Книга Заложница. Сделка - Вера Чиркова

К этому моменту он перестал обращать на них внимание, рассматривая дома, окружающие их хозяйственные постройки и ограды. За несколько лет своего правления герцог очень хорошо усвоил: если дома селян выглядят ухоженными и добротными, стало быть, живут они зажиточно, и это в большой степени заслуга поселкового старшины. А там, где у простых людей нет ни денег, ни сил или желания украшать и чинить свои дома, нужно искать вину сельских глав или хозяев земель.

В этом поселке люди жили неплохо, Харн это сразу заметил, и это несколько подняло Кранда в его глазах, но все равно простить старшине веревки на запястьях Таэльмины он пока не мог.

— Проходи, — бросил лекарь новичку, входя в дом и направляясь в сторону одной из внутренних дверей.

Харн неторопливо прошел внутрь, осмотрелся и направился было к дивану, но тотчас разглядел лицо идущего навстречу лекаря. На нем было написано такое умильно-счастливое выражение, словно у получившего долгожданную игрушку ребенка. Герцог невольно остановился, пытаясь понять, что именно так проняло Ительса, и только теперь заметил бокал, который тот бережно нес в руках. И нежное золотистое сияние, прорывающееся между крепко стиснувших прозрачную посуду пальцев.

— Что это такое? — сам сорвался с губ вопрос, и целитель поднял свою ношу чуть выше, чтобы стало видно лежащее на его дне светящееся зернышко.

— Солнечный жемчуг.

— А! — только и сумел выдавить Харн, тотчас представив, как они бредут по полному опасностей лесу, держа в руках вот этот маяк, а все местные хищники облизываются из-за кустов. — И как же ты его понесешь?

— В специальной сумке, — ничуть не обиделся Ительс, — к утру все упакую. А ты можешь идти отдыхать, возле кухни есть маленькая комнатка. Да подушку переверни…

Последние слова он произнес очень тихо, как бы невзначай, но именно в этот миг глянул на гостя особенно пристально и испытующе, словно оценивая его понятливость. Хатгерн мгновенно насторожился и к двери, на которую Ительс указал небрежным жестом, шел нарочито неспешно, чувствуя спиной пронзительный взгляд лекаря и начиная догадываться, насколько непрост этот странный поселенец.

Указанная дверь привела его в тесноватый коридорчик, откуда можно было попасть в умывальню, кухню и крохотную спаленку для прислуги. Герцог, не выбирая, шагнул именно туда, приостановился на миг, изучая полускрытую за ситцевым пологом лежанку, стоящий под небольшим оконцем стол и рядом с ним сундук, заменяющий жителю этой комнатки одновременно стул и шкаф.

Прежде чем взяться за упомянутую подушку, Харн плотно задернул простенькую занавеску на окне, задвинул дверной засов, расстегнул куртку и, не желая остаться в дураках, если лекарь пошутил, взялся за рукоять кинжала. И лишь после всех этих приготовлений шагнул под полог и осторожно, кончиком лезвия перевернул пухлую подушку в чехле из цветастой ткани.

Некоторое время Хатгерн непонимающе смотрел на странный набор предметов, обнаруженных на постели, пока не рассмотрел между ними один из собственных простых кошелей, отданный лаэйре вместе с золотом. Теперь мешочек был тощ и на вид пуст, но из его развязанного горла выглядывало несколько привядших ягодок голубики. Воспоминание о том, как они с тенью лежали бок о бок за придорожными кустами и дружно ели ягоды с ее перепачканной соком ладошки, обдало душу герцога нежданным теплом и растаяло в нетерпеливом ожидании чего-то особого. Харн поспешно схватил кошель, высыпал ягоды в пригоршню и замер, ощущая, как сильнее забухало о ребра сердце. Среди сизоватых шариков голубики виднелся невзрачный комок туго скатанной бумажки.

Мужчина раскатывал его осторожно, словно внутри был смертельный яд либо нечто бесценное, и не сдержал разочарованного вздоха, не обнаружив ожидаемой им записки. Ни одной буквы или слова, ничего! Лишь грубо и примитивно нарисованные небрежными штрихами фигурки, которые совершенно ни о чем не говорили Харну.

Ну, почти ни о чем, размышлял он через несколько минут, забросив подушку за спину и удобно устроившись возле кучки мусора, собранного вместе по загадочному принципу. Обрывок веревки и желтый листик с местного дерева, похожего на клен, дешевый браслет из нанизанных на жилку перламутровых бусин, пустой флакончик с полустершейся этикеткой.

Харн заинтересованно прищурился, осторожно взял в руки простенький пузырек и повернул к себе надписью. И тотчас вторая подсказка обожгла душу жаром узнавания.

— Милая моя… — с чувством выдохнул герцог, рассматривая выцветшее слово «снотворное» и свежеприписанное к нему «не».

Вот знать бы еще, по каким известным только ей хитроумным признакам выбирала тень эти предметы и что именно хотела ими сказать или намекнуть мужу? Он еще раз пристально уставился на записку, пытаясь представить, зачем тень нарисовала соком голубики две примитивные фигурки, подобные тем, какие рисуют охрой на прибрежных скалах рыбацкие ребятишки.

Первая фигурка, шагающая вправо с обрывка бумажки, была выше и несомненно принадлежала мужчине, это неуловимо сквозило во всех кажущихся на первый взгляд неумело-небрежными линиях. И вторая тоже, но если у первой фигурки, несущей на спине нечто вроде неуклюжего мешка, у пояса явно был кошель, то у идущей следом мужской фигурки в этом месте висел кинжал.

Допустим, скептически стиснув губы, объявил сам себе Харн, Таэль сумела каким-то образом договориться с Ительсом, в этом нет ничего необычного.

И оставила Харну эти намеки, хотя лекарь мог бы все сам объяснить. Или не мог? Предположим, тут есть существа или предметы, которые способны подслушивать разговоры… но ведь это и не важно! Все равно Ительсу пришлось бы доказывать свою правдивость, тень отлично знала, насколько недоверчив и подозрителен ее супруг. Особенно сейчас, когда сполна испытал горечь предательства всех, кого считал своей семьей и доверенными людьми. И несомненно, она была уверена в том, кому из всех окружающих он поверит наверняка. Ей самой. Видимо, потому-то и оставила кучку вещиц, значение которых было известно только им двоим. И если ей удалось сговориться с лекарем, то Таэль, несомненно, в курсе его намерения отправиться продавать свое сокровище. В таком случае нарисовать тень могла только то, о чем хотела предупредить герцога. Значит, долговязая фигурка — это Ительс, а с кинжалом он сам, и они дружно топают из этого поселка куда-то вправо…

Перед мысленным взором герцога возникла приблизительная карта этих земель, сложившаяся во время утреннего похода, и он попытался представить, в какой стороне будет это самое право… точнее, откуда нужно смотреть?

Направо… направо… Что-то смутное крутилось в голове, и вдруг Харн вспомнил, как лаэйра уверенно заявила: «Я иду направо».

— Милая! — расплылся в довольной ухмылке герцог. — Похоже, твой муж не совсем безнадежен!

И осторожно погладил сквозь рукав рубахи теплый металл связывающего их браслета.

Шум голосов, взрывы жизнерадостного хохота и топот едва ли не сотни ног стихли в передней комнате лишь к полуночи, и безуспешно пытавшийся уснуть герцог решил провести разведку.