Книга От Давоса до Куршавеля. Где решаются судьбы мира? - Алексей Пушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Россию следует включить в масштабную глобальную сеть безопасности, — написал Бжезинский в германской газете «Рейнише Меркур». — Это некоторым образом поможет ослабить ее имперские амбиции». Так вот в чем дело: Бжезинского — самого горячего сторонника всемирной американской гегемонии, ищущего новые способы сохранить и укрепить эту гегемонию — волнуют так называемые имперские амбиции России! Сближение с НАТО, по его расчетам, лишит внешнюю политику России самостоятельности и подчинит ее стране с самыми мощными имперскими амбициями в мире — Соединенным Штатам. Чтобы Россия не защищала более ни Абхазию, ни Южную Осетию, ни Приднестровье. Чтобы согласилась поставить свои вооруженные силы и, возможно, даже ядерный потенциал, который по-прежнему беспокоит Америку, под контроль НАТО, а значит — тех же США. Чтобы она рассталась со своим суверенитетом в пользу самой сильной империи мира. Вот это уже подлинный Бжезинский! И если эта программа-минимум будет выполнена, то выполнение его программы-максимум — разделение России на три части, о котором с 1997 года не устает говорить этот неожиданный сторонник сближения России и НАТО, по его логике, видимо, можно отложить на чуть более отдаленное будущее.
Заявление японской стороны о том, что поездка президента России на Курилы может осложнить российско-японские отношения, — беспрецедентный шаг. Общепризнано, что Курильские острова являются частью территории Российской Федерации. Единственная страна, которая оспаривает это — сама Япония. Правда, США также занимают по этому вопросу двойственную позицию: с одной стороны, они признают нынешние границы РФ, а с другой — выступают за то, чтобы наша страна передала четыре острова Курильской гряды Японии. Но повторю еще раз: ни одно государство в мире, кроме Японии, не ставит под сомнение нынешнюю принадлежность этих островов.
По всей вероятности, заявление правительства Японии было сделано под влиянием настроений в японском обществе. Недавно у Японии обострилась территориальная проблема с Китаем. На кону находится группа необитаемых островов, на которую претендуют и Япония, и Китай. А поскольку японское общество считает, что правительство должно занять по этому вопросу более жесткую позицию, то оно, видимо, решило ее занять и по отношению к России.
Однако контекст, в котором появилось заявление, совершенно не оправдывает его ультимативный характер. С великими державами так не разговаривают. Да и вообще: с суверенными государствами так разговаривать нельзя. То, что Япония позволяет себе такой тон в отношении России, указывает на опасную тенденцию. Как только с нашей стороны начинается активное сближение с Западом, в некоторых столицах это сразу воспринимают как признак слабости. После того как в Москве решили пойти навстречу Норвегии в вопросе о разграничении спорных территориальных вод в Баренцевом море, в Японии, видимо, сочли, что на нас можно оказать давление.
Возможно, в Токио решили — раз Россия идет навстречу США в одних вопросах, например, отказывается от поставок комплексов С-300 Ирану, а Норвегии — в вопросе разграничения секторов в Баренцевом море (Договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане), то это следует расценить не как проявление доброй воли, а как желание понравиться Западу. А значит — можно оказать давление на Москву в расчете на то, что она не отважится предпринять ответные шаги.
И чем же ответила Москва? Достаточно ли было одного лишь заявления российского МИД? И почему мы не отреагировали на более высоком уровне — и более жестко, чтобы в Токио поняли — такого рода демарши не останутся без ответа? Ведь это тот самый случай, когда нельзя демонстрировать «понимание» и мягкость. Иначе мы рискуем оказаться в положении страны, к которой будут выдвигать все новые и новые требования. И что мы будем делать? Уступать?
Вслед за бывшим премьер-министром Великобритании Тони Блэром свои мемуары опубликовал 43-й президент США Джордж Буш. Лейтмотив книги тот же, что и у Блэра: попытка объясниться и оправдаться. Доказать, что по сути все было сделано верно. А поскольку ни американские, ни британские граждане так и не поняли всей правоты своих недавних лидеров, Буш возлагает все надежды на историю. Мол, она объективна и непредвзята, она все рассудит и все расставит по своим местам. И здесь с ним спорить не приходится. Тем более что история — насчет Буша, по крайней мере, — уже, похожа, все рассудила.
Мемуары Буша названы динамично — «Точки решений». В них идет речь о президенте, которому пришлось принимать много крупных решений одновременно. И по борьбе с терроризмом, и по Афганистану, и по Ираку, и по урагану Катрина, разрушившему Новый Орлеан, и по мировому финансовому кризису. Буш готов признать: его администрация плохо справилась с ураганом и недооценила глубину кризиса. Но в остальном принятые решения, включая войну в Ираке, были правильны. Таким образом, Буш идет по стопам своего самого верного союзника, которого в Англии даже считают личным пуделем Буша — Тони Блэра. Блэр отчаянно доказывает все эти годы мудрость решения об оккупации Ирака. Однако, похоже, Буш не больше убедит американское общественное мнение, чем Блэр сумел убедить британское. Когда Буш уходил, его рейтинг популярности был самым низким за всю историю США — 28 процентов. «И сегодня, — пишет газета «Интернэшнл геральд трибюн», — большинство американцев по-прежнему относятся к нему негативно. Большая часть обвиняет его во вторжении в Ирак, в использовании пыток по отношению к подозреваемым в терроризме, а также в наихудшем финансовом кризисе со времен Великой депрессии. Для многих он остается провалившимся президентом, источником нынешних трудностей в экономике и внешней политике».
Правда, в последнее время, если верить некоторым опросам, общественное мнение, отходчивое и забывчивое, слегка смягчилось к Бушу. Во всяком случае, стратегия Обамы, построенная на том, чтобы во всех бедах винить Буша и его наследие, не помогла демократам предотвратить победу республиканцев на недавних выборах. В свое время американцы избрали Обаму хотя бы за то, что он не был Бушем. Сегодня сам по себе этот прием уже не срабатывает. Но и республиканцы не торопятся защищать своего бывшего лидера, а уж тем более — отождествлять себя с ним.
Тони Блэр, защищая себя в своих мемуарах, решил защитить и Буша. Это логично — нельзя же признать, что ты был политическим пуделем при полном ничтожестве. Многое из того, что пишет Блэр, вполне справедливо.
«Одна из наиболее нелепых карикатур на Джорджа состояла в том, что он был тупым идиотом, который случайно стал президентом, — пишет Блэр. — Но случайно такой пост не занимают. История президентских кампаний в США усеяна политическими трупами тех, кого считали блестящими; но кто, тем не менее, проиграл, потому что этого недостаточно для того, чтобы стать президентом. Чтобы преуспеть в американской или британской политике, конечно же, необходимо быть умным, иначе тебя съедят живым. Но надо быть даже более; чем умным».
С этим трудно не согласиться. Вероятно, Блэр прав и тогда, когда перечисляет достоинства Буша: прямоту, решительность, умение быть спокойным в критических ситуациях, политическую интуицию и даже сообразительность. Если бы Буш не был сообразительным и не обладал быстрой реакцией, он, например, не увернулся бы столь ловко сразу от двух штиблет, прицельно запущенных в него иракским журналистом на пресс-конференции в Багдаде. Однако для лидера критическое значение имеет не столько наличие этих качеств, сколько то, каким целям он подчинял свою деятельность. Буш подчинил свою деятельность утверждению мировой гегемонии Америки и неприкрытой агрессии. И, несмотря на свои достоинства, провалился, сослужив очень плохую службу и своей стране, и своему народу.
