

— Не знаю, как вы догадались, но, ткнув пальцем в небо, попали в десятку…

Через полчаса запыхавшийся Чебанадзе догнал Гордеева уже на лестнице.