Книга Спасение во лжи - Наталья Рощина

Готовясь к выставке, женщина отключила все негативное, что могло мешать творческому процессу. Она не ожидала от себя такого рвения, такой преданности делу, которым начала заниматься, в сущности, совсем недавно. Она испытывала некое чувство вины, что отрывает столько времени от дома, семьи, но ничего не могла с собой поделать. Когда она брала в руки кисть и смотрела на чистый лист бумаги, для нее переставали существовать люди и предметы, находящиеся рядом. Особенно вдохновлял ее Андрей Закревский. Он волновался за организацию выставки не меньше Вали, постоянно звонил и интересовался, насколько она готова. Валя была рада его слышать. Его спокойный голос, манера медленно произносить слова внушали ей доверие и приводили в умиротворенное состояние. За время из краткого телефонного разговора Валя получала невероятный заряд энергии. Она чувствовала, что Андрей от души делает все от него зависящее, чтобы выставка прошла на должном уровне. Она понимала, что этому человеку небезразлична судьба ее работ. Валя боялась признаться в том, что даже муж и близкие не проявляли к ее увлечению столько внимания, сколько этот добродушный толстяк, краснеющий, когда их взгляды встречались.

Валю забавляла его неловкость. Она не задумывалась над тем, чем она может быть вызвана. Закревский существовал для нее постольку, поскольку они вместе вынашивали планы приближающейся выставки и дальнейших проектов. Валя не приходило в голову, что какой-то мужчина может проявлять к ней интерес, тем более друг ее мужа. Она продолжала считать себя некрасивой, расплывшейся, обремененной массой комплексов женщиной. Почему-то она заранее настроила себя на единственного мужчину в своей жизни, так что Белов мог быть спокоен, когда замечал недвусмысленные взгляды, обращенные в сторону его супруги. Она старалась выглядеть привлекательной только для него. Она пыталась доказать свою значимость тоже исключительно для Вадима. Быть может, в этом была ее ошибка.

Настал момент, когда Валя не то чтобы несколько охладела к Вадиму, но почувствовала некий дискомфорт. Чем больше она отдавала этому человеку, тем более высокую, прочную, неприступную стену он возводил между ними. Белов позволял себе изредка быть ласковым и нежным, а чаще – чужим, холодным, безразличным. Он словно проверял предел терпения и великодушия жены, будучи уверенным, что оно беспредельно. Вадим о многом просто не задумывался. Он позволял себе быть слабым, а Валя должна была оставаться хранительницей очага. Они достаточно хорошо узнали друг друга, чтобы обходиться без лишних слов, на уровне интуиции. Только Вадима мало интересовало настроение Вали, гораздо больше его волновало то, как он выглядит, какое впечатление производит, насколько правдива очередная произносимая ложь.

После приезда из Москвы он был настолько несобран, что все обратили на это внимание: Проскурины, к которым он заезжал, чтобы детально поговорить о результатах встречи с Матроновым, позднее – Валя и даже Димка. Белов старался выглядеть радостным, удовлетворенным, ведь поездка прошла успешно, но когда ему казалось, что за ним никто не наблюдает, Вадим погружался в себя. Лицо его принимало выражение растерянности, неподдельного страдания. Валя отводила глаза, когда он замечал на себе ее взгляд. Она физически не могла ничего обсуждать, ни о чем спрашивать. Политика страуса, боязливо прячущего голову в песок, продолжалась. До открытия выставки оставались считанные дни, Валя не могла позволить себе выйти из необыкновенного состояния, которое сопутствовало плодотворной работе. Все, что мешало, на время перестало для нее существовать.

Димка уже совершенно определенно проводил большую часть времени у бабушки Гали и дедушки Пети или у Вероники Сергеевны. Особенно удивлялся этому Вадим. То, как спокойно обходилась Валя без своего чада, вызывало у него искреннее недоумение. Он не узнавал жену: она перестала преданно заглядывать ему в глаза, готовить праздничные обеды по поводу и без. Валя по-прежнему исполняла все обязанности по дому, но как-то легко, без нужды в оценке. Ее словно перестало интересовать, насколько понравился мужу ужин или чем они займутся с Димкой в выходной. Она едва дожидалась момента, чтобы зайти в гостиную, и там, в своем любимом углу начинала рисовать. Она уносилась далеко, в одной ей известные дали и не замечала ничего, что творилось вокруг. Белов не радовался такому отчуждению с ее стороны. Он привык к проявлениям большего внимания и заботы. Сначала даже хотел пожаловаться матери, но в последний момент передумал, решив, что будет выглядеть смешно. Оставалось ждать, когда Валя спустится с небес, облаков, туч, которые жили в ее работах. Потому Белов хотел, чтобы поскорее состоялась выставка Валиных работ, и жена снова принадлежала ему безраздельно.

Накануне своего дня рождения она, кажется, совершенно забыла об этом событии. Она не ходила по базару, покупая продукты для стола. Вадим не задавал вопросов. А Валя заранее предупредила своих знакомых, что десятого апреля ждет всех на выставке в галерее «Маэстро». Это было неожиданным приглашением для всех. Именно в галерее она хотела накрыть праздничный стол, надеясь объединить успех с празднованием дня рождения. Закревский убедил ее, что все будет замечательно. Фуршет он поручил готовить своему секретарю и двум экскурсоводам, которые с удовольствием взялись за дело. Выделенная спонсорами выставки сумма позволяла быть расточительными.

Андрей настаивал, что никакие бытовые мелочи не должны отвлекать Валю от творчества. Он сумел убедить ее, что двойной праздник, который разделит с нею огромное множество людей, станет новой вехой, переломным этапом в жизни. Он говорил, что ни в коем случае не преувеличивает – его наметанный глаз сразу определил настоящую цену ее работ.

– Все только начинается. Испытания, людская зависть. Ты должна быть к этому готова. Теперь у тебя появится возможность увидеть реакцию своих друзей. Немногие способны пережить успех даже близких людей, их радость, – Закревский смотрел куда-то в сторону, когда произносил это. – Гораздо легче примчаться на крик о помощи, чем разделить успех!

– Не понимаю, о чем мы говорим? – Этот разговор состоялся несколько дней назад. Валя стояла посередине большого, светлого зала, стены которого скоро будут увешаны ее работами. Пока стены были пустыми, женщину не покидало ощущение, что это – ее новая квартира, которую скоро обустроят по вкусу новой хозяйки. Оставалось ждать совсем чуть-чуть.

– Я не намного старше тебя, Валюша, но человеческую природу у меня было больше времени изучить. Я работал, работал, наблюдал, анализировал, терял друзей, обзаводился новыми знакомыми, – Закревский подошел к Вале ближе и в неярком свете нескольких светильников показался ей гораздо более приятным. – Я хочу подготовить тебя к тому, что многое может измениться. Тебя это не пугает?

– Нет. Меня пугает то, что все может остаться, как прежде, – тихо ответила Валя, стараясь не встречаться с Андреем взглядом.

Почему она так ответила? Закревский еще внимательнее присмотрелся к ней после этого, как будто искал случай сказать или сделать что-то важное, на что ему трудно решиться. Валя видела, что его внимание к ней с самой первой встречи повышенное. Наивно полагая, что это лишь преклонение перед творческой личностью, женщина не замечала многого. Если бы она только поняла, что Закревский влюблен – она бы испугалась. Испугалась как всегда и отказалась от того, что сейчас согревало ее, обещало стать новой страницей жизни. Валя с головой ушла в работу. Сейчас она стала ее спасением.