Книга Вернись ко мне - Джози Литтон

— Мой господин… — Она произнесла эти слова прерывисто, высоким голосом. Хорошее предзнаменование.

— Гм-м? — От нее пахло жимолостью, сосновым дымком и еще чем-то неуловимым, чисто женским.

— Было очень любезно с твоей стороны позволить мне сесть на Грэни. У тебя давно эти лошади? Здесь есть другие животные, пусть и не такие, как они. Хорошие лошади всегда нужны. Я подумала, что если ты разводишь их, то я могла бы помочь, а если не разводишь, то можно подумать о том, чтобы начать. При такой великолепной родословной очень скоро у людей со всех краев появится спрос на твоих лошадей. А поскольку ты интересуешься торговлей…

Улыбаясь, он повернул ее лицом к себе. Она разрумянилась, а глаза ее были открыты так широко, что, казалось, могли проглотить человека.

— Мы можем обсудить все эти вопросы в другое время, жена. А сейчас у меня лишь один интерес — затащить тебя в постель.

Румянец ее сделался еще гуще.

— Ну, что касается этого, то, я думаю, нет нужды так уж торопиться… То есть я имею в виду, что мы ведь уже вместе…

— Это было однажды, и происходило все как во сне. Честно говоря, моя леди, ты тогда застала меня врасплох. Я заснул, опорожнив кувшин вина, и очнулся в твоих объятиях.

— Мне показалось, ты получил удовольствие, — съязвила Рикка.

— Если честно, то я лишь слегка попробовал, получил лишь некоторое представление о том, что возможно.

Возбуждение боролось с тревогой. Наверное, он преувеличивает? Неужели возможно испытать большее удовольствие, чем она получила в ту ночь? Что касается его, то он, без сомнения, намерен держать все под контролем. Уж не начал ли он осуществлять свои намерения, волнуя ее своими легкими, дразнящими прикосновениями, касаясь ее щек и рта, опаляя ее своим теплым дыханием?

Но она не станет этого делать! Она испытывала огромное удовольствие, и брак — дело святое, но гордость повелевала, чтобы он не знал, как легко он может соблазнить ее. Если Дракон узнает об этом, она пропала.

— Я просто думала, что ты устал, — сказала Рикка и выгнула дугой бровь. — После такого долгого дня и путешествия.

Его возбужденное тело напряглось еще сильнее. Понимала ли она, что бросает вызов? Вероятно, нет, поскольку во многих отношениях она еще остается невинной. Он осторожно улыбнулся:

— Трогательная забота со стороны жены? Это лишнее, уверяю. Тебе понравился пир?

Пир? Рикка едва вспомнила о нем, хотя веселье еще продолжалось. Она еще могла слышать звуки музыки, которые порой долетали издали. Сейчас молодожены были только вдвоем. Она подняла глаза и снова испытала нечто вроде удивления. Его плечи загораживали лунный свет, лившийся через прикрытые ставни, и только свет очага освещал его черты. На этом фоне ее муж казался высеченным из камня.

— Твои люди добры.

— Они могут быть такими… Почему ты боишься?

— Я не боюсь! — Произнесенные слишком поспешно слова прозвучали фальшиво.

— Я думал, что ты просто стесняешься, но теперь вижу — дело не только в этом. Почему? Я ведь не незнакомец.

— И тем не менее ты для меня загадка.

Дракон сделал гримасу и потянул ее за локон, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Ты льстишь моему самолюбию. Но скоро ничего этого не останется.

Она удивленно спросила:

— А что я сказала?

— Дело в том, чего не сказала, но это не важно. Я хочу услышать от тебя, моя жена, вздохи и стоны удовольствия, крики восторга еще до исхода ночи.

Рикка ахнула и отпрянула бы в сторону, но он предвидел ее реакцию и удержал за волосы — не больно, очень деликатно, и крепко — за талию. У нее были такие женственные формы. Рикка попыталась вырваться. Он засмеялся, увидев дивный огонь в ее глазах.

— Этот трюк со мной дважды не пройдет, — предупредил он, памятуя о том, как она освободилась от него в эссекском лесу.

Озадаченность в ее взгляде быстро сменилась появлением жаркого румянца на щеках, и это заставило его пожалеть о своих словах. У Дракона не было никаких оснований думать, что она снова поведет себя таким образом. Однако бывают ситуации, когда любого мужчину можно простить за проявленную осторожность.

Тем не менее он кое-что изменил в своем поведении. Он отпустил ее волосы, однако привлек ее еще ближе к себе и легонько погладил свободной рукой по плечу. Рукава платья плотно обтягивали ее руки, и Дракон понимал, что Рикка ощущает его ласку почти так же, как если бы он гладил ее по голой коже.

— Зачем нам пикироваться? — пробормотал он. — Я лишь хочу подарить тебе удовольствие.

Она дрожала и чувствовала себя бессильной. Дракон положил руку ей на грудь, его длинные пальцы стали гладить и дразнить сосок, который напрягся и затвердел. Наклонив голову и продолжая крепко держать жену за талию, он зубами сжал сосок, шелк быстро увлажнился и потемнел от прикосновения его языка. Она обхватила его за плечи, почувствовав, что ее колени вот-вот подогнутся…

— Ты хочешь полностью контролировать меня. — Рикка произнесла эти слова бесстрастным голосом.

Дракон удивленно поднял глаза:

— Ты моя жена.

— Скажи уж лучше, что твоя собственность, разве не так?

Он пожал плечами, удивляясь, почему она спрашивает о столь очевидных вещах.

— Все жены принадлежат своим мужьям.

— Я хотела быть свободной.

Его глаза потемнели. В словах Рикки слышался гораздо больший вызов, чем он ожидал.

— Ты хотела чувствовать себя в безопасности от Вулскрофта и других, даже от меня. Поэтому ты и убежала.

Она покачала головой:

— Ах, нет, безопасность означала для меня монастырь, откуда даже мой отец не мог заставить меня уйти. Я хотела свободы, я вкусила ее, хоть и на очень короткое время, я хочу ее и сейчас.

Он крепко прижал ее к себе ладонями, пронзенный внезапной болью, которую причинили ее слова. Она снова хочет уйти? Сбежать, как это уже делала, и оставить его без надежды? Нет, небо, она не может этого сделать!

— Никто не свободен! — резко сказал Дракон. — У нас у всех есть долг и обязанности.

— Твой долг ты выбрал сам. Разве ты не возвратился после нескольких лет отсутствия и не вступил добровольно в наследование? Ты сам решил свою участь, ты хозяин положения, как и все мужчины. Я хочу того же самого для себя — не больше и не меньше.

— Но ведь ты женщина… — Дракон был искренне озадачен. Стремления, о которых она рассказала, свойственны мужчинам. Удел женщин — очаг и дом, воспитание детей, спокойная жизнь, защищенная от всевозможных превратностей судьбы. Мужчина, находясь в гуще битвы, во время любых невзгод и передряг должен рассчитывать на это, иначе каков во всем смысл?

— Ты женщина, — твердо повторил он. — И моя жена. Долгое время ты находилась в стороне от женского образа жизни, на тебя никто не оказывал влияния и не управлял тобой. Я аплодирую твоей силе и храбрости. Это проявится в моих сыновьях, однако…