Книга Гертруда Белл. Королева пустыни - Борис Соколов

14 июля 1958 года восставшие иракские офицеры во главе с бригадным генералом Абдель Керимом Касемом и полковником Абдулом Саламом Арефом свергли Хашимитскую монархию в Ираке. Фейсал II и все члены королевской семьи, кроме тяжело раненой супруги наследного принца – принцессы Хайям были расстреляны без суда. Также без суда революционеры на следующий день убили и Нури Саида. Бедняге Фейсалу II повезло лишь в том, что над его трупом не стали глумится, а всего лишь выставили перед дворцом на всеобщее обозрение, а потом тайно захоронили. Обнаженный труп 45-летнего наследного принца Абд аль-Илаха, например, протащили по улицам Багдада. Вот как это описал пластический хирург доктор Ала Башир, ставший впоследствии личным врачом диктатора Саддама Хусейна: «У дворца валялся обнаженный труп Абд аль-Илаха. Толпа раздобыла веревку, кто-то подогнал небольшой грузовой автомобиль. Тело привязали к грузовику и поволокли по улицам под глумливые крики. Поездка мертвеца закончилась на площади Мучеников в центре города. Мы с братом влились в огромную кричащую толпу, которая тянулась за машиной. На площади труп Абд аль-Илаха был повешен на фонарном столбе, а затем его разделали, как тушу на бойне». Памятник основателю королевской династии Фейсалу I ликующая толпа сбросила в Тигр. Дома нескольких министров и британское посольство были сожжены. Но дом Гертруды Белл не тронули. После этого британское влияние в Ираке было сведено к нулю. Фактически тот Ирак, который создавала Гертруда, был разрушен революцией 14 июля и исчез навсегда. Но она счастливо не дожила до краха возведенного ей здания. Правда, в новом Ираке стабильности стало ничуть не больше. В феврале 1963 года генерал Касем был свергнут в результате военного переворота и казнен. К власти пришла Партия арабского социалистического возрождения (БААС). Но уже в ноябре 1963 года партия БААС была отстранена от власти в результате нового военного переворота, совершенного президентом, Абдулом Саламом Арефом, а многие ее лидеры арестованы. Ареф погиб в авиакатастрофе в апреле 1966 года (внезапные смерти были среди правителей Ирака делом обычным), а в июле 1968 года в результате очередного военного переворота к власти вернулась партия БААС (такая же партия до сих пор существует в Сирии, где ее возглавляет президент Башар Асад). В июле 1979 году один из ее руководителей Саддам Хусейн отстранил от власти президента Ахмеда Хасана аль-Бакра «по состоянию здоровья» и установил режим личной диктатуры. Ходили слухи, что в 1982 году Ахмед Хасан аль-Бакр умер не без помощи Саддама Хусейна. Как известно, последний был свергнут войсками возглавляемой США международной коалиции в апреле 2003 года. Но стабильность не наступила и после этого, и с тех пор в Ираке идет гражданская война, результатом которой стал фактический раскол страны, что нашло свою кульминацию в образовании в 2013 году фундаметалистского и террористического Исламского государства, включившего в свой состав половину Сирии и северные районы Ирака, населенные арабами-суннитами. Надо также подчеркнуть, что за все время иракской независимости с разной степенью интенсивности шла вооруженная борьба в Иракском Курдистане, который достаточно условно контролировался правительством в Багдаде. Саддаму Хусейну же приходилось жестоко подавлять восстания курдов и шиитов, с использованием отравляющих веществ и десятками тысяч погибших. Но, разумеется, всех этих трагических последствий Гертруда Белл предвидеть не могла.

