Книга Похищение сабинянок - Борис Косенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все, ребята. Я вас внимательно выслушал. А теперь мне надо посоветоваться.
– С кем еще? – ревниво поинтересовались «ребята».
– С Господом, конечно, – с достоинством ответил он. – Да и потом… Помните, Ронни собирал русские пословицы? Так вот, одну из них даже мой папа запомнил: «Утро вечера мудренее». В общем, спокойной ночи, джентльмены! С утра пораньше собираемся снова, и я сообщу вам свое решение…
Он неторопливо приготовился ко сну и, уже лежа в постели, привычно вознес молитву:
– Отче наш! Вразуми и просвети…
И Всевышний послал ему сон…
Судья Джек Линч недовольно уставился на неловко переминающегося с ноги на ногу ражего верзилу в лихо заломленной широкополой шляпе и со звездой шерифа на могучей груди.
– Сэм! – упрекнул судья. – В чем дело? Потерял хватку? Почему до сих пор преступник не схвачен? Народ требует!
Народ, собравшийся у здания суда, орал, матерился и то и дело палил в воздух из кольтов и винчестеров.
– Джек, – смущенно проговорил верзила. – Ваша честь, я не уверен, что Кривого Билла и его супружницу прикончил Хромой Хуан. Той ночью все видели, как он валялся пьяный вдребадан под дверями салуна.
– Погоди, Сэм. Значит, ты хочешь сказать, что этот самый Хуан, прости его Господи, хороший парень?.. Честный, порядочный?.. Работящий? Так?
– Нет, Джек… ваша честь, конечно же, нет! – еще больше конфузясь, покрутил головой шериф. – Ворюга он и бездельник. Да и виски хлещет, не просыхая.
– Стало быть, мог бы он прикончить Билла и Молли?
– Запросто!
– Так в чем же дело? Приводи его ко мне, а уж я ему устрою суд. Скорый и правый!.. Кстати, виселица у нас в порядке?
– Да, ваша честь, конечно… Но беда в том, что Хуан прячется в Черной Дыре, среди черномазых и мексикашек. Попробуй найди его там!
– О Господи, Сэм! Тебя что, надо учить, как крысу из норы выкуривать?
– Джек, но ведь будет пальба. Большая пальба! А там полно баб и детишек. Могут погибнуть невинные. И среди наших тоже.
– Эх, Сэм, все мы здесь, на земле, грешники. Ну, подумаешь, подстрелят кого-то. Господь всех примет. И разберется. И воздаст каждому по делам его. Усек?
– Да, ваша честь!
– Ну, вот и славно! – судья довольно погладил пышные седые усы. – Забирай ребят, пусть повеселятся…
Шериф выпятил грудь, отсалютовал по-военному и вразвалку направился к выходу. Вскоре его зычный рык перекрыл гомон толпы:
– Ребята! Не тратьте заряды попусту! Пошли шакала выкуривать!
Ему ответил восторженный рев, так что стоявшие неподалеку у коновязи лошади прянули и заржали…
Спящий вздрогнул и проснулся. Открыл глаза и, глядя в светлеющее окно, прошептал:
– Спасибо за совет, Господи!..
В тот же день министр обороны получил приказ Верховного Главнокомандующего немедленно начинать «гуманитарные бомбардировки».
Жена отправилась почесать язык к соседке. Григорий Матвеевич в ожидании футбола улегся на диван с юмористическим журнальчиком. Но спокойно почитать не получилось.
– Папа! – решительно дернул его за рукав сын Коля, второклассник.
– Чего тебе? – благодушно отозвался Григорий Матвеевич. – В школе-то как дела?
– Полный о-кей! – сурово отрезал Коля. – У меня к тебе мужской разговор.
– Двойку, что ли, схватил?
– Двоек у меня нет, – обиделся Коля. – Просто из-за вас с мамой надо мной весь класс потешается.
– Чего-чего? – даже привстал Григорий Матвеевич. – Это что же мы с нею натворили? Вроде бы все у нас нормально.
– А вот и ненормально! – упрямо заявил Коля. – Вы с мамой – серые.
– Какие-какие?
– Серые!.. Ну-у… отсталые… Несовременные!
– Погоди-погоди! – Григорий Матвеевич отложил журнал и сел на диване. – И как же это понимать?
– А очень просто! Сколько лет вы вместе живете? А?.. И ничего у вас не случается! А вот у Люськи рыжей недавно мамка в третий раз замуж вышла… А у Федьки-очкарика у родного отца – своя семья, у матери родной – своя, а он живет с отчимом и мачехой. А отчим у мачехи, между прочим, – второй муж. Понял?
– Не-а, – признался Григорий Матвеевич.
– А Валька длинная сразу от двух отцов алименты получает. А у Люськи черной…
– Погоди-погоди! Чего это ты мне всю эту ахинею плетешь?
– А того, что у всех родители – как родители. Передовые и современные. Одни вы с мамой – какие-то… сермяжные.
– Это кто так говорит?
– Все говорят! И Людмила Эдуардовна так сказала.
– Это ваша училка?
– Ну да!
– Ну, брат, – почесал затылок Григорий Матвеевич, – даже не знаю, чем тебе и помочь.
– Зато я знаю! – рубанул Коля. – Я все точно рассчитал!.. Через неделю ты едешь на курсы. На три месяца. Так?
– Ну, так… И что?
– А то! Я уже договорился с дядей Володей. Из сорок третьей квартиры… Да ты его знаешь, он тренером по боксу работает. Так вот, он согласен эти три месяца прожить у нас. Как мамин муж.
– Как кто?
– Как мамин муж! А ты будешь нам с мамой вроде бы алименты присылать… А когда приедешь – как будто снова на маме женишься.
– Чего-чего?
– Я же тебе русским языком объясняю: снова женишься на маме. И будешь у нее тогда уже третьим мужем!.. Ну, что?
– Полный о-кей! – севшим голосом отозвался Григорий Матвеевич.
Под унылым осенним дождем вся центральная часть необъятной евразийской державы вместе со столицей превратилась в огромную грязную лужу, на юге и востоке бушевали шторма, север сковали ранние морозы. Не баловала погода и другие регионы. Но у Георгия Александровича Павлинского не сходила с губ лучезарная улыбка. Впервые за полгода, прошедшие после его неожиданной для всех, и в первую очередь для него самого, победы на выборах и вступления в должность президента страны, он чувствовал себя по-настоящему счастливым.
– Все готово, – доложил руководитель администрации Василенко, нервно покусывая губы и подозрительно вглядываясь в невесть отчего развеселившегося шефа. – Садитесь за стол, сейчас вас немного припудрят, и можно начинать…
Георгий Александрович с трудом удержался, чтобы не хихикнуть, представив, как встретит Василенко его нынешнее обращение к народу. Интересно, сумеет ли сохранить свою всегдашнюю скучающе-невозмутимую мину?..
