Книга Фатальная красота - Марина Серова

Как бы ни было им весело, но я сюда пришла по делу и смотреть на выкрутасы рискового парня не собиралась.

— Добрый день, товарищи больные, — громко гаркнула я.

Моментально все повернулись в мою сторону и удивленно воззрились на меня. Только Фадеев остался не у дел, застыв посредине комнаты, прикидывая расстояние до кровати.

— Не торопитесь, Фадеев, я не врач и выговор вам не устрою.

— Ну и перепугали же вы всех своим воплем! У нас такой строгий врач, что все струхнули.

— Конечно, особенно вы.

— А вы кто такая? — спросил Фадеев, поглядывая на меня с растущим любопытством.

— Следователь, и если вы не против, хотела бы задать вам несколько вопросов.

— Валяйте, — ответил парень, допрыгав до кровати и пристраивая загипсованную ногу.

— Не боитесь повторно ее покалечить?

— Ничуть. В крайнем случае буду как стойкий оловянный солдатик прыгать на одной ноге.

— Вы всегда такой неунывающий? — поинтересовалась я, аккуратно присаживаясь на край кровати.

— Для грусти нет причины, — с широкой улыбкой во весь рот сказал Виктор. — И в связи с чем вы хотите меня допросить?

— Вы знакомы с Викторией Казаченко? — начала я.

— Встречались несколько раз, я даже приглашал ее на обед. Так, ничего экстраординарного. А в чем дело?

— Недавно скончался ее муж, ведется расследование. Я пытаюсь выяснить, кому взбрела в голову блестящая мысль избавиться от него.

— Точно не мне, — рассмеялся Фадеев, — за этой Викторией хорошо издалека наблюдать.

— Почему?

— Предчувствие, — совершенно серьезно сказал Фадеев. — Я своей интуиции доверяю на все сто, она никогда меня не подводит. Вот и в данном случае не понравилась мне Вика. Алчная и явно продажная.

— То есть вы считаете, что Виктория падка на деньги?

— Не то слово! Видели бы вы, как блестели ее глаза при виде долларовых купюр, — снова вернулся собеседник к шутливому тону. — Временами казалось, что она вырвет их у меня из рук.

— И никаких обязательств между вами не было? Она не просила исполнить какую-нибудь просьбу?

— Нет, я же говорю, встречались пару раз, сидели в кафе, болтали. Дальше продолжать наши отношения я не решился, предпочитаю милых ласковых кошечек, а не кровожадных тигриц.

— Хорошо, тогда обсудим другой вопрос. Где вы были неделю назад в четверг?

— Лежал на этой самой койке и смотрел в потолок. Можете спросить у ребят, они подтвердят. К тому же утром в четверг у нас большой обход был, главврач собственной персоной пожаловал, всем велели принять приличный вид и быть на местах.

— Во сколько это было?

— В восемь нам прочитали лекцию, как надо себя вести в больнице, в девять медсестры сделали уколы. Где-то в половине десятого начался обход.

— Хорошо, проверю, — произнесла я, еще не до конца веря Фадееву.

— Проверяйте на здоровье, — поддакнул Виктор, — скрывать мне нечего.

— Кстати, а откуда у вас деньги на все развлечения? — задала я неожиданный вопрос. — Насколько мне известно, вы не работаете.

— Ну, это не тайна. Я башковитый парень и прекрасно разбираюсь в некоторых науках. Теперь подсчитайте всех студентов, которые не способны или просто не хотят делать домашние задания, писать курсовые и дипломные. И им на помощь прихожу я. В итоге заработок имею приличный и трачу на свои развлечения.

— Здорово вы приспособились к жизни.

— Надо уметь, — горделиво вскинув голову, ответил Фадеев. — Может, и вам как-нибудь понадобятся мои услуги?

После этих слов соседи по палате единодушно прыснули со смеху.

— Ну ты даешь, Витек, — сказал один из весельчаков, отсмеявшись, — на больничной койке лежишь и девушке такие нескромные предложения делаешь. Как не стыдно!

Объяснять истинное значение своих слов Фадеев не стал, лишь скромно потупил глаза.

— Выздоравливайте, Фадеев, — пожелала я, игнорируя плоский юмор его соседей. — Кстати, я встречалась с Региной, вы бы ей позвонили. — И вышла в коридор.

У входа в соседнюю палату стояли две медсестры и обсуждали нового главврача, назначенного на должность совсем недавно. Я прервала их, спросив, как мне найти этого самого главврача. Девушки оказались вежливыми и доходчиво объяснили, где располагается его кабинет и как имя-отчество главного. Поблагодарив медсестер, я ушла в указанном направлении.

Я постучала в дверь и терпеливо дожидалась разрешения войти. Когда через пару минут ответа так и не последовало, я постучала громче и заглянула в кабинет.

За столом сидел довольно молодой мужчина и, откинув голову к стене, спал с приоткрытым ртом. При этом он издавал еле слышный похрапывающий звук.

Приблизившись к спящему доктору — Никите Константиновичу (именно так его назвали сестры), я решила проверить, насколько крепок его сон, для чего осторожно тронула его за плечо. Результата не последовало. Интересно, как он умудрился заснуть в таком неудобном положении, да еще так крепко?

— Никита Константинович, — негромко позвала я мужчину.

Доктор в ответ что-то пробормотал и попытался было повернуться, но так и остался в исходном положении. Не особо церемонясь, я взяла со стола Никиты Константиновича чайную ложечку и постучала ею о граненый стакан, стоящий тут же.

Доктор сразу же проснулся и всполошился, распахнув глаза:

— Что… в чем…

— Здравствуйте, — с милой улыбкой сказала я. — Извините за беспокойство, но мне необходимо поговорить с вами об одном пациенте.

— Каком именно? У меня их много, — недовольно пробурчал потревоженный доктор.

— О Фадееве Викторе.

— А вы кто ему будете? — спросил доктор, по-видимому, полностью придя в себя. — Я вправе говорить о нем только с его родственниками, в крайнем случае, с друзьями.

Я достала из сумки удостоверение и поднесла его к глазам Никиты Константиновича.

— По вашему мнению, это веский довод, чтобы уделить мне немного своего драгоценного времени?

— Вполне, — сконфузился доктор. — Вы присаживайтесь, зачем стоять, когда стулья есть.

— Благодарю, — сказала я, присаживаясь напротив него. — Итак, в первую очередь меня интересует такой вопрос. Была ли возможность у Фадеева перемещаться с поврежденной ногой по городу на прошедшей неделе?

— Это исключено. Он прибыл в наше отделение в довольно плохом состоянии. В первое время он лежал, не вставая. Любое движение причиняло ему сильную боль.

— Значит, травма была серьезной?

— Не то чтобы очень, однако требовалось соблюдать постельный режим. А потом он тут выкидывает номер, свойственный только молокососам, — сбегает из больницы. Развлечений ему, видите ли, не хватает.