Сейчас, задним числом, когда мы знаем, как именно пошла история Ирака, Сирии и других ближневосточных стран в XX и в начале XXI века, можно сказать, что предложенное Гертрудой Белл начертание границ Иракского государства оказалось далеко не идеальным. С точки зрения сегодняшнего дня, после Первой мировой войны территориальное размежевание на Ближнем Востоке стоило бы провести следующим образом. На северной части территории Ирака, населенной арабами-суннитами, и на основной части территории нынешней Сирии, исключая прибрежный район, также населенной арабами-суннитами, многие племена которых родственны иракским племенам, следовало бы создать единое государство под Британским протекторатом со столицей в Дамаске и под условным наименованием Великая Сирия. Кстати, тогда бы не пришлось изгонять короля Фейсала из Дамаска. Прибрежную часть Сирии со значительным христианским арабским населением, а также с основным ареалом обитания приверженцев секты алавитов, к которым сунниты относятся чрезвычайно враждебно, вместе с Ливаном надо было бы отдать под мандат Франции с перспективой образования из этих территорий в будущем единого государства Великий Ливан. Остальную же часть арабского Ирака (южную и центральную), населенную преимущественно арабами-шиитами, надо было бы превратить в государство под условным названием Малый Ирак со столицей в Багдаде и также отдать под британский мандат.

Наиболее сложным в любом случае было бы решение курдского вопроса. Идеальным решением представлялось бы создание единого Курдского государства в качестве независимого или под французским или британским мандатом, с включением туда, как минимум, всех курдских территорий Османской империи, а при возможности – и Иранского Курдистана. Однако вследствие победы кемалистской Турции над Грецией отнять у значительно усилившегося вчерашнего врага его часть Курдистана уже не представлялось возможным. Однако создание единого Курдского автономного района из курдских территорий нынешних Сирии и Ирака и включение его в состав Великой Сирии несколько снизило бы остроту курдского вопроса в регионе.

При таком территориальном размежевании в каждом из новых государств минимизировались межрелигиозные и межэтнические противоречия. Арабско-курдские противоречия никуда бы не делись, но зато и в Великой Сирии, и в Ираке население было бы более или менее однородным в религиозном отношении. В Великом Ливане был бы гораздо более сложный этно-конфессиональный состав населения, но в принципе он был бы ненамного сложнее, чем в нынешнем Ливане. При этом Великая Сирия в качестве базы для экономического роста могла бы опираться на северные нефтяные месторождения нынешнего Ирака, а Малый Ирак – на южные нефтяные месторождения нынешнего Ирака в районе Персидского залива. Правда, эти последние месторождения были открыты только в 1950-е годы, но предлагаемое здесь территориальное размежевание, по всей видимости, стимулировало бы их более раннее выявление. А такие государственные образования, как Великая Сирия, состоявшая бы из примерно тех же территорий, на которые сейчас претендует Исламское государство, и Малый Ирак наверняка отличались бы гораздо большей политической стабильностью, чем реально созданные Сирия и Ирак, и эта стабильность стоило бы гораздо меньшей крови, чем было на самом деле пролито в современной сирийской и иракской истории. В качестве примера политической стабильности, достигнутой благодаря относительной религиозной однородности населения, можно привести Трансиорданию (ныне – Иорданию), к созданию которой Гертруда Белл также была причастна. Несмотря на все сложности ряда вооруженных конфликтов с Израилем и палестинцами, в этой стране, где арабы-сунниты составляют более 90 % населения, Хашимитская династия благополучно правит и в наши дни, а иорданская армия, созданная на основе британского Арабского легиона, является наиболее боеспособной и подготовленной среди армий всех арабских государств.

Гертруда Белл, повторим, обо всех межрелигиозных и межэтнических противоречиях в Арабском регионе знала, наверное, лучше нас. Но в духе европейской просветительской традиции XVIII–XX веков искренне верила, что религиозные и национальные различия будут играть все меньшую роль в жизни людей, что в новых государствах, созданных после Первой мировой войны, постепенно сложатся политические нации, которые объединят представителей различных этносов и религий. Но реальность конца XX и начала XXI века, по крайней мере, применительно к Ближнему Востоку, да и к целому ряду других регионов мира, оказалась прямо противоположной этим ожиданиям.