Книга VIP-персона для грязных дел - Марина Серова

Прилагая все возможные силы, я с максимальной скоростью протащила диван на половину расстояния до гранаты, когда Дмитрий Иванович совершил невероятное. Отпихнув в угол Валерию Евгеньевну, он бросился на гранату и накрыл ее своим телом. Диван от шока выскочил из моих рук и больно придавил мне ногу. Я вскрикнула, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли в кучу. Увидеть такое — это все равно что увидеть у себя в квартире Будду и Шиву, предлагающих выпить с ними на брундершафт, одним словом — невозможное. Я ожидала немедленного взрыва. Однако его не было. Граната просто не сработала. Через минуту я выпустила запертый в легких воздух. Домработница визжала так, что я не сразу расслышала звук приближающихся сирен. На этот раз к дому подъехала настоящая милицейская машина. Лицо антиквара — бледное, с посиневшими губами — напоминало лицо трупа. Осветив старика фонариком, я испугалась, что он окочурился от страха. Но не тут-то было. Ощутив на лице свет, антиквар широко раскрыл глаза и спросил:

— Я уже умер?

— Да, и ты в аду и будешь вечно лежать на неразорвавшейся гранате, — пробасила я, не удержавшись.

Ничего не сказав, Дмитрий Иванович закрыл глаза, замер, а потом вдруг страшно протяжно заорал. От вопля старика я почувствовала, что волосы на голове зашевелились. Так кричат, наверно, грешники в аду. Быстро присев на корточки, я прижала антиквара к полу, ведь любое неосторожное движение могло спровоцировать взрыв.

— Дмитрий Иванович, вы меня слышите? Это я, Охотникова, ваш телохранитель, — сказала я ему громко и четко.

— Я слышу, — с жутким всхлипом сказал старик могильным голосом.

— Не двигайтесь! Под вами неразорвавшаяся граната, и если вы будите лежать спокойно, ничего страшного не произойдет.

Мои слова медленно дошли до Дмитрия Ивановича.

— Хорошо, — едва слышно сказал он.

В углу, закрыв лицо ладонями, выла Валерия Евгеньевна.

Под своими руками я ощущала напряженную спину антиквара. Он боялся лишний раз вздохнуть. Мелкие судорожные вздохи, долгие паузы. Да от такого и поседеть недолго. Из коридора донесся осторожный шорох. Я резко вскинула руку с револьвером, целясь в темный полуовал арки.

— Если вы вооружены, то бросьте оружие и выходите. Дом окружен милицией, вам не вырваться, — сказал командным голосом некто из коридора.

— Мы не вооружены, — ответила я, пряча револьвер в кобуру и засовывая его за пояс под черную водолазку. Шапочку-маску я вообще закинула подальше в глубь комнаты. Еще решат, что я террорист, и получу предупредительный выстрел в голову.

— Сколько вас человек? — спросил голос озадаченно.

— Две женщины и старик, — ответила я, — но выйти мы не можем. Здесь неразорвавшаяся граната. Мы боимся пошевелиться.

— Что, граната? — спросил голос. — Вы уверены?

— Нет, может быть, это апельсин, — сострила я. — Зайдите и сами посмотрите. Мы всего лишь слабые женщины, в гранатах не разбираемся.

Из арки мне в лицо ударил слепящий луч фонаря.

— Не двигаться! Руки чтоб я видел, — скомандовал голос. Я прищурилась на свет, показывая пустые руки. Луч с меня переместился на лежащего на полу Дмитрия Ивановича, затем в угол на Валерию Евгеньевну, прогулялся по комнате и вернулся вновь на мое лицо. — Где граната? — спросил непонимающе голос.

— Она под ним! — указала я на антиквара.

— Да, вот черт, — пробормотал голос, — что же делать?

По голосу я поняла, что милиционер молод, наверно, только из училища и не сталкивался ни с чем подобным.

— Позовите для начала саперов, — предложила я. — А вы, — я обратилась к домработнице, — идите с этим молодым человеком, он вас выведет на воздух.

Домработница вышла. Двигаясь, словно лунатик или зомби.

Возвратившийся милиционер, запинаясь, связался с начальством по рации, доложил ситуацию и получил от них инструкции, как действовать дальше. Подошел его напарник. Низкий голос с хрипотцой спросил из темноты, что за кошмар здесь произошел и проверял ли он меня. Молодой смущенно соврал, что проверил. Я же протянула им свою лицензию телохранителя и разрешение на ношение оружия. Старший присвистнул и сказал:

— Нехило! Нашел на лестнице какого-то толстяка в форме, вроде бы не из наших, — сообщил он далее нам, — без сознания, запутался ногой за привязанный к лестнице обрывок веревки и долбанулся башкой о ступеньки. Я его на всякий случай заковал.

Молодой милиционер, указывая лучом фонарика на антиквара, рассказал о гранате.

— Прям Александр Матросов, мать его так, — восхитился он героизмом моего клиента.

Примерно через час подъехали саперы, которые до этого носились по всему городу, проверяя звонок неизвестного о заложенных бомбах. В гостиную занесли толстостенный стальной ящик наподобие сейфа. Меня из комнаты вытолкали взашей, велели катится на улицу к врачам и принять какое-нибудь успокоительное. Уходя, я слышала за спиной истошные мольбы антиквара, просившего к нему не прикасаться. В противном случае он угрожал всех засудить, обзывал саперов подлецами и скотами. Потом раздался визг, от которого зазвенели стекла.

На площадке перед квартирой антиквара все еще стоял ацетиленовый генератор, валялись шланги и резак, с помощью которых бандиты вскрывали стальную дверь. На лестнице все ступеньки и стены были забрызганы и измазаны кровью, повсюду виднелись кровавые отпечатки ладоней — прямо фильм ужасов, да и только. Ступая по кровавому следу, я вышла на улицу. У дома не было свободного места от служебных машин и людей в камуфляже. В толпе промелькнул знакомый следователь. Он вел дело о нападении снайпера? и я хорошо запомнила, как он пытал меня в прошлый раз своими вопросами. Земляной, кажется его фамилия, — вспоминала я, прячась за широкими спинами омоновцев.

Застывшего в нелепой позе от долгого лежания антиквара вынесли на носилках на улицу и словно статую погрузили в «Скорую помощь». Там уже сидела с безразличным видом Валерия Евгеньевна, получившая дозу успокоительного. Назвавшись дочерью Дмитрия Ивановича, я поехала вместе с ними в больницу. Врачам «Скорой» антиквар закатил просто чудовищную истерику. Нецензурная брань потоком перла из его глотки. Старика беспокоило, что в квартире без присмотра все разворуют. Мне даже пришлось заткнуть уши, чтоб не оглохнуть. Усталый врач с тоскливым видом молча всадил Дмитрию Ивановичу в зад иглу шприца, наполненного снотворным, и в скоре шумный старикашка сладко засопел, уткнувшись в изголовье каталки.

— Вы их долго будете держать у себя? — поинтересовалась я у врача.

— Понаблюдаем за поведением, — уклончиво сказал врач.

— Ну день, да? — не отставала я.

— Не знаю, — пожал плечами врач. — Женщину можно в принципе и сейчас отпустить, вот ваш отец внушает мне некоторое беспокойство.

— Он всегда такой, поверьте мне, — успокоила я врача.

Когда мы приехали в больницу, то туда уже примчался Антон, узнавший о побоище в доме Дмитрия Ивановича. Через секунду он уже выбил для антиквара отдельную палату, где мы с Валерией Евгеньевной остались дожидаться его пробуждения. Я и не заметила, как уснула. Драка у дома и оборона квартиры вымотали меня окончательно.