Книга «Ореховские» шутить не любят - Вячеслав Жуков

Машину остановили возле казармы.

– Десятый час, – посмотрел Ивлев на часы, соображая, сколько времени они потратили на дорогу. Вышло не более часа.

– Я же говорил, мотор отличный. А ты не верил, – сказал Квасов с гордостью за свою машину. – А кнопкой я теперь не пользуюсь. Соединил провода напрямую.

– Ну, теперь спи в машине, – шутливо сказал Ивлев, обдумывая свои дальнейшие действия.

Квасов не понял шутку, спросил серьезно:

– Это почему я должен спать в машине?

– Почему, почему! Потому что угнать могут без кнопки. Сам знаешь, сколько сейчас авто в розыске. – Его слова привели Квасова в уныние.

– Игорь, ты останься в машине, а я схожу к Сизовым. Да смотри не засни, – сказал Ивлев и вылез из машины.

Проходя знакомой тропинкой мимо казармы, Ивлев увидел старуху, сидящую на лавочке. Лицо показалось знакомым. Капитан даже замедлил шаги. «Где я ее видел?» Он напряг память и вспомнил.

Это ее он видел на первом этаже казармы, в окне, когда они шли с Коломейцевым. «Ну да. Та самая старуха. Странная какая-то». Капитан обернулся.

Старуха сидела под фонарем, с интересом смотрела на Ивлева и отгоняла веточкой назойливых после дождя комаров. Она его тоже вспомнила, и это отразилось на ее лице. Что-то наподобие улыбки появилось на нем, и она слегка кивнула капитану головой.

Ивлев в ответ тоже кивнул, подумал: «Очень странная старуха», – и быстрыми шагами пошел к подъезду.

Еще не доходя до подъезда, обратил внимание, что ни в одном из окон квартиры не горит свет. «Спят, что ли?»

Он бегом поднялся по лестнице.

От обиды не знал, что и делать.

Целых пять минут Ивлев звонил и стучал в дверь Сизовых, но, похоже, хозяев не было дома. Возникло желание вышибить ногой дверь. «Может, спят? Они тут все живут, как медведи», – злобно думал капитан.

Соседка по лестничной площадке, интеллигентного вида женщина с заспанным лицом, едва не обругала его, но, вспомнив о своем хорошем воспитании, удержалась от грубых слов, спросила не очень приветливо:

– Что вы, молодой человек, колотите в дверь? Разве вы не поняли, что Сизовых нету дома?

– Нету? А где они? Вы не знаете, где они?

– Вы, наверное, забыли, какой сегодня день? – сказала она все тем же тоном.

– А какой? – Стало стыдно, но Ивлев действительно не помнил, какой сегодня день.

Женщина получше запахнулась в халат, посмотрела на капитана, прищурив глаза.

– Сегодня пятница.

– Пятница, – произнес капитан, мысленно не находя никакой связи между этим днем и Сизовыми. – Извините, но я что-то не пойму. Какое этот день имеет отношение к Сизовым? Что у них по пятницам?

Как показалось Ивлеву, женщина обиделась на него за несообразительность.

– По пятницам они всегда уезжают на дачу. Отдыхать. Вам понятно?

«Черт бы их побрал с этой дачей! Отдыхать! А когда же теперь они вернутся?»

– Вы не знаете, когда они теперь вернутся?

– Мне непонятно, почему вас это интересует? – спросила она, а потом сказала: – Они приедут только в понедельник утром. Как всегда. У них в этом году большой урожай смородины. Наверное, на рынок повезут.

– У-у! – застонал Ивлев. – Черт бы их побрал с этой смородиной!

Женщина посмотрела на него, как на человека с вульгарными наклонностями. Разговаривать с таким ей было больше не о чем. Она уже хотела закрыть дверь, но капитан ухватился за дверную ручку:

– Подождите, пожалуйста!

– Что такое? Что вам нужно? Алеша! – закричала она в комнату.

Не желая излишних осложнений, Ивлев показал служебное удостоверение.

– Скажите, где находится у них дача? – спросил капитан.

Из комнаты вышел здоровенный мужчина, по-видимому, муж женщины, набычась, уставился на незнакомого молодого человека.

– Что такое? – грозно спросил он, готовый прийти на помощь жене.

– Все в порядке, Алеша. Этот человек из милиции. Интересуется, где у Сизовых дача.

– Дача? У Сизовых? – нахмурился Алеша, собираясь ответить не слишком цензурно. Так, во всяком случае, показалось капитану. Толстые губы мужчины растянулись, но сказать он ничего не успел.

– Подожди, – скомандовала жена и встала впереди, прикрыв Алешу своим телом. И он бесприкословно подчинился, сразу закрыл рот.

– Мы с мужем точно не знаем. Не было случая поинтересоваться. Где-то по дороге на Киржач, – ответила она за себя и Алешу.

Тот только мотнул своей бычьей головой.

Ивлеву хотелось сесть на ступеньку, закрыть лицо руками и заснуть навсегда, чтобы ничего не видеть и не чувствовать, особенно свое бессилие. Последняя надежда покидала его. «Сизовы!» – повторил про себя Ивлев.

– Спасибо, – сказал он и медленно пошел вниз по ступенькам, едва передвигая отяжелевшие ноги.

И так же медленно он вышел из подъезда и пошел к машине, где его ожидал Квасов. «Прости меня, Наташенька! Я бы зубами их загрыз, если б только знал, где они, сволочи! Где они прячутся? Они меня – мента – выследили. А я их нет. Уйду к чертовой матери из розыска», – твердо решил капитан.

Проходя мимо скамейки, на которой сидела старуха, Ивлев остановился и сел. На душе было так скверно, так тяжело, что хуже и не бывает. Шевелиться не хотелось. Там на ступеньке не сел, а тут с места не сойти. «Пропади все пропадом, и эти Сизовы со своей дачей, и я, – на глаза попался Квасов, Ивлев подумал и про него, – и Квасов. И вообще, весь мир пусть катится кувырком. Я не знаю, что делать. Не знаю». Все крутилось в нем, как в бешеном вихре, но он от этого ощущал только невыносимую усталость.

Увидел, что старуха смотрит на него с любопытством, спросил:

– Ну что, мать? Как жизнь-то?

– Да какая тут жизнь, когда помирать скоро, – ответила старуха, нисколько не удивив Ивлева.

«В самом деле, все имеет свой предел, подписанный судьбой. Но почему так? Эта старуха живет и, возможно, будет жить, а моя Наташа – нет. Судьба, что ли?» Капитан испугался такой мысли. Даже подумал с сожалением, что в голову лезет всякая дрянь.

– Вы к Сизовым приехали? – неожиданно спросила старуха.

«Откуда она знает?» – подумал капитан и ответил:

– Да.

Удовлетворившись ответом, старуха закивала головой.

– На даче они. Живут, как барья. Машина, дача. Сын умер, а им хоть бы что. Что значит не родная мать, – сказала старуха, размахивая перед лицом веточкой.

«Не родная мать?» – мысленно повторил Ивлев и поспешил спросить:

– Постойте! Как не родная? Разве Анна Николаевна Сергею не родная мать?