Книга Королевская охота - Инна Брюсова

Мощные аккорды рождает космос. Они пронизывают каждую клеточку ее тела и мозга, пьянят, как терпкое вино, погружают в темные глубины древней, как мир, памяти человека-животного-планеты, исторгая вопль радости бытия из самой сущей сути его… «Ода к радости».

Все. Конец. Тишина. Сердце колотится в безумном ритме. Музыка продолжает звучать в ушах. Обессиленная, словно омытая июньским ночным ливнем, заново родившаяся, Екатерина чувствует, как покой и сон медленно нисходят на нее… И вдруг — телефонный звонок, непристойный в своей очевидности и абсолютно неуместный. Екатерина вздрагивает всем телом. Можно было бы поговорить о страхе, порождаемом ночным телефонным звонком, но… стоит ли? Все мы испытывали нечто подобное и знаем, что при этом чувствуют.

— Да! Кто это? — Сна как не бывало.

— Я тебя не разбудил? — голос бывшего любимого человека, ныне жениха, Юрия Алексеевича.

— Ты?! Что случилось?

— Ничего не случилось! Просто так звоню. То есть, конечно, случилось!

— Просто так звонишь в… — Екатерина смотрит на часы, — в два? Ты в своем уме?

— Старею, наверное. Бессонница замучала. Дай, думаю, позвоню старому другу, а старый друг недоволен. Никто, оказывается, никому не нужен. Позабыт, позаброшен!

— Врешь ты все! Какая бессонница? Ты же теперь у нас ночная бабочка — работаешь ночью, спишь днем.

— Ночной мотылек! Возможно, ты права. Но я все-таки звоню по делу!

— В два часа ночи?

— Именно. Я звоню из палаты номер шесть, то есть пока четыре.

— Из больницы? Ты что, вернулся к своим больным?

— Меня чуть не убили. То есть убили, но не полностью… не до конца.

— Кто тебя чуть не убил? Где? Или… ты меня дурачишь?

— Мне не до смеха! Видела б ты меня! Весь в бинтах, растянут на металлической конструкции, увешан гирями…

— Какой ужас! Как это случилось?

— В меня стреляли!

— Что?

— Стреляли, говорю.

— Я так и знала, что этим кончится! Ночью на улицах так опасно!

— Меня подстрелили не на улице, а совсем наоборот!

— Где же?

— На рабочем месте, у музыкального инструмента. Вернее, за музыкальным инструментом. Производственная травма, можно сказать!

— Это в заведении-то для избранных! А почему стреляли в тебя? Ты плохо играл?

— Какая ты все-таки язва, Катерина! Ох! — вдруг вскрикивает Юрий Алексеевич и объясняет: — Неудачно повернулся!

— Это серьезно? — пугается Екатерина, начиная осознавать, что Юрий не шутит.

— Очень, поскольку речь идет о моей конечности, а не о чужой.

— Тебя ранили в руку?

— К счастью, в левую.

— А что, у вас там часто стреляют?

— Ну, бывает… Как везде сейчас. Разборки между конкурентами…

— Доказывающие, что их законы работают.

— Злопамятность — один из семи смертных грехов. Я давно замечал, что в твоем характере присутствует некий ядовитый плевел. Запомни, женщина должна быть тем, чем ее хочет видеть мужчина — спокойной, ласковой, заранее на все согласной, милой подругой.

— А чем должен быть мужчина?

— Самим собой. Разумеется, личностью! Героем!

— Эгоистом то есть! А если он ничтожество?

— Надеюсь, это не обо мне?

— Не о тебе, успокойся. Странный вопрос!

— Действительно странный. Это я не подумав. Так вот, если он ничтожество, не подходи к нему близко.

— А как же узнать заранее?

— Приходи ко мне. Я научу тебя разбираться в людях!

— Давно пора. Я приду к тебе завтра. Как тебя найти?

— Это такая маленькая частная больничка. Запиши адрес. Пушкина, восемнадцать, дом с колоннами в саду и литая чугунная ограда вокруг. Увидишь издалека.

