Книга Пегас, лев и кентавр - Дмитрий Емец

На носу у дамы – маленькие очочки. Не круглые, а очочки-половинки, похожие на распиленный овал. В руках держит мелкую, лысую, тонконогую, дрожащую левретку. На левретке – широкая шлейка с ручкой. Видимо, при желании собачку можно таскать, как сумку.

– Добрый день! – робко сказала Рина.

Дама посмотрела на нее строгим взглядом, в котором читалось, что качество сегодняшнего дня – факт уже установленный и не нуждается в повторном доказательстве.

– Ул, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет! Октавий хочет поговорить с тобой о чувстве юмора. А заодно о телепортации неподготовленных новичков, – попросила она негромко.

Ул втянул голову в плечи, мгновенно став виноватым школьником.

– Она подготовлена! – сказал он торопливо.

Дама приподняла брови.

– Так быстро?

– Мы ей всё объяснили. Она схватывает на лету, – пробурчал Ул и умоляюще скосил глаза на Макса. – Вот он подтвердит! Докажи!

Великан торопливо закивал.

– Исключительный та… т-тт… та-а-алант! – запел он.

Решительную женщину пение Макса не заинтересовало. Она со скепсисом посмотрела на Рину, которая все еще ощупывала свои ноги.

– Вставай! – велела она.

Рина поспешно вскочила. Она была выше дамочки на полголовы, но почему-то казалась рядом с ней карлицей. Есть такие маленькие люди, рядом с которыми даже великаны уменьшаются.

– Ты знаешь, кто я? – спросила женщина, поправляя очки.

– Да.

Даму это насторожило.

– И кто? – спросила она ознакомительно.

– Вы Кавалерия! – ляпнула Рина.

Лицо у дамы вытянулось. Но посмотрела она не на Рину, а снова на Ула. Если раньше голова у того была просто втянута, то теперь она почти совсем исчезла. Однако он успел бросить на Рину мрачный взгляд и провести большим пальцем по шее.

– Кавалерия – это конница! – с нажимом произнесла маленькая дама. – Скажи, я похожа на конницу или все же на директора ШНыра?

Рина поспешила высказаться в пользу второй версии. Калерия Валерьевна разглядывала ее пристально, не таясь. И Рина тоже ее рассматривала, только не так явно. Она помнила, что ей сказал Ул про мужа и сына, однако никакой тоски пока в Кавалерии не наблюдала. Или, возможно, она была глубже, чем можно зачерпнуть в первые секунды.

– В последние дни ты встречала необычных пчел? – спросила Кавалерия.

Рина покачала головой.

– Я могла не обратить внимания, – сказала она.

– На эту ты обратила бы внимание! – уверенно ответила Кавалерия и немедленно задала новый вопрос: – Почему ты не взяла себе закладку?

Рине захотелось соврать, но она почувствовала, что этого лучше не делать.

– Я не знала, что это закладка и что ее можно взять себе, – сказала она отважно.

Маленькая женщина поощряюще хмыкнула и одернула на Рине куртку.

– Пять баллов! Но на всякий случай запомни: знать необязательно. Не хочу навязывать свой взгляд на вещи, но куча народа спилась, понятия не имея, как выглядит формула спирта… Ул! Макс! Родион! Найдите Кузепыча и попросите его поселить новенькую!

– Кузепыч будет скрипеть. Скажет, что надо было предупреждать заранее, – отозвался Родион.

Он единственный разговаривал с Калерией без робости. Калерия Валерьевна опустила голову, а потом закинула подбородок так резко, что тонкая косичка дернулась, как кошачий хвост.

– По логике вещей – а у меня все в порядке с логикой! – далеко не обо всем можно предупредить заранее. Так и передайте Кузепычу! – отрезала она.

* * *

– Ну и влетит мне сегодня! Зачем ты ляпнула про Кавалерию? – сказал Ул, когда директриса ушла.

– Прости, – виновато сказала Рина.

Ул прислушался к себе.

– Вечером прощу. Пока я еще обижен, – заявил он и вместе с Максом и Родионом ушел искать Кузепыча.

Рина огляделась. Вдоль дороги тянулась цепочка молодых деревьев, похожих на торчащие зубья вкопанной расчески. Забор веселенький, железный, с каплями засохшей краски, которую так приятно сцарапывать ногтем. Каждая капля содержит в себе краткий, бесконечно тихий «пуф!» На забор напирают кусты сирени, частично обломанной. Вокруг спешат раздвинуть землю бесчисленные подрастающие сирени и сиренята.

За сиренью – асфальтовая площадка, на которой стоит старая машина алого цвета. Спортивная, хищных очертаний, но с новыми дисками и резиной. Аллея ведет к двухэтажному дому в форме огромной буквы «Н». Острая крыша с ржавчиной на стыках и ветхой деревянной лесенкой. Кокетливая труба с жестяным козырьком. Окошки в подвал забраны решеткой. Дополнительная пожарная лестница ведет вдоль стены на второй этаж.

Рина подошла к крыльцу. Небольшое, без перил, ступенек в пять. На двойной деревянной двери висит обычный лист формата А4, упрятанный под оргстекло, но все равно ухитрившийся по краям подмокнуть, а в центре выгореть.

НЕСКОЛЬКО ФАКТОВ О ШНыре:

1. Есть ШНыр, и есть шныр. Ну, с этим ты разберешься быстро.

2. Гостей, родителей, друзей сюда пригласить нельзя, если они, конечно, не шныры.

3. Здесь делятся всем, кроме дурного настроения.

4. Дуэли, драки, пустые разговоры и выяснение отношений в Зеленом Лабиринте строго запрещены.

5. Нерпи не терять! За зарядку, поломку, сбои в работе, ваше залипание в кирпичной кладке, проблемы с боевой магией и т. д. администрация ответственности не несет.

Дальше Рина прочитать не успела. Дверь открылась. Выглянул Макс.

– Идем. Мы нашли Кы… к-к… к… – сказал он и, бросив воевать со словом, пальцем поманил Рину за собой.

Потянулся длиннейший коридор. Замелькали стены со вставными деревянными панелями; низкие банкетки из кожезаменителя; таблички «Выход» и «Вход» с зеленой подсветкой; врезанная в стену железная петля от несуществующей двери; старая чеканка с горцами; огнетушитель в красном ящике.

За окном – железный козырек, похожий на корыто, со стоком наружу. Круглый внутренний дворик с четырьмя елями. Одна огромная с крупными шишками и лысой вершиной, похожей на голову грифа. Рядом маленькая ель и еще две средних, отшатнувшиеся друг от друга и будто танцующие аргентинское танго.

ШНыр, казавшийся поначалу устроенным просто – два параллельных корпуса и соединяющая их галерея, – на деле оказался не таким простым, потому что к одной из перекладин «Н» примыкали еще пристройки в форме кривоватого «Ш».

«Ш и Н – почти как ШНыр. Занятно!» – подумала Рина.

«К-корюдорчики» – называл их Макс. Пахло мастикой. Под ногами лежал обеззубленный паркет. На стене Рине попалась старая групповая фотография в деревянной раме. Она не удержалась и остановилась.