Книга Атласная куколка - Мэгги Дэвис

Он поднял руку и попытался обратить на себя внимание. Сегодня вечером она явно ничего вокруг себя не видела. Двигаясь по переходу, женщина покачивалась из стороны в сторону. Чип слегка приподнялся, поклявшись, что не сделает ни шагу в ее сторону, но в то же время стараясь не терять ее из виду. Ему совершенно не хотелось покидать свой столик и идти за ней по улице, пока она не вспомнит, куда именно направляется. Это было бы слишком рискованно.

Она увидела его и замерла на противоположной стороне улицы. «Замечательно, — похвалил он ее. — Теперь, как хорошая девочка, аккуратненько переходи через дорогу». Он сел на место и вытянул под столом длинные ноги, делая вид, что совершенно спокоен.

Она пробралась наконец в дальний угол кафе, уселась рядом с ним и сразу же обвила его шею руками, бормоча что-то неразборчивое. Потом он почувствовал на губах холодный, влажный вкус ее губ — абсолютно ничего приятного.

На мгновение Чип задумался, понимает ли рыжеволосая красавица, кого вообще она целует. Ее язык нежно пробежал по его верхней губе, и всем своим изящным, но слишком худеньким телом она, словно подчиняясь какому-то рефлексу, прижалась к нему. Не позволяя себе слишком углубляться в размышления, Чизуик покрепче обнял девушку, и ее рука сразу же заскользила по его рубашке.

Чип слегка покачнулся, погладил ее по плечу, провел рукой по блузке, словно лаская грудь. Когда их пальцы соприкоснулись, она трясущейся рукой вложила в его ладонь несколько прозрачных пакетиков.

— Хорошая девочка, — проговорил Чип, почти вплотную прижавшись к ее рту. Он произнес еще несколько ласковых фраз по-французски, чтобы придать свиданию убедительный вид. — Теперь сиди спокойно, пока я передам тебе деньги.

Софи откинула голову назад и посмотрела на него страстным мечтательным взглядом.

— Чиип? — в ее шепоте слышалось сомнение.

«Господи, я потерял ее», — подумал Чип, глядя на прекрасное бледное лицо. Откровенно говоря, чудом казалось даже то, что она добралась до кафе. Чертовски глупо было с их стороны привлекать ее к делу, но на сей раз она пошла на это только ради него. Он постарался подавить чувство вины и не вспоминать, что если провалится сам, то пострадает и она. Необходимо помочь ей сосредоточиться на том, что она делает.

— Ma bien aimee, — прошептал он тихонько. На самом деле Чип пытался внушить ей: «Сосредоточься, чтобы я мог передать тебе деньги, любовь моя. Потому что они, конечно, черта с два ждут тебя без них». — Ne veux-tu pas l'argent?[34]— попытался он достучаться до ее сознания.

Скрученные в трубочку франки лежали в кармане рубашки. Он уже вытащил их, но Софи никак не хотела раскрыть ладошку и взять деньги. Вместо этого она, замерев в его объятиях, ласково поглаживала грудь Чипа под тонкой рубашкой. Потом ее пальцы добрались до теплой кожи его шеи, и она страстно обняла его. Боже, она требовала новых поцелуев! «Что мать, что дочь», — подумал Чип с горечью. Вся операция окажется под угрозой срыва, если он не сумеет ее остановить.

Чип поднял голову и посмотрел через плечо Софи, надеясь незаметно, без борьбы оторвать ее от себя. В этот момент он заметил, что у светофора остановилось такси. Из окошка смотрела блондинка, безошибочно выхватившая его взглядом из толпы сидящих за столиками.

Проклятое прекрасное лицо — так и должно было случиться! Ну как забыть этот прямой взгляд, слегка вздернутый нос, рот, который он жадно целовал в ту ночь! Женщину, с которой он занимался любовью со страстью, какую и не мечтал испытать?

И она тоже узнала его.

В тот момент, когда такси рванулось вперед, он увидел, как расширились ее серебристые глаза. Рыжеволосая продолжала блаженно тереться носом о его шею, повернувшись лицом к улице. Без сомнения, Сэмми узнала и Софи.

11

Сэмми заправила чистый лист в старенькую пишущую машинку, откинулась на спинку стула и потерла уставшие глаза.

Ей не нравилось работать в совершенно пустом здании, где каждый звук эхом разносился в ночи. Но она уже позвонила в Нью-Йорк и сообщила в офис Минди Феррагамо, что отправляет срочной почтой важный доклад. Теперь Сэмми обязана уложиться в обещанные сроки, а потому неважно, сколько времени придется просидеть за работой. Взглянув на свои часики, она обнаружила, что уже второй час ночи.

Она несколько раз с силой сжала и разжала веки и сосредоточила взгляд на только что напечатанных словах. Может, она и сошла с ума, считая, что кто-нибудь в штаб-квартире Джексона Сторма обратит сейчас внимание на ее доклад, но это последняя попытка сделать что-то полезное, а не сидеть просто так в Париже и ждать. Положа руку на сердце, для себя Сэмми решила, что шансы передать этот доклад Минди, а через нее Джеку практически равны нулю.

За последние два дня она несколько раз пыталась переговорить с Минди, но ни разу не смогла ее застать. Вместо этого ее соединяли с Джулией Хелмс, помощником Минди, или с исполнительным секретарем Дорис.

И Джулия, и Дорис держались очень вежливо, даже дружелюбно, не пытались раньше времени закончить разговор, но полностью игнорировали любую просьбу соединить ее с Минди. Ей сразу напоминали, что в Нью-Йорке сейчас все ужасно заняты подготовкой показов осенних коллекций. График работы напоминает метания больного лихорадкой, но это неизбежно два раза в год при организации таких показов.

Так что Сэмми выслушивала тысячи извинений за то, что с Минди связаться невозможно. Ей объясняли, что Джек по-прежнему отсутствует, поэтому Минди пришлось взвалить на себя все проблемы, связанные с отделениями, занимающимися пошивом спортивной одежды, а также представлять Джека на важнейшей конференции Нью-йоркской ассоциации производителей готового платья, которая проходит в Торговом центре Нью-Йорка. В голосах звучали нотки сожаления, выглядело все весьма убедительно, но каменная стена оставалась каменной стеной. Они прекрасно давали Сэмми понять, каково ее нынешнее положение в корпорации Джексона Сторма. Да, некогда она была «открытием», но не преуспела ни в профессиональном плане, ни в своих личных отношениях с боссом.

Саманта твердо решила, что ничего не будет обсуждать с Эуджинией Кляйнберг или кем-нибудь еще из «Джуниор лонстар», куда теперь вошла линия «Сэм Ларедо». Не слишком приятно сидеть в Париже, когда на тебя никто не обращает внимания. Она пока не готова к тому, чтобы ее отшила еще и Джини Кляйнберг.

«Как же я дошла до такого?» — спрашивала себя Сэмми, разглядывая страничку, которую только что закончила печатать. Она была слишком упряма, чтобы сдаться. «Плохой ход, — слышала она предупреждающий голос Джека. — Умный человек всегда знает, когда наступает время выйти из игры».

Она закусила нижнюю губу, как делала это всегда, когда на нее нападало буквально ослиное упрямство. Перестав быть частью ее жизни, Джек Сторм потерял право советовать. Он дал это ясно понять, когда уехал из Нью-Йорка с женой и детьми и поручил Минди Феррагамо сообщить ей плохие новости. Необремененная заботами поездка в Париж — его прощальный подарок. К нему следовало бы приложить записку: «Когда ты это поймешь, Сэмми, ты сдашься и выбросишь белый флаг».