Книга Запад-Россия. Тысячелетняя Война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса - Ги Меттан

В течение пяти веков «демаркационная линия» Север — Юг разделяет две составляющие европейского христианства и практически полностью совпадает с границей между русской и европейской цивилизациями. Она начинается в Финляндии и Швеции, проходит через страны Прибалтики, Польшу, Галицию и всю Западную Украину, а также Молдову.

С восточной стороны румыны и молдаване отчасти составляют исключение из правила. Румынская церковь православная, но автокефальная, а их культура и язык, развившиеся после завоевания Дакии римлянами, имеют латинские корни. В то же время с западной стороны от границы сербы — и в меньшей степени болгары, которые всегда колебались между выбором одной из двух религий после нерешительного обращения в православие — придерживаются православной веры и используют кириллицу. Из всех славян, живущих западнее России, они наиболее близки русским.

Как отмечает французский историк Ален Безансон, специализирующийся на истории католичества, границы Европы совпадают с границей католицизма и готического искусства:

«Восточная граница Европы может быть представлена линией, соединяющей последние готические церкви. Эта линия проходит по границе Финляндии, стран Прибалтики, Польши, Венгрии, Хорватии, Словении. Она как раз совпадает с границами Европейского союза, насчитывающего 25 государств-членов [28 в 2016 году. — Прим. авт.]. <…> А дальше резко начинается территория византийского искусства»[146].

Другими словами, неевропейское варварство. В завершение своей мысли Ален Безансон возлагает вину за этот водораздел на Россию, которая якобы ненавидит католичество:

«Европа заканчивается там <…> где она сталкивается с другой цивилизацией, режимом, имеющим совершенно иную природу, религией, которой она чужда».

Это суждение в корне неверно, поскольку на самом деле, как отмечалось выше, для европейцев православие с XI века остается одним из главных факторов, провоцирующих ненависть к России. Польские католики до сих пор продолжают борьбу с православием. В 1596 году польско-литовское королевство заставит подчиниться папе православную церковь нынешней Западной Украины (Брестская уния) и даже захватит Москву в 1612 году. Протестантское королевство Швеция попытается сделать то же самое на севере. Создание униатской греко-католической церкви на Украине станет их единственной победой за тысячу лет. Еще в конце XX века понтифик польского происхождения Иоанн Павел II пытался посылать католических миссионеров на Украину, но безрезультатно.

Во время Крымской войны 1854 года епископ из французского города Тюль писал: «Там живут люди, называющие себя христианами, однако более опасные для Церкви, чем даже язычники». В то же время парижский архиепископ Сибур открыто заявлял: «Истинная причина этой войны — необходимость дать отпор ереси Фотия»[147]. Не будем забывать, что одним из факторов, подтолкнувших Наполеона III к развязыванию войны в Крыму, помимо желания взять реванш за поражение своего дяди, Наполеона I, стали настоятельные требования католических епископов-ультрамонтанов[148]. Они поддерживали польских католиков и грезили новым крестовым походом против православных русских.

В конце XIX века аббат Рорбахер в своей книге «Всемирная история католической церкви» (Histoire universelle de l’Église catholique) все еще настаивал, что «для Рима и всего того, что связано с католической церковью, нет врага опаснее, чем московский самодержец»[149]. Он приводит комментарии французской прессы 1840-х годов по поводу книги де Кюстина:

«В России создается собственное папство. Повсюду, от Балтики до устья Дуная и Венецианского залива, претворяются в жизнь планы по замене русской церкви на католическую, царя на папу и, говоря современным языком, деспотизма мирской власти на свободу власти духовной»[150].

А вот как описывал русскую отсталость, вызванную православной верой, немецкий историк Пауль Рорбах в начале XX века:

«Последняя причина русской культурной отсталости — связь с византийской церковью. Из-за нее любая возможность контактов с западным католическим сообществом, которое оказало бы благотворное влияние на развитие страны вопреки расстоянию и монгольскому игу, была изначально исключена.

Если бы в X веке великий князь Владимир стал католиком римского обряда, а не православным византийского обряда, это имело бы решающее значение для включения России в культурное и политическое сообщество европейских государств. Как если бы монголы никогда не завоевывали России, а Великое княжество Московское никогда бы не было вассалом Золотой Орды»[151].

Из недавних событий вспомним фатимские пророчества, которые весьма популярны среди католиков. Утверждается, что Дева Мария явилась возле города Фатима молодой португальской пастушке в 1917 году и объявила о необходимости обращения России в истинную веру во избежание войны еще более ужасной, чем Первая мировая, бушевавшая в то время. В пророчестве ясно говорится: «Чтобы предотвратить это, я пришла просить о посвящении России моему Пренепорочному Сердцу и о причащении в возмещение грехов в первую субботу месяца. Если мои просьбы будут услышаны, Россия обратится и настанет мирное время. Если нет, то она распространит свои ошибки по всему миру, вызывая войны и гонения на Церковь»[152].

Было ли это видение, откровение или суеверие — неважно. Россия названа в нем центральным элементом «Оси Зла» и воплощением Антихриста. Приход к власти коммунистов несколько месяцев спустя придал пророчеству еще больший резонанс.