Книга Заговор - Май Цзя

На следующее утро начальник Цзян, работавший всю ночь напролет, представил мне доклад в трех экземплярах – толстую кипу бумаг. Я пролистал их, потом поспешил отдать два экземпляра Сяо Фэю, приказав ему отнести их Чэню и Хуан Ии, чтобы они как можно скорее посмотрели, после чего мы проведем собрание.

Доклад был длинным, наполненным сложными и запутанными данными, я читал его медленно, а вот Хуан Ии быстро закончила чтение и поспешно примчалась ко мне. Увидев у меня в руках доклад, она сердито сказала:

– Не читайте, не читайте! Нечего там читать. Скинская – просто воровка!

Я предложил ей сесть и спокойно поговорить. Одновременно с этим я попросил Сяо Фэя сходить и позвать Чэня, чтобы тот тоже послушал, что она скажет. Сидя на стуле, она порывалась говорить, но я дал ей понять, что надо подождать Чэня, она намек не считала и начала ругаться:

– Не о чем даже и говорить! Это же скандал для дешифровщиков всего мира! Я сейчас могу точно сказать, что причиной, по которой американцы не воспользовались «Бедой века», а продали ее Тайваню, было то, что они тоже обнаружили безобразие, подстроенное Скинской, и засомневались в ней. А если в личности разработчика кода есть сомнения, кто же осмелится использовать такой код? К тому же у нее из задницы торчит длиннющий советский хвост!

И я, и пришедший на половине ее речи начальник Чэнь не могли уловить смысл, поэтому тупо уставились на нее. Она пояснила:

– На самом деле то, что я хочу сказать, просто: вы оба занимаетесь дешифровкой уже давно и, конечно же, знаете знаменитый код, использовавшийся немцами во время Второй мировой войны, – «Энигма».

– Вы имеете в виду шифровальный аппарат «Энигма»?

– Да.

Начальник Чэнь сказал:

– «Энигма». Я знаю. Это ведь первый в мире прикладной шифровальный аппарат повышенной сложности.

– Да, в мире криптографии его назвали «Энигмой», потому что так назывался сам код, а после создания аппарата он получил то же название, что и код. По сути, это одно и то же. Одно и то же.

Я с улыбкой сказал Чэню:

– Прямо как вы: вас зовут Чэнь Эрху, а на службе все называют начальник Чэнь, а на самом деле это один и тот же человек.

Хуан Ии добавила:

– Да. В то время этот код не был самым сложным, но на его основе сделали механизм, появился первый в мире шифровальный аппарат. До этого все подобные аппараты были лишь слегка усложненными, теоретически не поддерживаемыми шифровальными технологиями. Можно еще сказать, что до того момента никто не мог превратить код в аппарат. «Энигма» стала первой, поэтому она официально считается важной вехой в истории криптографии. Вы поверите, если я скажу, что коммерческий шифровальный аппарат, разработанный Скинской, создан по образу «Энигмы»? Наверняка не поверите. Потому что слишком велика слава «Энигмы», и многие изучают ее, и если собираешься что-то украсть, то нельзя красть то, что так бросается в глаза, ведь правда же? Однако я могу с уверенностью сказать, что этот аппарат копирует «Энигму», хотя и в несколько измененном варианте. Но это все, как говорится, «смена отвара, но не лекарств, из которых отвар состоит» – лишь видимость перемен. Например, шестеренки поменяли на шкивы, частей стало не двадцать шесть, а тридцать четыре, механизм действует не непрерывно, а приводится в действие – вот и все отличия. Теоретическая и техническая составляющие совершенно такие же. Приведу аналогию: это как если бы автор перевода опубликовал бы его под своим именем, выдал за свое собственное…

Это открытие поразило нас. Говоря словами Хуан Ии, этого было достаточно, чтобы сказать, что Скинская – нахальная хулиганка. От контакта с таким человеком, у которого размыты границы морали и научного подхода, размываются и наши собственные границы.

Выйдя после ужина прогуляться, мы с Хуан Ии занялись анализом причин, побудивших Скинскую присвоить себе чужой код.

Мы полагали, что она украла не какой-либо другой код, а именно «Энигму». Это было тщательно спланировано, это не был безумный поступок и не из-за безвыходной ситуации, ведь она была хитрой и обладала исключительной уверенностью, порожденной опытом и знаниями.

Украсть «Энигму» – это все равно что украсть рекламный щит на городской улице или портрет Мао Цзэдуна с главных ворот на площади Тяньаньмэнь[43]: даже если будешь воровать в открытую, полиция ни за что не догадается, что это кража. Скинская – известный в мире криптографии человек, кто ж из обычных людей мог бы подумать, что она будет красть, воровать? Просто представьте, насколько велик будет процент успеха в случае, если человек, на которого никто не подумал бы, что он может украсть, своровал бы вещь, про которую никто не подумает, что ее можно украсть? На самом деле в этом и заключается мудрость. Естественно, это мудрость опытного вора. Если бы мы сегодня не увидели этих данных и нашей задачей было бы взломать этот код, то такие действия Скинской заморочили бы нам голову, мы бы ломали ее над ним, не подозревая, что отгадка кроется в учебнике, прямо у нас под носом!

Хуан Ии сказала:

– Все будут смеяться над ее действиями.

На что я ответил:

– Но цели она достигла. Код – это прикладная технология, если его нельзя разгадать, значит, это удачный код. В каком-то смысле у вас нет права смеяться над ней.

– Судя по всему, мы можем с ней померяться хулиганскими действиями.

Я спросил: как это? Она настаивала, чтобы я все-таки отправил письмо Андронову, чтобы узнать всю подноготную Скинской. Я знал, что Андронов – человек очень смекалистый и осторожный, и боялся, что достичь нашей цели будет сложно, поэтому все медлил с отправкой письма. Но, судя по нынешней ситуации, не было иного способа подобраться поближе к Скинской, похоже, что остается все-таки попробовать этот вариант.

Тем же вечером я по плану Хуан Ии написал письмо Андронову.

Содержание, на первый взгляд, было обычным, естественным, но все формулировки были тщательно продуманы. Точный текст я сейчас уже и не помню, смысл был примерно таким: я после возвращения на родину был занят похоронами супруги Сяо Юй, поэтому давно ему не писал, за что прошу прощения. Сейчас я работаю в новом учреждении, это институт криптографии, здесь я буду передавать знания, когда-то полученные у него, еще большему количеству учеников. Кроме собственно информации о кодах я буду преподавать еще и историю криптографии, в особенности историю советской криптографии, я буду говорить и о нем, и о других известных советских криптографах. После упоминания его имени я поместил длинный список советских специалистов в этой области, среди них, естественно, я вставил и имя Скинской. Я написал, что у меня не хватает материалов для занятий и что я надеюсь, что он по мере возможности пришлет мне какую-нибудь личную информацию об этих специалистах. В общем, я нарезал круги, чтобы завладеть данными на Скинскую.