Книга Запретная страсть - Вайолет Уинспир

– Блестяще, Ник, – улыбнулась Делла. Она обхватила колени руками и склонилась к печи, наслаждаясь теплом. – Для представителя высшего света вы слишком находчивы и даже экстравагантны.

– Экстравагантен? – Он вопросительно изогнул бровь. – Вы слишком щедро насыпали кофе.

– А вы дрова. Почти все дрова уже сгорели, а судя по сквозняку из-под этой двери, дом станет похож на морозилку, когда ночь закончится и огонь потухнет.

– Верно, но мы сможем сжечь этот ящик, а позже найти еще несколько вещей, которые помогут нам поддерживать огонь. – Он насмешливо улыбнулся. – Я постараюсь, чтобы вам было тепло и уютно, мисс Пятница.

– Та кукла, она наполовину из воска и будет прекрасно гореть…

– Нет! – Его улыбка исчезла, а в глазах появился мрачный блеск. – Она принадлежала ребенку, и я… я не смогу сжечь ее. Те вещи, с которыми играли дети, приобретают человеческие качества – пока вы этого не знаете, но когда у вас с Маршем родится ребенок…

Ник замолчал и отвернулся к печи, пробормотав проклятие, когда ручка чайника вновь обожгла ему руку. Девушка сидела неподвижно, наблюдая за язычками пламени, бегавшими по поленьям.

Он вымыл кружку и произнес довольно прохладным тоном:

– Краны здесь перекрыты, но, к счастью для нас, сторож оставил воду в чайнике. Вы не возражаете если мы вместе поедим из кружки? Это все, что у нас есть.

– Разумеется, не возражаю.

С англичанкой никогда нельзя быть уверенным, против чего она возражает, а против чего не возражает, – острие его ножа блеснуло, и Делла увидела, как его сильные руки открывают крышку банки. Он выложил дымящиеся спагетти в глиняную кружку и взглянул на Деллу:

– Подвиньте ваше сиденье к столу, и мы займемся спагетти, пока они не остыли. Горячая пища снова сделает нас людьми.

Делла повиновалась, и они вместе принялись за еду.

– Неплохо, а? – Ник вытер губы носовым платком и смахнул брызги томатного соуса с рубашки. – Должен сказать, mia, что с вами вполне можно высаживаться на необитаемом острове. Слышите? Землетрясение сменилось дождем.

Они вместе вслушивались в стук дождя по каменным плиткам дворика, и Делла думала о полевых цветах, об оливковых деревьях, черными тенями поднимавшихся из земли, и темных кипарисах, утоляющих жажду этим дождем. Италия весело блестела под солнцем, но погружалась в хаос во время бури.

Когда Делла повернула лицо к Нику, чтобы высказать ему свои мысли, то нечто в его лице заставило ее промолчать. Она увидела по его глазам, что он погружен в воспоминания, как будто давным-давно он уже сидел вот так на кухне в своем доме на холмах Тосканы, рядом с маленькой девочкой, заполнившей пустоту в его сердце, которую не удавалось заполнить жене. Он женился на ней потому, что его вынудили это сделать, – так часто случалось среди итальянской знати. Между ними не возникло ни внезапной любви, ни желания жить вместе. Их представили друг другу, а на другой день обручили, и затем – венчание в соборе и совместная жизнь, в которой не было места душевному теплу.

Возможно, эта кукла с восковым лицом напомнила ему о Доналезе, чье мрачное и неуравновешенное сознание постепенно наполнилось отвращением к ребенку, которого он так любил.

Когда дождь попадал в печную трубу, раздавался свистящий звук, и Ник поднялся, чтобы открыть заслонку и положить побольше дров на опавшую золу. Теперь в корзинке осталось лишь несколько поленьев, и Делла вздрогнула в ожидании холодной ночи. Где им устроиться, чтобы немного отдохнуть? В холле стояла старая кушетка, но нигде не было видно одеял.

– Ник?..

– Да, я знаю, о чем вы думаете, – сказал он. – Нам нужно отдохнуть, а во всем доме только одно спальное место. Осталось совсем немного дров, и мы должны разделить друг с другом эту холодную, неуютную ночь, которая выпала нам впервые в жизни. Вы, может, даже подумали, что нам лучше было бы остаться на ночь в машине, но тут вы ошибаетесь. Оползни часто следуют один за другим, могут завалить машину. К тому же нам был необходим горячий ужин, так что мы не так уж плохо устроились.

– Я ничего и не говорила, Ник, – запротестовала Делла. – Вы всегда делаете вид, что можете читать мои мысли…

– В данном случае я думаю, что их нетрудно прочесть, – промолвил он. – Я полагаю, вы бы не так волновались, если бы оказались здесь с добряком Джо Хартли, – ага, я вижу, что попал в точку!

– А вместо старины Джо в роли товарища по несчастью у вас Ник Франквила, а у него плохая, можно сказать, отчаянная репутация. Моя дорогая, – он подошел к ней на шаг, его глаза блестели на худом, смуглом, типично итальянском лице, – вы боитесь, что утром вы уже больше не будете тем безупречным созданием, которое Марш Грэхем создал для себя?

– Не надо, Ник! – Она вскочила на ноги, опрокинув ящик, который упал с таким резким стуком, что ей показалось, будто все ее нервы обнажились. Слова Ника разбудили ее страх, который свернулся, как маленькая змея, у нее в душе. – Для вас всегда было предметом шуток, что я не следую этой моде на вседозволенность – подобно женщинам типа Камиллы, которая может вручить ребенка родственникам, чтобы свободно развлекаться. Мне отвратительна сама мысль стать созданием, переходящим из одних мужских рук в другие, напоминающим вульгарную картинку из журнала постеров. – Деллу переполняли эмоции, она тяжело и прерывисто дышала, глядя Нику прямо в глаза. Она прятала свой страх за гневными речами, так как они были ее единственным оружием. – Я не сомневаюсь, что вы с радостью провели бы эту ночь с кем-то вроде Камиллы – если правда то, что вам по вкусу подобная мишура, – продолжала она.

– Другими словами, вы спрашиваете, предпочитаю ли я вас Камилле? – Его глаза сузились, свет лампы освещал резко очерченное лицо, но не смог проникнуть в тень на его подбородке. Сила, живущая в нем, была несокрушима, и Делла удивилась тому, что посмела на равных сражаться с ним. Для нее было бы безопаснее найти убежище в слезах и выказать женскую хрупкость, но она по-прежнему глядела на него с вызовом, гордо вздернув подбородок.

– Я думаю, что Камилла слишком доступна, а вы предпочитаете поохотиться, – заметила она. – Или, по крайней мере, притворяетесь.

– Притворяюсь, mia? – Его голос был таким же дерзким, как и его лицо. – Довольно рискованно так разговаривать с мужчиной, полностью находясь в его власти в пустом, заброшенном доме. Кто услышит вас, если вы закричите? Конечно, не тот мужчина в Англии, у которого такие строгие принципы, что у него даже не возникало соблазна превратить вас в теплую, жаждущую и желанную женщину. Нет, он предпочитает снежную королеву, свой фигурный кусок льда, свою бело-золотую Галатею на пьедестале. А вы? Какая вы сама в глубине сердца?

– Какой бы я ни была, к вам, Ник, это не имеет никакого отношения. Никакого! – Внезапно ею опять овладело это ужасное ощущение слабости. Делла отвернулась от Ника и прикрыла глаза, еле сдерживая слезы. Она не слышала, как он подошел, и вздрогнула всем телом, когда он опустил руку ей на плечо.