Книга Весеннее сумасшествие - Александра Авророва

— Для такого жизнелюбивого человека, как Светка, безвыходных положений не бывает! Она не из тех, понимаете?

Ирина Станиславовна вздохнула.

— Вы думаете, накладывают на себя руки исключительно меланхолики? Ничего подобного. Те как раз привыкли пребывать в мрачном настроении и даже находят в нем известную прелесть. А вот холерики вроде Ивченко… они действуют под влиянием минуты. Они не привыкли к проблемам и, не умея их решать, уходят от них всеми возможными способами, часто не самыми лучшими. Потом каются, да уже поздно. Под влиянием минуты Ивченко вытолкнула в окно Петрову, о чем наверняка потом горько сожалела. Но дело сделано, и признаваться нам она не собиралась, хотя ее расстройство усугублялось тем, что в убийстве обвинили вас. Думаю, ей подобное даже в голову не приходило. Она вообще вряд ли планировала преступления заранее и обдумывала заранее последствия, понимаете? Ей ведь было это несвойственно, правда?

Я машинально кивнула. Да, Нелька вечно ругала Светку за то, что та сперва делает, а потом думает, Светка же лишь смеялась в ответ.

Нелька тоже кивнула, почти неслышно прошептав:

— Да. Она никогда не сделала бы плохого нарочно…

— Никто ее в этом и не обвиняет. Если, разумеется, проигнорировать то, что проституция — не лучшее из занятий.

— Она не была проституткой! — горячо возразила Нелька. — Если она иногда брала за это деньги, которые ей дарили, это вовсе не значит… В подарке нет ничего плохого!

— Что ж, будет считать, что Ивченко привела к себе иностранного гостя в расчете на небольшой подарок, а там… Трудно наверняка сказать, что именно произошло. Возможно, клиент оказался несговорчивым. Возможно, имеющаяся при нем довольно крупная сумма денег заставила Ивченко потерять голову. Как бы там ни было, она решила его ограбить, усыпив с помощью клофелина.

— Где она взяла клофелин? — вмешалась я. — Тем более, если не планировала ничего заранее.

— Хороший вопрос, но мы уже знаем ответ. Купила у одного не вполне законопослушного человека. Ее рыжие волосы хорошо запоминаются. А вот зачем купила, это уже вопрос не к нам. Думаю, на всякий случай. При ее образе жизни мог бы пригодиться. Но использовала наверняка впервые — и сразу такая промашка. Плохо рассчитала дозу, к тому же не учла больное сердце клиента. Это убийство было непреднамеренным.

— А потом взвалила тело на плечи и, никем не замеченная, легко донесла до соседнего дома, — съязвила я.

— Никто и не уверяет, что легко. Судя по тому, что случилось в тот вечер с вами, вынуждена была время от времени класть труп на пол, чтобы отдохнуть. Зато у нее хватило ума отключить свет, что и позволило остаться незамеченной.

— А во дворе? Почему ее не заметили из окон соседнего дома?

— Новичкам, Маша, обычно везет, — без раздражения пояснила Ирина Станиславовна. — И потом, в наши времена в десять вечера люди не больно-то гуляют по дворам и выглядывают из окон. А если и выглядывают, вряд ли много увидят, учитывая почти полное отсутствие фонарей.

— Ладно, пусть так. Но ведь вы считаете, что она отравила Свантесона по ошибке, а собиралась только усыпить?

— Откуда вам известна эта фамилия? — быстро вставил Сергей Михайлович.

— Случайно услышала, как ее упоминали вы. Хотите, считайте, что подслушала, это теперь неважно. Вы лучше вот что скажите: на что она могла рассчитывать? Ведь, проснувшись и обнаружив пропажу денег, Свантесон тут же побежал бы к вам и на нее донес! Она по-вашему что, совсем дурочка? Он ведь знал ее адрес.

— Знал, но не думаю, что рискнул бы пойти официальным путем, — улыбнулась Ирина Станиславовна. — Он женат, причем жена — весьма обеспеченная и очень ревнивая дама.

— С большими дефектами внешности и характера, — хмыкнул милиционер. — Любой мужчина лучше лишится денег, чем пойдет с такой дамочкой на конфликт. Я имел счастье с нею общаться и более, чем понимаю господина Свантесона, решившего по свободе гульнуть. Тем более, наш город шведы с финнами воспринимают как помесь борделя с кабаком.

Мне не понравилось подобное определение прекрасного Петербурга, но как воспринимают его шведы с финнами, я, разумеется, была не в курсе, поэтому предпочла спросить:

— Ладно, Свантесона Светка отравила случайно, но зачем ей убивать Марго?

— А тут уж цепная реакция, Маша, — грустно ответила Ирина Станиславовна. — Коготок увяз — всей птичке пропасть. Есть такая поговорка. Преступный путь страшен тем, что, раз на него ступив, вернуться обратно практически невозможно.

— Ирина, не морочь девушкам голову, — возмутился Сергей Михайлович. — Я знаю кучу людей, которые завязали.

— Практически невозможно, — повторила Ирина Станиславовна. — Первое убийство — безусловная случайность. Но о нем догадывается Петрова и требует за молчание денег, а денег жаль. Так хочется накупить себе новой одежды, развлечься. А может, назначенная сумма и вовсе превосходит твои возможности. Зато так легко толкнуть противную шантажистку, чтобы она выпала из окна и больше никогда тебе не мешала.

— Но ведь на этот раз свет был отключен заранее, — напомнила я. — Значит, и убийство спланировано заранее.

— А вы хорошо подготовились, Маша. Да, второе убийство уже случайным не назовешь. Хотя полагаю, ваша подруга до последнего уверяла себя, что не задумала ничего плохого. Мол, я поговорю с Петровой и сумею убедить ее оставить меня в покое по-хорошему, и только если она не согласится, тогда… Понимаете ли, многие люди умеют сами себе отводить глаза, дабы не смотреть в лицо неприятной действительности. Но неприятная действительность в виде не в меру активной милиции упорно тебя преследует, а угрызения совести довершают дело. В порыве страха и раскаяния Ивченко выпивает яд. Она знает, что умрет легко, без мучений. Возможно, уже выпив его, она бы передумала и вызвала врача — даже скорее всего так, — но не успевает, поскольку засыпает под действием снотворного. Она успевает только написать записку, в которой просит у вас прощения и окончательно снимает с вас подозрения. Вот и все.

Наступило напряженное молчание.

— Вернемся ко вчерашнему вечеру, — прервал его через некоторое время Сергей Михайлович. — В каком настроении была вчера Ивченко?

— В плохом, — неохотно сообщила Нелька.

— Обсуждала ли она полученный вызов в прокуратуру?

— Да. Ей это не нравилось. Она боялась. Она считала, они с Машкой — главные подозреваемые.

— Заговаривала ли она о самоубийстве?

— Нет, — голос Нельки стал гораздо тверже. — Она уже несколько дней была на нервах, это да, но о самоубийстве речи не шло.

Я облегченно вздохнула. Ведь, пока я гуляла, Светка вполне могла признаться Нельке в страшном намерении, и тогда сомнений бы не осталось…

— Значит, о самоубийстве речи не шло, а шла о том, что она боится вызова в прокуратуру?

— Да.