Книга За милых дам - Ирина Арбенина

Но Аэлла, судя по всему, рассуждала иначе… Счастливый финал никак не входил в ее планы… Деревья кончились, но впереди был ручей. Так толком и не разобравшись в лошадином коварном замысле, Петя в ужасе успел разглядеть, что вода в ручье полностью не замерзла и во льду зияет темная полынья…

Аэлла оттолкнулась копытами и взмыла в воздух… На секунду зависнув вместе с ней, Петя, подчиняясь неизбежности закона притяжения, выпустил из рук темно-рыжую гриву и полетел прямо в темную ледяную воду…

Какая же она была темная, эта вода… Ничего, ну абсолютно ничего не видно… Однако отчего-то не холодная… скорей ему было горячо. Петр с трудом разомкнул веки… И подумал, что если и побывал в воде, то его, по всей видимости, уже вытащили…

Он лежал на припорошенной снегом ледяной поверхности ручья, и сознание медленно возвращалось к нему… Он попробовал пошевелиться: голова страшно заныла… Рядом, перебирая копытами, пританцовывала Аэлла — вид у нее был недовольный. Она-то явно надеялась, что Стариков угодит в полынью… Да, промахнулась, голубушка…

Все понятно. В полынью он не попал, не утонул, слава богу, а горячо от крови… И лед рядом в крови… Вот об лед-то он и шарахнулся со страшной силой, потеряв, должно быть, на какое-то время сознание.

Петя попробовал приподняться и дотронулся до затылка — на руках осталась кровь… Да уж! Не слабо, однако!

С трудом оглядевшись — голова не поворачивалась, — он увидел, что со всех сторон к нему устремляются яркие точки… Они приближались, и он уже видел, что это всадницы… Одна… две… три… четыре… Его падение заметили и мчались во весь опор…

Крики, реплики… Они соскакивали с лошадей и собирались вокруг него…

«Ну, просто амазонки, — подумал он. — Мать вашу… Артемиду!» И опять потерял сознание.

— Петя, ласточка, очнись…

Он почувствовал на щеке теплую ладонь… «Анна!» Резко пахло нашатырем. Вокруг него суетились, заботливо, но неумело перевязывали голову — бинт наматывали щедро, как Щорсу в одноименном фильме, явно в избытке. Поднесли к губам бутылку с бренди. Петя окончательно приходил в себя.

— Ну как же так можно, молодой человек?! — Нелли Всеволодовна погрозила ему пальцем. — Не зная броду, не суйся в воду… Не умеете ездить, зачем лошадь в галоп пускать? Мы видели, как вы мчались…

— Это да… — послушно согласился Петя, — без галопа мы не можем. Просто хлебом не корми — дай поскакать…

Ему не хотелось тратить силы и объяснять, что случилось на самом деле… Ситуация и так была унизительной. Здоровый мужик и такой беспомощный. А вокруг храбрые, ловко управляющиеся с лошадьми женщины.

— Что делать, дамы… Аэлла со мной не посоветовалась.

— Аэлла?! — Аня, стиравшая ему кровь со щеки, изумленно замерла.

— Аэлла. — Петя уныло и утвердительно кивнул: — Очень редкое имя. Древнегреческое.

Анна смотрела на всадниц, столпившихся вокруг. «Где милосердие во взоре, женский испуг, сострадание?!» Ей казалось, она видела в их глазах только холодное любопытство. Ей даже чудилось, что они усмехаются… Всадницы — и неудачливый, но чудом избежавший смерти конюх… Клуб Термискиры!

Она суетилась, стараясь помочь Петру.

«Притворяются… Все притворяются», — думала Аня.

Всадницы: Марина, Рита, Хоккер, веселая вдова Ясновская… И еще маленькая хорошенькая брюнетка, некая Танечка Самсонова, старая приятельница Марины, приехавшая в Россию погостить ненадолго, оставив мужа-миллионера в Норвегии. С ней Анюту познакомили только сегодня.

Петру помогли встать. И это ему удалось. Оказалось, что он может, пошатываясь, правда, но довольно сносно передвигаться.

— Ой, — вскрикнула Нелли, — шашлыки-то все, наверное, остыли!

— Ай! Ой! Ах! — Они разом по-бабьи залепетали, зачирикали…

Потихоньку добрели до стола… Пили, ели… Аня молчала, слушала, пыталась улыбаться, но как-то не очень удачно. Шашлыки в горло не лезли. Ане пришло в голову, что она чуть не отправила на тот свет Петра, втянув его в компанию, которую и ей самой давно пора было оставить… если, конечно, она хочет остаться в живых…

— Ну ладно, все хорошо, что хорошо кончается… — Марина достала бутылку скотча. — Давайте еще выпьем. За тех, кто спасся! И за тех, кто в море… Во всяком случае, собирается…

— А кто в море собирается? — поинтересовался Петр, потирая ушибленный бок.

— Да вот! — Марина кивнула в сторону Риты. — Уезжает.

— Как покатались, сэр?

— Отлично. Жалко, что у меня не было пистолета… — Вручая Аэллу конюху, Петя не старался быть любезным.

— Неужели понесла?

— Незаметно?

— Заметно, сэр.

— С ней и раньше это случалось?

— Ну… — Парень замялся.

Петя выгреб из кармана все, что у него было, и сунул ему смятые бумажки.

— Случалось, сэр.

— Отчего же вы ее держите?

— Не мы. Хозяева. Очень ценный экземпляр, сэр, отличные данные… Огромные деньги. Красива. Очень… Но и коварна, тоже очень. Настоящая женщина, сэр… Сначала вздыхает, ластится и делает вид, что она полностью ваша и предана до гроба… А потом закусывает удила и несется, куда ей заблагорассудится! И вы уже ничего не можете поделать. И терпеть не может мужчин. Уж не знаю почему… Такая причуда. Женщин катает. А если мужчина, не успокоится, пока не сбросит.

— Как вы сказали? — переспросил Петя. — До гроба?

— Вот именно, сэр.

— Так почему же вы мне ее подсунули?

Парень не спеша пересчитал бумажки. Вид у него был удовлетворенный.

— Меня очень, очень попросили это сделать, сэр.

— Кто?

Конюх вздохнул:

— У вас не хватит денег, чтобы узнать это, сэр.

Удар, который провел ослабевший от «шикарной» прогулки на лошадях Стариков, тем не менее оказался отличным. Конюх отлетел в сторону.

— Сдачи не надо, сэр, — сказал Петя. И отправился догонять Анну. Дамы уже разбредались по машинам.

Петр был уверен, что одна из них зло над ним подшутила.

Нелли Всеволодовна Ясновская заняла свое место в зрительном зале и теперь рассеянно наблюдала, как поблизости две расфранченные девицы сгоняли какого-то растерянного иностранца, посмевшего занять их место…

Очевидно, разбогатев или найдя свое счастье в виде богатого мужа в области ларечной торговли, они привыкли, что действовать надо всегда очень энергично… Иностранец затравленно озирался, испуганный таким натиском: «Ну, что вы тут чисто конкретно расселись!» Наконец появился распорядитель, заискивающе улыбнулся богатым девицам, взял рассеянного иностранца под руки и увел…

Рассеянный, как выяснилось, оказался итальянцем, известным модельером, приглашенным на показ работ своего русского коллеги… Он, очевидно, не знал, что все места в зрительном зале четко распределены по рангам и чинам: тут звезды эстрады, там жены бандитов, а здесь — остальная шушера… И уж тем более не догадывался, что за такую оплошность, как попытка сесть на чужое место, могут угрожать расправой и пистолетом.