Книга Прирожденные аферисты - Сергей Зверев

– Теперь понятно, откуда они так хозяйственную документацию знают, – сказал Маслов, знакомясь с секретными шифротелеграммами, которые приходили в УВД Запорожского облисполкома.

– Еще имеются данные, что Сивуха документы умеет рисовать, – добавил Павлюченков.

– Выходит, шайка у них была полностью на самообеспечении. Сами воровали документы. Сами их выправляли.

– А зачем Сивуха покупал паспорта?

– Чтобы лишний раз не рисковать…

Верзилин, понявший, что дело входит в горячую стадию и все будет решаться на Украине, направил в УВД официальную телефонограмму, что завтра утром самолетом прибудет в Запорожье.

Его встретили на взлетном поле, со всем уважением, как сотрудника центрального аппарата МВД СССР. Лично замначальника УВД жал руку, заверяя, что лучший номер в гостинице готов, культурная программа составлена.

Но следователь строго объявил: сперва работа, а уж потом все остальное, поэтому вперед, в управление.

– У вас все в Москве такие быстрые? – спросил Павлюченков, расположившись в служебном «Москвиче», следующем за черной «Волгой», в которой разместились замначальника УВД и следователь из МВД Союза. – Что ты, что он: «На фиг ваши гостиницы и обеды. Нам водки не надо – работу давай».

– Время не ждет, – сказал Маслов. – Роман был такой у Джека Лондона.

– Знаем. Начитанны.

– Оно и правда не ждет.

– Да. Жизнь коротка, а столько еще не выпито и не съедено.

– И столько жулья не изловлено…

В управлении Верзилин заперся в отведенном ему просторном кабинете и часа три изучал предоставленные документы. Потом вызывал Павлюченкова и Маслова.

– С материалами я ознакомился, – в привычном стиле сухого официоза изрек он. – Хочу выслушать ваши соображения. И обсудить стратегию и тактику дальнейших действий. Самый насущный вопрос – как искать соучастников гражданина Сивухина. Не исключено, что они проживают в Запорожье. И наша задача – использовать все возможности милицейских служб для их розыска.

– Используем, – заверил Павлюченков.

Работа закипела с новой силой. Перелопачивались картотеки, спецучеты, паспортные столы. Запорожские оперативники давали задания агентуре. Каждый участковый и патрульный был ознакомлен с портретами и описаниями мошенников. На разводах, летучках руководители не уставали напоминать: говорите с населением, поднимайте все связи, эти люди должны быть где-то здесь. Но пока вся эта бурная деятельность была впустую.

– А давайте портреты в газете поместим, – предложил Павлюченков на очередном совещании в кабинете Туранова. – Разыскиваются мошенники, совершившие тяжкие преступления.

– Сам знаешь, что скажут партийные органы, – возразил Маслов. – Мы не капиталистический Запад, у нас портреты жуликов в газетах не публикуют. Нечего народ будоражить.

– А что, Егор Олегович где-то прав, – неожиданно поддержал Верзилин представителя МВД Украины. – Наша задача не заботиться о настроении населения, а найти преступников. Слишком озабочены партийные товарищи убеждением народа в том, что у нас нет никаких проблем.

В голосе Верзилина прорвалась злость. Похоже, у него какие-то счеты с власть имущими – такие отповеди были уже не в первый раз.

– И тут совершенно не место политике, – продолжил следователь, делая отметку карандашом в плане мероприятий. – Я попробую этот вопрос решить.

План мероприятий все распухал. И на каждом совещании к нему добавлялся добрый десяток пунктов.

– Мошенники могли не только поездами пользоваться, но и самолетами, – предположил Туранов. – На рейсы паспортная регистрация. Вряд ли они по поддельным паспортам летали. Отыскать хотя бы пару полетов Сивухина, тогда можно сверить списки пассажиров. Если найдем пересечения – вот они, соучастники.

– Годится, – кивнул Верзилин, делая отметку о поручении в линейные отделы внутренних дел на воздушном транспорте. Единой системы учета авиабилетов в стране не было, так что придется перекапывать списки и квитанции вручную, а это огромный объем работы.

– Еще нужно активнее проверять гостиницы, – сказал Маслов. – И частный сектор…

Планов было громадье. Только как их выполнить? Тут нужна дивизия сотрудников, а ресурсы ограниченны. Необходимо было выбирать направление главного удара, как в армии, и на нем сосредотачиваться.

Во время совещания Маслов что-то пытался вспомнить. У него было ощущение, что он упустил нечто важное, не придал ему значения. Такое у него случается нередко. И это очень хорошо, что подсознание не проскальзывает мимо существенных моментов, а заставляет задержаться, вернуться назад.

– Вот же черт, – прошептал Маслов, хлопнув себя ладонью по лбу. И начал лихорадочно листать блокнот.

Верзилин посмотрел на него с неодобрением, но ничего не сказал, а вернулся к обсуждению текущих вопросов.

В сознании Маслова всплыло два разговора. «У Сивухиного пахана мать Анку-пулеметчицу играла», – сказал Саша Форточник. И сидящий в Москве старый жулик Аптекман, ностальгировавший о славном воровском прошлом, тоже вспоминал Анку-пулеметчицу. Как ее звали? Маслов имел привычку записывать все интересное, что узнавал из разговоров. Казалось бы, самая ненужная информация однажды может стать самой необходимой. Даже если не для работы пригодится, то для книги или диссертации, если однажды он решит их написать.

Он нашел нужную запись и прервал коллег:

– Не слышали о такой Перпедюлиной-Савойской?

– Это типа анекдот? – полюбопытствовал Павлюченков.

– Это известная мошенница еще с НЭПа. Зарабатывала тем, что представлялась соратницей Чапаева Анкой-пулеметчицей. А нам человек нашептал, что у «Барина» мамаша Анку-пулеметчицу играла.

– Где играла? – не понял Верзилин.

– Ну не в кино же. Мошенническая постановка тридцатых годов.

– Интересно, – следователь на лету ухватил идею. – А это ход…

Глава 30

Как хорошо быть генералом,

Как хорошо быть генералом,

Лучшей работы я вам, сеньоры, не назову.

Буду я точно генералом,

Стану я точно генералом,

Если капрала,

Если капрала переживу! —

молодой певец Эдуард Хиль исполнял по телевизору популярную песню. В десять вечера начался концерт советской эстрады. Мария Илизаровна смотрела его, расположившись в уютном кресле в столовой на втором этаже.

Советскую эстраду она не любила – всё это забавы низших классов. То ли дело русский романс. Но ей нравилось смотреть на экран. Почти ежедневно в десять вечера начиналось цветное телевещание.

Она никак не могла привыкнуть к тому, что можно сидеть дома в кресле и наслаждаться цветными движущимися картинками. Это создавало какой-то праздник жизни.