Книга Настольная книга сталиниста - Юрий Жуков

В отличие от них Анастас Иванович проявил все качества, столь необходимые государственному деятелю высшего ранга. Хотя он и занимался теми же, что и до войны, проблемами, но сумел отрешиться от привычной и потому ставшей весьма удобной рутины, практически в считаные недели перестроил подчиненную ему отрасль народного хозяйства. Заставил ее, несмотря на вынужденное свертывание пищевой и легкой промышленности, на дезорганизацию системы снабжения и торговли обеспечивать всем необходимым Красную Армию, Военно-морской флот. И, конечно, гражданское население. Только его, разумеется, в последнюю очередь. Нормированно, более ограниченно да ещё с частыми перебоями, но все же обеспечивать. Использовал для того и внутренние ресурсы страны, и помощь США, Великобритании, и сельскохозяйственный потенциал Монголии.

Именно эти организаторские способности, предпринимаемые конкретные меры, результативность работы, а отнюдь не формальное членство в Политбюро, Совнаркоме предопределило включение Микояна 15 сентября 1941 г. в состав советской делегации на первую конференцию трех союзнических стран в Москве, 25 октября — назначение председателем Комитета ГКО по эвакуации запасов сырья и продовольствия, а 25 декабря в дополнение ко всему прочему еще и председателем Комитета ГКО по разгрузке на транспорте, который сменил распущенный в тот же день Совет по эвакуации.

Можно с уверенностью утверждать, что период с конца августа до конца декабря 1941 г. стал первым из двух высших взлетов в деятельности Микояна за годы войны. Взлетом, прерванным, как это ни покажется парадоксальным, первыми успехами Красной Армии.

Зимние победы — контрнаступление под Тихвином, Москвой, Ростовом-на-Дону, в Крыму — вселили, наконец, в Сталина уверенность, оптимизм, веру в то, что удастся устоять, сломить, победить врага. Впервые после начала войны Сталин воспрял духом и попытался сделать все возможное, чтобы вернуть утраченное единоличное лидерство, прежнюю власть. Именно в этих целях 2 января 1942 г. Сталин добился возвращения Вознесенского на старую должность — председателя комиссии СНК по текущим вопросам. А месяц спустя настоял на еще одном, весьма важном для него принципиальном кадровом перемещении. На расширении состава ГКО. На включении в него прежде всего Микояна и Вознесенского (да, именно в такой последовательности!). Тем самым Сталин как бы отметил явные, бесспорные заслуги Анастаса Ивановича, весьма значительно повысил его роль во властных структурах.

Однако в действительности добивался Сталин отнюдь не воздания должного заслугам Микояна да заодно и Вознесенского, проработавшего несколько месяцев в Куйбышеве, запасной столице, во главе запасного правительства. На деле расширение ГКО, к тому же при сохранении в нем провалившего все поручения Ворошилова, означало совсем иное. Понижение хотя бы таким образом роли, значимости Молотова, Берия и Маленкова, ослабление их реальных властных полномочий. Размывание ГКО автоматически превращало его всего лишь в традиционное, формируемое лично Сталиным узкое руководство — «семерку», две недели спустя после введения в него еще и Кагановича ставшее «восьмеркой».

Правда, из трёх новых членов ГКО только Микоян сохранил свои прежние обязанности, так и оставшиеся неизменными вплоть до конца войны. Более того, вскоре дополнил их, вернее, возможность выполнять их, еще одним полученным важным назначением. 14 февраля 1942 г. Анастаса Ивановича ввели в состав Транспортного комитета ГКО. Но создание последнего, как, впрочем, и назначение Хрулева на должность наркома путей сообщения, лишний раз свидетельствовали о некомпетентности Кагановича, его неспособности справиться с руководством железными дорогами страны.

И всё же при всей ревности к инициаторам создания ГКО Сталин не мог не понимать того, что именно Молотов, Берия и Маленков оказали решающее воздействие на перестройку промышленности, на подчинение ее одной-единственной задаче — обеспечению фронта всем необходимым. Иными словами, на предотвращение разгрома Советского Союза в первые месяцы войны. А потому в то сложное время, когда в победу ещё приходилось лишь верить, оказался вынужденным внешне смирить гордыню. Полностью овладеть ситуацией, вернуть себе былое исключительное положение Сталину удалось только весной 1946 г. Да и то всего лишь на пять лет.

К двухлетнему этапу периодических реорганизаций властных структур, постоянных кадровых перемещений, порождавшихся лишь одним — непрекращавшейся борьбой за лидерство в узком руководстве, относится и второй взлет в деятельности Микояна, упрочение его положения на вершине власти. 8 декабря 1942 г. при окончательном размежевании функций между ГКО и восстановленным в ограниченных правах СНК Анастас Иванович оказался в составе обоих органов. Такой чести помимо него удостоились только два человека — Сталин и Молотов. Кроме того, в мае 1944 г. при весьма значительном сокращении числа заместителей председателя СНК СССР — от этой должности освободили более половины состава, семерых из тринадцати, — Микоян устоял. Остался не только в составе бюро Совнаркома, но и в ГКО. Более того, сумел значительно продвинуться по иерархической лестнице. Если в мае 1941 г. он был одним из 16 членов широкого руководства, не попав в узкое, то ровно три года спустя оказался в составе «девятки».

Так в жестокой борьбе за власть, не прекращавшейся даже во время войны, Анастас Иванович отнюдь не интригами, но делами, заметными всем и каждому, сумел доказать свое право на место в высшем руководстве страны. Отстоял его неустанным напряженным трудом, не прерывавшимся ни выходными, ни отпусками. Самозабвенным трудом в годы самых жестоких испытаний, выпадавших на долю нашей страны. И сохранял высокое положение еще три десятилетия, без какого-либо ущерба для себя преодолев две кратковременные опалы — в начале 1949-го и в конце 1952 гг.

Однако, вспоминая о бесспорных заслугах Микояна в годы войны, о его личном вкладе в победу, мы не можем, не имеем права обойти и то негативное, что связано с его деятельностью в тот период.

Это определялось отнюдь не взглядами, воззрениями, принципиальной позицией самого Анастаса Ивановича, не тем, что именно он возглавлял систему снабжения и торговли Советского Союза. Это было порождено не им, а специфическими, исторически определенными особенностями развития страны, тем, что объективно сложилось еще в годы индустриализации и по вполне понятным причинам во сто крат усилилось за годы войны. Я имею в виду постоянный, неизбывный, острейший дефицит самого необходимого, даже элементарного — важнейших продуктов питания, предметов первой необходимости. Разумеется, тогда, когда советская экономика вынуждена была решать только одну задачу — обеспечить минимальные потребности Красной Армии, Военно-морского флота — ликвидировать подобный дефицит никто и никак не мог. Однако можно было сделать многое иное.

Так, Анастас Иванович ни в коем случае не должен был допустить даже мысли о подготовке в подведомственных ему структурах проекта создания «закрытых распределителей» для чиновников высших рангов. А если не сумел бы вовремя пресечь зарождение столь порочной идеи, то должен был резко и категорично выступить против нее. Однако Микоян так не поступил. Поддержал 16 ноября 1942 г. утверждение постановления СНК, которое потребовало «организовать торговую сеть закрытого типа для снабжения продовольственными и промышленными товарами работников центральных аппаратов наркоматов СССР и РСФСР, главных управлений и комитетов при Совнаркоме СССР и Совнаркоме РСФСР и центральных учреждений». Незамедлительно претворил его в жизнь.