Книга Соло для влюбленных. Певица - Татьяна Бочарова

Жалость к Глебу, которая овладела ею при виде всей той убогости, в которой он вынужден пребывать, с каждой минутой крепла. Работа у него каторжная, он никогда и виду не подаст, что устал, только смеется да шутит. А на самом деле с ног падает и мечтает, как бы выспаться. Да и кто сказал, что если молодой, значит, обязательно здоровый? Вон как у нее сегодня сердце прихватило, думала, что там и упадет, возле прокуратуры, если бы не Женька Богданов. Может, и у Глеба проблемы с сердцем: жара, поют они теперь по пять часов, а то и больше, и вид у него, прямо сказать, неважнецкий.

Лариса машинально потянулась к столу, взяла в руки пачку «Беломора». Интересно, какие эти глебовские хозяева? Курит-то сигареты без фильтра наверняка хозяин, хозяйкин муж или сожитель. Небось здоровущий мужчина, сизый от водки. С таким поспоришь насчет квартирных удобств!

Она вытащила из пачки сигарету. Странно. Ей показалось, что запах, витающий в комнате, к которому она уже принюхалась, усилился. С чего бы? Лариса поднесла сигарету к самому носу.

Так и есть. Пахнет от них. Запах тот же, что в квартире, но гораздо сильнее, концентрированней. И смутно знакомый.

В следующее мгновение Лариса поняла, откуда он ей знаком. В памяти всплыл один из новогодних вечеров, который они встречали вместе с Павлом.

Где они только не отмечали этот чудесный, волшебный праздник! И на Кипре, и в глухой сибирской деревушке, куда пригласили их компаньоны Павла по бизнесу, и в бассейне с шумной компанией и шампанским, подаваемым прямо в воду.

В тот год Павел и Лариса собрались в гости к приятелю Павла, Толику. Толик не был деловым партнером Павла. Он всего лишь учился с ним в одном классе. После школы на пять лет уезжал в Новосибирск, потом вернулся. Собирал старых друзей, однокашников. Все были заняты, праздники распланировали заранее. Согласились только Лариса и Павел.

В восемь вечера, заехав в ближайший супермаркет и набрав там несметное количество всякой всячины, Лариса с мужем были в квартире у Толика. Горела огнями елка, стоял накрытый праздничной скатертью стол, на котором красовалась бутылка шампанского.

Толик встретил их в коридоре. Он выглядел растерянным и встревоженным, сразу же увел Павла на кухню, долго о чем-то говорил с ним. Лариса из деликатности не встревала, накрывала на стол, выкладывая из сумок многочисленные свертки и сверточки.

Вскоре Павел вышел. Вид у него тоже был мрачным. Он присоединился к Ларисе, помогая ей управляться с продуктами. Из кухни было слышно, как Толик безуспешно пытается кому-то дозвониться по телефону.

Наконец Лариса не выдержала.

– Что-то случилась? – спросила она у Павла, напряженно прислушивающегося к тому, что делается на кухне. – Такое впечатление, что у нас не Новый год, а похороны.

Я тебе объясню, – тот понизил голос. – Толян еще со школы любил одну девчонку. Нашу одноклассницу. Признался ей в любви. Она его отвергла. Тогда он уехал и работал на Севере. Вернулся и сразу к ней. Она была одна, сидела без денег, без работы. Одним словом, кинулась к нему на шею. Все было хорошо у них примерно с месяц. Потом Толик стал замечать, что Ольга себя странно ведет. То ходит веселая, даже будто сумасшедшая, весь мир любит, готова из койки не вылезать. То вдруг мрачнеет, цепенеет, пропадает куда-то. Потом снова возвращается и, как прежде, само очарование.

Толян – мужик опытный, смекнул, в чем дело. Проследил за ней и выяснил, что подозрения совершенно справедливые.

– А что было-то? – шепотом полюбопытствовала Лариса. – Она была проститутка, да?

