Книга Я жулика люблю - Светлана Денисова

«Где же все-таки Вадим спрятал свои миллионы?» — подумала я в который раз и закрыла глаза.

* * *

Алексей Петрович неуверенно огляделся. Телефоны-автоматы попадались довольно редко, а те, что все же встречались, не работали: или трубки были оборваны, или диски покорежены.

Звонить Калиновскому из дома напуганный до полусмерти Мордвинов не решился. Он кое-что знал о прослушивании, в основном, правда, из детективных романов и фильмов, но и этого хватало. К тому же Калиновский, скрывающийся от любознательных представителей органов охраны правопорядка, строго-настрого наказал Алексею Петровичу звонить по этому номеру лишь в самых экстренных случаях. А лучше бы и вовсе не звонить, а управляться самостоятельно.

Мордвинов вернулся к машине, где преданная супруга вертелась от нетерпения, словно уж на сковородке, и буркнул:

— Опять поломанный. Похоже, у этих дебилов других развлечений просто не осталось. Руки бы им оборвать, как они трубки обрывают!

Машина вновь закружила по улицам. Дело осложнялось еще и тем, что Алексею Петровичу нужна была непременно одиночная будка. Мало ли кто может подойти и все услышать, если он станет звонить из автоматов, установленных под одним навесом?

Занятый поисками, Мордвинов не обратил внимания на то, что за его машиной на некотором расстоянии едет неприметный бежевый «Москвич»-каблучок с надписью на дверцах: «Театр-студия пластики». За рулем сидела молодая женщина в темных очках, затянутая «в рюмочку» в комбинезон из серебристой ткани, в пестрой косынке на угольно-черных волосах.

* * *

Поскольку мне надо было следить за Вадимом, а Юля не могла светиться и бегать за собственными предками, на эту операцию мы решили отрядить Карину. Вместе с диктофоном для похода в «Прагу» я тогда же выцыганила у Макара Захаровича еще пару хитрых «машинок», поклявшись страшной клятвой, что ни в чем опасном для собственной жизни, равно как и для жизни окружающих, никто участвовать не станет. Вряд ли он мне поверил. Скорее всего просто понял, что иначе-то уж я точно куда-нибудь ввяжусь, и снабдил меня настоящей шпионской техникой. Думаю, нашей материально страдающей ментуре такие штучки могли только присниться.

Карина выпросила на несколько дней старую машину у театра-студии, загримировалась, выслушала кучу наставлений и заняла боевой пост у дома Алексея Петровича. Мы были уверены, что после угрожающего письма с недвусмысленным упоминанием о слежке Мордвинов не будет взывать о помощи, используя собственный телефон. Он непременно должен позвонить из автомата!

Недаром говорят, что незашоренные мозги варят не в пример лучше заштампованных.

* * *

Наконец Мордвинову повезло. Жадно проглотив два жетона, аппарат на этом успокоился и с третьей попытки милостиво соединил Алексея Петровича с тайным убежищем господина Калиновского.

Карина, приткнувшая «москвичонок» на противоположной стороне улицы, демонстративно вышла из него, сердито стукнула ногой, обутой в изящный джинсовый сапожок, по колесу и достала обычную с виду трубку мобильного телефона. Громко и раздраженно она принялась торговаться с ремонтниками, требуя, чтобы они прибыли на эту улицу сию секунду! Поругавшись так минуты две, она уселась в машину, закурила, набрала еще один номер и тихонько замурлыкала что-то вроде: «Милый, я опять застряла, скажи ты наконец администратору, чтобы ведущей актрисе выделили нормальную машину! Что? Да, родной… нет, золотой…»

Издавая эти «мяу-мяу», Карина, навострив уши, вслушивалась в гудки, раздающиеся в квартире или в доме, куда звонил Мордвинов. Она ничего не понимала в технике, но в эти исторические минуты чувствовала себя героиней английского сериала «Багз» — «Электронные жучки». Страх у нее прошел, а вот любопытство и возбуждение достигли апогея. Дозвонится ли этот жулик, и что будет дальше?!

Трубку долго не снимали, и Мордвинов опять занервничал. На дряхлую бабульку, подошедшую было к будке, он зыркнул такими бешеными глазами, что та, перекрестившись, шарахнулась в сторону и поплелась искать телефон-автомат где-нибудь в другом месте, подальше от этого психа.

Наконец трубку сняли, и тихий безликий голос произнес:

— Слушаю?

— Это Мордвинов Алексей Петрович, — залопотал бывший главный редактор. — Мне надо срочно переговорить с… э-э… ну, в общем, с Be…

— Одну минуточку, — быстро перебил голос, — я сейчас узнаю.

— Будьте так добры, — моляще пробормотал Мордвинов и отер пот с чела. — Скажите, что это очень важно!

Ему вновь пришлось подождать. Голос Калиновского, неожиданно зазвучавший, казалось, в самом ухе Мордвинова, заставил Алексея Петровича нервно вздрогнуть.

Карину тоже слегка подбросило на сиденье.

— Что вам нужно? Я же вас просил воздерживаться от непосредственных контактов со мною.

— Знаю, знаю, но, Be…

— Вы говорите с Василием Федоровичем! — с нажимом быстро проговорил Калиновский.

Карина перевела дыхание, продолжая монотонно бубнить что-то нежное в свой «телефон». Шпионские страсти, честное слово!

Мордвинов на секунду опешил, но тут же сообразил:

— А?! Да, конечно… Василий Федорович… Дело уж больно неотложное!

— Какое дело? — брюзгливо осведомился Калиновский. — Я теперь, батенька, никаких дел не веду, кхе-кхе, временно. Как и вы, наверное?

— Be… Василий Федорович, я письмо получил. Они все знают… и требуют, чтобы я им деньги отдал! А у меня же нет ничего, совершенно! И Корякин в Америке!

— Кто это «они»? — Голос Калиновского налился металлом и загремел, как лист жести на ветру. — И о чем эти таинственные «они» узнали?

— О «Северном сиянии», — шепнул Мордвинов и затравленно огляделся. — Кто, не знаю, но они предупредили, что следят за мной! Велели новые шторы повесить…

Карина хихикнула. Молодец, Юля, как папульку запугала! Ну-ка, что ответит наш «Василий Федорович»?

Калиновский явно не понял юмора:

— Голубчик, вы, по-моему, слегка не в себе. Какие еще шторы?!

Захлебываясь и путаясь в словах, Алексей Петрович пересказал Калиновскому содержание страшного письма и тоскливо добавил:

— Сегодня еще два угрожающих послания получил. Одно домой принесли, а другое в редакцию. Ве-асилий Федорович, что мне делать? Они ведь не поверят, что у меня никаких денег нету!

Калиновский отреагировал быстро и однозначно:

— Прежде всего, больше мне сюда не звоните! Я вам ничем помочь не могу. Думаю, вы сами это понимаете?

Мордвинов почувствовал себя беспомощной, отбившейся от стада овечкой, которую со всех сторон обложили свирепые матерые волки. Он буквально услышал голодное пощелкивание их острых клыков.

— Но как же?! — в отчаянии завопил Алексей Петрович в полный голос, начисто позабыв о конспирации. — Нет уж! Вы должны, вы обязаны мне помочь… Василий Федорович!