Книга Пощады не будет - Роман Злотников

Спустя несколько мгновений трое весельчаков рысили в сторону Грона, повизгивая от звучных ударов хлыстами по спинам. В любом ином случае Грон бы не допустил подобного обращения в отношении собственных солдат, но уж коли ты ведешь себя как быдло, будь готов к тому, что и с тобой будут поступать как с быдлом.

– Кто такие? – негромко спросил Грон.

Все три мгновенно протрезвевших весельчака оторопело пялились на внезапно возникшее перед ними привидение коннетабля Агбера.

– Во попали-то… – потерянно пробормотал один из них.

Грон легонько кивнул, и возвышавшийся за ними латник от души перетянул хлыстом одного из троицы, с нашивками капрала. Тот по-бабьи взвизгнул, но тут же опомнился и, приняв строевую стойку, отрапортовал:

– Караул шестого линейного пехотного полка, ваше высочество, как есть охраняем арестованного.

Грон удивленно вскинул бровь:

– Арестованного? Какого арестованного?

– Капитана Дежеуса, ваше высокопревосходительство.

– Капитана? И что же он такого натворил?

– Так это… – Капрал замялся. – Командир полка его светлость маркиз Когелен заарестовали. – Он замолчал.

Грон подождал еще пару минут, а затем снова кивнул латнику.

– Вайу! – взвизгнул капрал.

А латник пояснил:

– Когда его высочество спрашивает, следует отвечать, причем полностью, либо, если не знаешь, сказать, что не знаешь. И не дай Владетель тебе соврать!

Вразумление подействовало. Капрал поспешно заговорил:

– За непочтительность, ваше высочество. Маркиз Когелен заарестовали капитана Дежеуса за непочтительность. Капитан Дежеус изволили перечить и даже ругаться с маркизом.

– И это из-за чего же? – спросил Грон, уже зная ответ. Он отметил эти «заарестовали», «изволили», будто холоп говорит о барине. Это уже объясняло все.

Капрал замялся:

– Так ведь… это… капитан из бывших сержантов… еще под вашим началом в арженской кампании лейтенанта получили, а недавно и капитана. Они, маленько того, к службе ревнивые. А маркиз тут порядки завели, ну как в собственном замке. Выезды, охота… давеча вот тоже на охоту к графу Авенлеба ускакали с господами офицерами. А капитан тут порядок как во время переучивания хотели устроить. Ну и маркиз того, осерчали…

Грон помрачнел. Этот мир находился где-то на переходе от полностью феодального к более современному строю. И дворянские титулы тут временами еще означали земли, которыми эти бароны, графы и герцоги управляли, а не просто названия собственных поместий или вообще лишь цветистые приставки к имени. Но уже появилась и солидная прослойка тех, у кого за душой не было ничего, кроме титула и череды благородных предков. Многие из таковых честно старались быть достойными своих предков, в свою очередь множа славу своего родового имени, ну и собственный достаток тоже. Но многие хотели всего и сразу, да еще желательно побольше, побольше… считая, что все это должно принадлежать им по праву крови, и не собираясь ничего зарабатывать собственным трудом и служением, то есть тем, чем это и заработали их предки. Мол, предки постарались, так что теперь уж, пожалуйста, вынь да положь. А если никто не бросался со всех ног вынимать и класть, то они ничтоже сумняшеся подгребали под себя все, до чего могли дотянуться, и устраивались в соответствии со своими представлениями о правах и привилегиях. Именно из-за такого вырождения служилого сословия, начавшего избегать службы, то есть того бремени, которое и делало его служилым, и случались потом, через поколение-два, когда подобное отношение становилось повсеместным, всякие революции и гражданские войны. Либо подобные державы просто исчезали под напором других, более молодых, в которых таковое сословие еще знало свое место и свои обязанности.

Вот и этот маркиз, похоже, также считал себя обделенным тем, что принадлежало ему «по праву». И потому наградил этим себя сам, превратив гарнизон в собственный замок, а солдат в личную дворню и гауптвахтой затыкая рот офицерам, не согласным с подобным положением дел.

– Выпустить! – коротко приказал Грон.

Спустя две минуты к нему подвели высокого, могучего мужчину с начавшей седеть головой и роскошными, по моде всей королевской армии, усами.

– Капитан Дежеус?

Тот склонился в глубоком поклоне.

– Так точно, ваше высочество.

– Что творится в полку? Тот замялся:

– Ваше высочество, я некоторое время… не мог лично принимать участие в жизни полка… но… полагаю… командир дал личному составу выходной… поэтому все несколько…

Хм, не наушник и готов защищать даже такого командира. Этот капитан нравился Грону все больше и больше. Он окинул взглядом двор бывшего разбойничьего гнезда. Около сотни солдат повылезали из всяких щелей и теперь настороженно пялились на него.

– Хорошо, – кивнул Грон, – постройте полк.

Через полчаса во дворе замка выстроился прямоугольник из слегка покачивающихся шеренг. Большинство солдат оказались изрядно пьяны, хотя чему удивляться, если на ногах не держался даже караул.

Грон спрыгнул с коня, жестом показав, что латникам не требуется повторять это, и, чуть возвысив голос, приказал:

– Напра-во!

Колонна нестройно повернулась.

– Бего-ом марш!

Колонна, глухо бурча, разнобойно затопала по дороге. Грон побежал рядом, по обочине. Капитан Дежеус топал рядом.

Первые три сотни шагов в глубине колонны еще слышалось ворчание, но затем все затихло. Грон крутанул рукой, отправляя латников в конец колонны, и вскоре оттуда послышались хлесткие удары хлыстов.

Грон остановил колонну только через пять миль, добежав до подножия крутого холма. Несмотря на все усилия латников, полк растянулся почти на милю, так что, когда первые успели уже успокоить дыхание, последние еще только подтягивались к холму, едва переставляя ноги. Грон дождался последних, а затем легко взбежал вверх по склону на десяток шагов, чтобы быть видным всем – от первой до последней шеренги.

– Быдло! – негромко, но так, что это слово отчего-то было хорошо слышно всем, произнес Грон. – Тупое, пьяное и распоясавшееся быдло – вот вы кто, а не солдаты Агбера. Вы – хуже предателей, потому что из грозных воинов, при воспоминании о которых трепещут в страхе сердца насинцев, генобцев и всех, кто хоть раз в жизни посмел бросить вызов непобедимой армии королевства Агбер, вы превратились в бесполезное стадо свиней. Потому что от предателей и так все ждут подлости и трусости, а на вас… на вас бы надеялись те, кто вместе с вами держал бы линию, почитая ее несокрушимой. А вы? – В его голосе прозвучало столько презрения, что ближние к нему даже отшатнулись. – На что вы оказались бы способны? На бегство? На истошные вопли, в тот момент когда вас просто резали бы как свиней? Вы – дырка, вы – смерть ваших соратников, вы – позор своих семей и всего своего рода!