Книга Цепные псы Империи - Андрей Белянин

– Как прыгать?! – обомлели мы с мисс Челлендер.

– На ходу, – беззаботно пояснил Матвей, видимо считая данный подвид самоубийства некой детской забавой или национальным русским развлечением.

– Мы расшибемся? – скромно уточнила дочь английского посла.

– Ни боже мой! – клятвенно перекрестил широкую грудь старый казак. – Впереди река, ежели с моста удачно сиганем, так, поди, еще лишний раз и помоемся. Хорошее дело!

– Хорошее дело, – с совершенно другой интонацией возмутился я. – А если мы на мелководье попадем или на какую-нибудь корягу на дне напоремся, тогда что?!

– Тогда, твое благородие, сам выбирай – либо тебя китайцы на лоскуты порежут, либо в речку спрыгнешь. На все воля Божья, глядишь, и выплывешь…

– Постойте, джентльмены, – вмешалась бледная, как английский чай со сливками, Энни. – А почему китайцы непременно должны резать нас на лоскуты? Что мы им сделали?!

– Он убил четверых, – сухо напомнил я, и в тот момент к нам в тамбур высунулась яростная узкоглазая рожа. Рыжая англичанка произвела прицельный выстрел в лоб, прежде чем хоть кто-то из нас успел хотя бы мигнуть. Сама мисс Челлендер несколько удивленно уставилась на маленький револьвер, словно бы он поступил так вне ее желания и без ее разрешения.

– Пожалуй, я готова прыгнуть, – неожиданно сообщила она.

Папин денщик кивнул и указал рукой вдаль. Там, прямо поперек нашего пути, текла незнакомая русская река. Мост над ней возвышался едва ли не на три человеческих роста. И что, вот прямо тут нам и предстояло лететь вниз?!

– Скорей бы уж, – пробормотал папин денщик, вглядываясь в даль соседнего вагона. – Вон опять поползли, окаянные…

Я взял из ослабевших рук Энни ее револьвер и, выпрямившись в полный рост, выпустил четыре пули в противника. Возможно, в кого-то и попал. Не уверен, вагон сильно качало. Но в любом случае это дало нам пару минут форы, прежде чем противники открыли ответный огонь.

– Матвей, прыгайте!

Бородач обернулся, глянул мне в глаза и, придерживая папаху, отважно сиганул в распахнутую дверь. Я же обернулся к бледной англичанке:

– Вы умеете плавать?

– Нет.

– А я умею. Позволите? – Я крепко обнял ее за талию и прошептал на ухо: – Ничего не бойтесь.

– Если мы утонем, я вас убью, – так же шепотом пообещала она, а потом мы рухнули вниз.

Энни Челлендер вцепилась в меня так, словно я был самым любимым человеком в ее короткой жизни. Мы врезались в воду головой. От мощного удара у меня мгновенно вышибло дух, а несчастная англичанка разомкнула объятия. Нас оторвало друг от друга подводным течением, и, вынырнув на поверхность, я с ужасом понял, что не вижу рыжую головку дочери английского посла.

– Энни! Мисс Челлендер! Где вы?!

В сине-зеленых волнах реки вспузырился подол ее платья, и я бросился вперед.

Поверьте, плавать меня учили! Невозможно быть гребцом на лодке и не уметь плавать, как выдра. В три гребка по течению я настиг тонущий подол, поднырнул и почти сразу увидел в мутных водах плавно идущую ко дну мисс Челлендер.

Мне удалось подхватить и вынести на поверхность рыжую британку до того, как она безнадежно нахлебается воды. Несмотря на сильное течение и тяжелую ношу, я тем не менее минут через десять выкарабкался на мелководье. Некогда бодренькая и активная, как птичка-трясогузка, девушка висела у меня на плече, словно дохлая русалка.

То есть практически не дыша, но весив при этом, как слон или даже мамонт. Практически упав на песок, я кое-как перевернул ее на спину и похлопал по щекам. Безрезультатно.

– Надеюсь, вы меня простите?

Я расстегнул ей три первые пуговицы на платье, положил руки на грудь и…

– Это ради вашего же блага и без всяких… мыслей, – честно предупредил я, крепко надавив ей на грудную клетку. Ничего не произошло.

Я повторил. С третьей попытки ее ротик раскрылся и прямо в лицо мне ударил неслабый фонтан грязной речной воды!

Когда вся влага иссякла, мисс Челлендер склонила рыжую голову набок и высунула язык. Я понял, что без искусственного дыхания не обойтись, вытер губы, осторожно взял бессознательную девушку за плечи, повернул поудобнее и припал к ее нежному ротику…

– Мать вашу, твое ж благородие! – громогласно раздалось у меня за спиной, так что я чуть не подпрыгнул на всех четырех. – Нашли место целоваться! Постыдились бы, что ли…

– Это не поцелуй, это искусственное дыхание! – попытался оправдаться я, но поздно, Энни порозовела, выпрямилась и так резко села, что чуть не заехала мне головой по зубам.

– Слава богу, вы живы! – Я успел уклониться.

Бедняжка прокашлялась, внимательно осмотрелась по сторонам и нашла взглядом папиного казака.

– Дядя-я Матвей! Я… ик! Так вам рада-а…

– А уж мы-то тебе как! Вона Михайле спасибо скажи, он тя из реки выловил, на берег положил, воду из грудей выжал.

– А я-то лежу и думаю – кто меня за грудь лапает?! – вспыхнула гордая дочь Туманного Альбиона, и от пощечины я уже уклониться не успел. Левую щеку обожгло огнем. Хотя вроде бы я этого и не заслужил.

– А еще он тебе дыхание делал, – продолжил бородатый хрыч, видимо, получая от происходящего самое явное удовольствие.

– Какое дыхание?!

– А я знаю? Энто он говорит, что, дескать, в целях спасения безвременно утопшей. Хотя, как по мне, просто с поцелуями разлакомился. Дело-то молодое…

От изумления я пропустил и вторую пощечину, а потом вскочил на ноги и кинулся на старого казака с кулаками. Минуты две я тузил его в грудь, плечи и живот, а он хохотал, как сумасшедший, до тех пор, пока я сам не почувствовал полную глупость происходящего.

Вечер, звезды, комары, пустынная песчаная отмель на берегу безымянной русской речки. Мы все трое мокрые, за мостом, с далеко уехавшем поездом, жалкие, без багажа, но живые, а потому еще и деремся друг с другом. Право, это безумно смешно, господа…

Вслед за нами бациллу смеха подхватила и дрожащая от холода мисс Энни Челлендер. Мы хохотали над своим положением, над ничего не достигшими китайцами, над самим Провидением, спасающим наши жизни таким вот оригинальным образом. У небес всегда своеобразный юмор, но не плакать же теперь? Всегда лучше улыбнуться Богу, принимая Его испытания…

– Ну что ж, пошли, что ль, твое благородие? – первым успокоился здоровяк Матвей. – Тут, видать, деревенька какая, али село неподалеку.

– С чего вы так решили? – не поверил я.

– Дык звук по воде хорошо доносится. Стало быть, вон там, выше по течению, лай собачий слышен да песни народные! Не темно еще, вот и гудит народ.

Спорить смысла не было. Признаться, я уже привык доверять звериному чутью своего спутника. Каким бы отвратительным ни был характер этого человека, как бы неизмеримо далеко ни стоял он от вышколенного английского дворецкого, никто не посмел бы отрицать – случись что, старый казак, во всех смыслах, один стоит десятка!