— Когда лучше?

— Часа в четыре, думаю. После того, как я получу все причитающиеся мне процедуры. Если останусь жив, то буду ждать с нетерпением.

— Жди. А теперь иди ложись наконец! Спокойной ночи.

— А я лежу. Звоню тебе с одра по личному телефону. Кстати, что такое «одр»? Постель?

— Не знаю, не задумывалась. Наверное. Знаю только, что есть такое выражение, знаешь, говорят у…

— Знаю, что есть, — перебивает Юрий, — не к ночи будь помянуто. Спокойного сна. Целую. Клади трубку первая!

Птичка на часах в кухне чирикнула три раза. Извертевшись, перевернув несколько раз подушку и окончательно потеряв надежду уснуть, Екатерина лежала с открытыми глазами и размышляла. Когда-то, много лет назад, когда она была совсем маленькой девочкой и они с мамой возвращались откуда-то, их остановила соседка и спросила маму, почему ее трехлетний сын переворачивает во сне подушку. Несколько раз за ночь. Екатерина привыкла к тому, что соседи всегда задавали маме всякие вопросы на медицинские темы, и каждый раз тем не менее переживала, что вдруг зададут какой-нибудь особенно трудный вопрос и Татьяна Николаевна не сумеет ответить. Так почему же этот мальчик переворачивает во сне подушку? С чем это связано? С какой-нибудь тайной хворью? «Наверное, ему жарко, — сказала мама, — а с той стороны подушка прохладнее. Укрывайте его полегче». Той же ночью Екатерина перевернула подушку и убедилась, что с нижней стороны она действительно холоднее. С тех пор переворачивание подушки стало ее привычкой. Попробуйте, это помогает уснуть. Но сейчас и этот замечательный способ не помог.

Мама… Как ей там живется? Уже третий месяц Татьяна Николаевна гостит у своей подруги, Гельвины Яновны, в Крыму. В августе умер муж тети Гельвины, и та пригласила маму к себе. Она одинока, детей у них не было. Судя по письмам, мама домой не спешит. Погода в Белогорске прекрасная, тепло, отдельные смельчаки даже купаются в море. Они с Гельвиной все время на воздухе, загорели. Вернее, загорела мама, а Гельвина и так смуглая. Ходят в кино на старые фильмы. Вечером играют в карты с другими пенсионерами. Пьют чай. Каждая гостья приносит к чаю что-нибудь вкусненькое, изготовленное собственноручно. «Я пекла свои пончики с капустой. Всем очень понравилось», — писала Татьяна Николаевна в последнем письме.

Вспомнив мамины пончики, Екатерина почувствовала голод. Встала с постели и пошлепала босиком на кухню. Достала из холодильника молоко, из шкафчика черный хлеб и «чистый как слеза», по выражению старого пасечника, мед из луговых цветов. Подумав, поставила пакет с молоком обратно в холодильник. Хочется горяченького. Чаю! Газ, как всегда ночью, горел намного лучше. Даже присвистывал слегка. Черный хлеб, мед и крепкий чай! Очень вкусно!

Опять вспомнила Володю Галкина. Как он мог довести себя до такого? А мало ли таких? У них в институте был преподаватель, красавец, похожий на аргентинского актера Уго дель Карриля, которого споили заочники. Преподавателя то есть. Екатерина встретила его недавно — седой, страшный и пьяный! Ничего не осталось от бывшего красавца и баловня студенток. Но то хоть за пятнадцать лет, если не больше, а тут… Год? Полтора? Володя словно покатился по наклонной после смерти Алины. Почему? Вряд ли он был таким при ней. Ну, пил. Как все. Жизнь у него была, не позавидуешь! До сих пор не может опомниться. Алина его не любила и, как честный человек, как очень честная и порядочная женщина, не скрывала этого… В лицо говорила, что не любит… А потом у нее случилась новая любовь — Анатолий. Почему же он не ушел? Любил? Надеялся? На что? А как случилось, что очень честная женщина вышла замуж за нелюбимого?