Книга Тополиный пух - Фридрих Незнанский

И Турецкий, словно прощаясь, хлопнул одного по плечу, другого и пошел, глядя себе под ноги, но не к своему «пежо», а к «БМВ». Черная машина тут же рванула с места и скрылась за углом. Александр Борисович обернулся к сыщикам и комично развел руками.

Преследователи не появлялись, но они наверняка где-то затаились и ждали. Турецкий предложил свой вариант. Он едет с Демидычем в его «девятке», а в «пежо» с тонированными стеклами отправляется Голованов. Едет первым и уводит «хвост» куда подальше. Можно даже за город. Но, поскольку их всех будут обязательно слушать, никаких переговоров не вести и телефонных звонков не принимать и в салоне молчать.

Рассмеялись и расселись по машинам. Подражая манере Турецкого, Сева бодро повел машину и скоро скрылся из глаз. А Турецкий с Демидовым отправились в противоположную сторону, чтобы по Рождественке выбраться на Бульварное кольцо и уже по нему — на Арбат. Дольше, но спокойнее.

Уже на бульварах их достал телефонный звонок, переглянувшись, трубку взял Володя Демидов. Услышав голос Севы, возмутился:

— Мы же договорились!

— Все в порядке, мужики, не беспокойтесь, они у меня на «хвосте», но я «потерялся», чтобы поговорить с вами, и сейчас «обнаружусь». Так что действуйте спокойно. А повезу-ка я их в Химки — купаться! В кои-то веки! Для связи — два звонка и отключение, во второй раз беру трубку. Привет, я уже поехал! — Голос у Севы был веселый, значит, у него действительно все в порядке.

…К слову сказать, поездка для Голованова в конечном счете оказалась не такой веселой, как он предполагал. Вечером, когда общая операция завершилась и все собрались снова в «Глории», куда подъехал и Грязнов-старший, Сева комично рассказал о происшествии, невольным участником которого неожиданно стал.

Он не поехал в Химки, а потащил «хвост» за собой еще дальше, в Хлебниково, где рядом со стоянкой катеров и парусных судов был неплохой пляж.

Приехал, проследил, как поодаль остановился «БМВ», пассажиры которого так же, как и он, не торопились покидать салон. А Сева сидел и ждал, только чуть приспустил боковое стекло и на всю мощь врубил музыку. Мол, меломан он — в смысле Турецкий, — и вот нашел себе подходящее место в Москве, точнее, в ближнем Подмосковье, чтобы насладиться совершенно жуткой, на Севин взгляд, музыкой, транслируемой какой-то «эфэмовской» радиостанцией.

Долго сидел, проявляя выдержку. Первыми не выдержали в «БМВ». Непонятно им стало, что происходит. Оба пассажира медленно, словно неохотно, выбрались из салона, одернули темные форменные куртки с какими-то нашлепками на рукавах и вразвалочку, будто моряки после долгого рейса, направились к «пежо».

Сева их прекрасно видел и ожидал в полной боевой готовности, то есть следил за дистанцией. Ему нужно было, чтобы они подошли, но не ближе, чем того требовала обстановка.

Был обычный будний день. На пристанях возились люди, на пляж под боком они не обращали внимания. Да и не на кого было им его обращать — пустой пляж, разве что приехали две машины и остановились в противоположных концах его, — ничего интересного.

Турецкий, расслабленно слушая Севин рассказ, ухмыльнулся, вспомнив исчерпывающее выражение Оксаны, которой так и не удосужился за весь день позвонить, и надо бы исправить ошибку — просто, чтобы показать себя не козлом, а порядочным мужиком. Она сказала: «Короче, блин, скукота!» Очень точно и по молодежному современно.

Словом, дождавшись, когда нужная дистанция обозначилась, Сева вынырнул из машины и, набычившись, как он это умел при своем весьма крепком телосложении и росте под два метра, шагнул им навстречу.

Один из них — постарше Севы, коренастый боровичок такой с невыразительной физиономией и запоминающейся лысиной на полголовы, словно бы запнулся в шагу и остановился. А другой — покрупнее и помоложе, не сбавил шага. Квадратное его лицо налилось багровым цветом. Похоже, крепко им сегодня досадил Сева.

— Ребятки, — миролюбивым тоном начал Сева, — объясните, какого хрена вам от меня надо? Ну чего вы, как два геморроя, лезете мне в жопу? Мне вас надо?

— А это ты сейчас узнаешь, — крупный прыжком ринулся в атаку.

Но промазал, вытянутая вперед для сокрушительного удара нога его взметнулась вверх — Сева своей ногой удачно ему подсобил, — «и падающий спиной на песок мужик громко хрюкнул и взвыл, потому что вторая нога Севы, обутая тоже в тяжелый десантный ботинок, врезалась ему прямо в крестец.

Пока один извивался на песке, пытаясь перевернуться на живот, другой, тот, что с лысиной, стал судорожно дергать свою кобуру на поясе. Чего у него там было — «Макаров» или газовый пистолет, Сева размышлять не стал, а теперь уже сам достал его в прыжке, как когда-то в Чечне, а до того в Афгане — какого-нибудь моджахеда, — и свалил на песок.

Кобуру Сева, конечно, расстегнул и достал «Макарова». Вытащил и удостоверение. Не глядя, сунул в свой карман.

Лысый глухо стонал и никак не мог набрать воздуху после мощного удара ноги в грудь.

Сева помог и другому перевернуться на брюхо, быстро обшмонал его и, не найдя оружия, забрал мобильник с удостоверением и оставил в покое — тот все равно ничего не соображал от боли. Ничего, придет в себя, будет наукой. Если будет…

Затем он подошел к «БМВ», вытащил из замка зажигания ключи, нашел второй сотовый телефон и, размахнувшись, забросил их далеко в воду. Булькнули поочередно метрах в десяти от берега — и все.

И через несколько минут Сева выезжал на трассу, ведущую к Москве…

Трофеи Голованова лежали на столе Дениса Грязнова.

Пистолет был никому не нужен, его, как и оба удостоверения, взял с собой Вячеслав Иванович, странно посмеиваясь и говоря, что сам найдет им применение.

А теперь они обсуждали итоги операции с квартирой Липского.

Иван Петрович, он же — Ваня, не обидевшийся, когда Турецкий так обратился к нему, передавая привет от Грязнова, быстро понял, что от него требуется. Он охотно сел в машину и показал, куда надо его подвезти.

Первым делом приехали в ЖЭК, где старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска Мурашов быстро выяснил у пожилой инспекторши, кому принадлежит интересующая его квартира. И не сдает ли ее хозяин, по слухам, проживающий постоянно за границей, в США. Оказалось, информация, которой располагал Мурашов, была верною Лев Зиновьевич Липский имеет постоянное жительство в городе Бостоне, а здесь им была приобретена в девяносто первом году, в ноябре месяце, трехкомнатная квартира, в которой был сделан евроремонт, и с тех пор сам хозяин бывает здесь наездами. Иногда живет месяц и больше. Квартирантам он ее не сдает, нареканий от соседей не поступает.

Очень хорошо. А интересно, когда он приезжает из-за границы, здесь, в ЖЭКе, об этом известно? Есть же, наверное, сигнализация? А попыток несанкционированных проникновений в квартиру не предпринималось? Тоже нет, все, к счастью, спокойно. Была, правда, жалоба со стороны соседки, пожилой женщины, которой, по ее словам, мешал шум в квартире Липского — в один из его приездов, давно уже. Но это дело сами жильцы решили мирно, между собой. Отвалил ей небось «зелененькую» иностранец, вот она и довольна.