– Нет, – Павел посмотрел на свою двадцатилетнюю жену, на ее серьезное, наивное, испуганное лицо и невольно усмехнулся. – Нет. Просто бывший Ольгин хахаль приучил ее к травке. Толька и так и этак пытался ее отвадить, вроде бы удалось. Думал Новый год вместе встречать. Она три часа, как должна была приехать, и все нету. Телефон не отвечает.

– Что же делать? – огорчилась Лариса.

. – Поедем туда, если в ближайшие полчаса Толян не дозвонится.

В ближайшие полчаса Толян не дозвонился, и они поехали все вместе на их с Павлом тогда еще только купленной, общей «ауди».

Ольга жила одна в соседнем районе. Они долго звонили, дверь никто не открывал. Тогда ребята, к Ларисиному ужасу, выломали дверь плечом.

В коридоре, в комнатах, на кухне висел тяжелый, крепкий запах. Казалось, Лариса даже видела марево, окутывающее квартиру. Ольга лежала на кровати, полуодетая, в чулках и тонкой шелковой комбинации. Глаза закрыты, рука свесилась вниз до самого пола, а на полу на ковре тлела сигарета. Вокруг расползалось черное пятно гари. Приехали бы они часом позже, мог случиться пожар.

Павел вызвал «скорую», потом бегал по квартире, настежь открывая окна. Морозный новогодний воздух ворвался в комнаты, уничтожая тошное, плотное марево. Толик молча сидел на тахте, закрыв лицо ладонями.

Новый год они встретили в приемном отделении больницы. Ольгу спасли, но что с ней стало дальше, Лариса не знала. Толик через неделю уехал обратно в Новосибирск. Иногда от него приходили поздравительные открытки…

Лариса надломила сигарету, высыпала в ладонь ее содержимое. Точно такое же, как было в сигарете, которая валялась на ковре, выпавшая из рук полумертвой Ольги. Анаша.

Сомнений не было. Это анаша, и именно ее недавно курили в квартире. Запах был значительно слабее, чем тогда, в доме у подружки Толика, но тем не менее совершенно такой же.

Лариса лихорадочно огляделась по сторонам. Да что это она? И так ясно, что в квартире, кроме Глеба, никого нет. Сигареты принадлежат ему, курил травку он, и никто другой. Какая же она дура! Все, абсолютно все указывало на это, а она не догадывалась, не видела очевидное, стала слепой и наивной, точно ребенок.

Теперь все объяснялось: странности в поведении Глеба, его переходы от веселья к апатии, внезапные исчезновения, таинственные звонки, недавние расширенные зрачки, холодный пот. Вот почему он не давал Ларисе свой адрес, вот почему выглядел растерянным и встревоженным, когда увидел ее на пороге своей квартиры. И в комнату бросился первым, хотел, видно, спрятать сигареты. Понимал, что Лариса обратит на них внимание – он ведь при ней не курил вовсе. А когда та подумала, что пачка принадлежит хозяевам, расслабился, успокоился, даже острить стал и как ни в чем не бывало пошел в душ. Господи, да он мог сбить девочку и даже не осознать этого, если находился в тот момент под кайфом. Или забыть обо всем начисто. Конечно, он еще не законченный наркоман, сильной привязанности к анаше у него нету. Но судя по частоте его отлучек, которая возросла в последние недели, она, эта привязанность, не за горами.

Лариса вдруг отчетливо представила себе лицо Павла и подумала, что знает наверняка, чтобы он сейчас сказал ей. Она даже отчетливо услышала его голос, обращенный к ней: «Поздравляю, дорогая! До сего момента ты была просто шлюхой, да, да, не спорь, шлюхой. Ты за год сменила пятерых мужчин, ты ложишься в постель с человеком, которого знаешь не более трех часов. Ты готова публично раздеваться на сцене, обниматься, целоваться, принимать откровенные позы. Но это – цветочки. Ты связалась с наркоманом, дорогая, а это уже проторенная дорожка. Она ведет к одному концу. Ты знаешь, к какому…»