Книга Отец Кристины-Альберты - Герберт Уэллс

Значительное число этих наемных домашних очагов выглядели как опустившиеся бродяги. Один запечатлелся в его памяти — выцветший, пыльный, серый и убогий до невообразимости. Как ни был он поглощен собой, он поразился, что кто-то мог жить и кто-то жил в таких дырах. Что это были за люди? Вся жизнь его прошла среди чистоты и уюта, и ему редко доводилось соприкасаться с тем истомленным и скудным слоем английской городской жизни, где все кое-как подштопывается, но не часто добротно чинится или чистится, а уж о том, чтобы что-то заменить, и речи быть не может. Даже воздух в этих комнатах казался безнадежно застарелым, а стекла на пожелтевших литографиях «Монарха лесов» и «Затравленного оленя» были засижены далекими предками современных мух.

— Хоть кто-нибудь здесь селится? — спросил Саргон у обомшелого вида дамы, и только тогда понял всю жестокость своего вопроса.

— Мой последний джентльмен прожил здесь пятнадцать лет, — ответила обомшелая дама. — Он был переписчиком. Скончался в больнице в июне. Водянка. Он всегда был доволен комнатой. Очень доволен. Ни разу я не слышала от него ни единой жалобы. Он был моим добрым другом.

Саргону нестерпимо захотелось глотнуть свежего воздуха.

— Сколько за эти комнаты? — спросил он. — Мне нужно обдумать. Обдумаю и сообщу вам.

Она назвала цену, обычную цену на этой улице, но, провожая его вниз по лестнице к входной двери, сказала:

— Если это слишком дорого… Если бы вы назвали свою цену, сэр…

Из ее припудренных сажей глаз выглянуло отчаяние.

— Я должен подумать, — сказал Саргон и вновь очутился на улице.

Ну почему люди становятся такими грязными, унылыми, сломленными? Уж конечно, в Шумере никогда не было таких разбитых жизней. Все это надо будет изменить, все это необходимо будет изменить, когда восстановится Царство.

5

Затем, когда сумерки уже совсем сгустились, Саргон отыскал именно такую тихую комнату, которую хотел. Она обнадеживающе возвещала о себе не обычной печатной карточкой, но написанной от руки табличкой «Сдается комната» в окне без тюлевых занавесок, а с небольшими лиловыми, которые более обрамляли, чем скрывали на вид почти пустую белую комнату, приятно озаренную мерцающим огнем. На белой стене висели два-три картины — настоящие картины маслом. Саргон утомленно поднял дверной молоток и вдобавок нажал на кнопку электрического звонка.

Отклика не последовало, и он успел постучать еще раз, прежде чем дверь отворилась. В проеме возник худощавый молодой человек с девчушкой на плече. Она внимательно поглядела на Саргона очень темными серо-синими глазами.

— Все как будто куда-то подевались, — сказал худощавый молодой человек очень приятным голосом. — Чем могу служить?

— У вас сдается комната.

— Да, комната здесь сдается, — сказал худощавый молодой человек, а его благожелательные темные глаза подмечали все особенности фигуры перед ним.

— Не мог бы я ее посмотреть?

— Полагаю, он мог бы посмотреть ее, Сьюзен… — Молодой человек заколебался.

— Конечно, дженмену надо ее посмотреть, — сказала девчушка. — Будь миссис Ричмен тут, она бы ее ему сразу показала, дурачок. — И она дернула худощавого молодого человека за волосы — с любовью, но сильно.

— Видите ли, — объяснил молодой человек, — хозяйки нет дома. Перестань, Сьюзен! И благородной помощницы хозяйки тоже нет. Никого нет, и дом как бы неофициально оставили на нас. Собственно говоря, мне не следовало бы открывать дверь.

— Так я же тебе велела, глупенький! — сказала девчушка.

Молодой человек не шевельнулся, а только задал вопрос:

— Это у вас карта, сэр?

— Карта мира, — сказал Саргон.

— Наверное, очень полезная штука, сэр. И вы отыскали дорогу сюда. Ну-у… комната наверху, если вы не откажетесь подняться по лестнице. Держись крепче, Сьюзен, но смотри, не задуши меня. — И он повел Саргона к лестнице.

Обычная лестница, и коридор с линолеумом, и обои, имитирующие какие-то особенно желчного цвета панели из плохо отесанной древесины. Пока они поднимались, юная барышня подвергала свою жизнь серьезному риску, не желая ни на секунду упускать из вида Саргона и его карту и извернулась на триста шестьдесят градусов, так что на площадке ее носильщику пришлось остановиться и усадить ее как следует.

— Если ты еще хоть раз дернешь меня за волосы, — сказал худощавый молодой человек, — спущу тебе на пол и больше никогда, никогда, никогда не стану тебя носить на плече. Следующая дверь, сэр. Прошу вас.

Комната пленяла отсутствием лишней мебели. Небольшая простенькая кровать, стол у окна, газовый камин, а стены были оклеены коричневым обоями и украшены непритязательными, но радующими глаз цветными японскими литографиями. В нише сбоку от камина виднелись три пустые полки, выкрашенные в тот же темно-синий цвет, что и каминная полка. Молодой человек зажег электрическую лампочку под очень милым абажурам.

— Комнатка, конечно, без претензий, — сказал молодой человек.

— Мне она нравится, — сказал Саргон. — Не люблю излишеств.

— Прежде тут жил я, — сказал молодой человек, — но теперь я делю этаж со столовой с людьми внизу, а от нее отказался. Меня немножко мучит совесть.

— С людьми внизу… с какими людьми внизу? Никаких людей внизу нет. Это он про папу с мамой, — сказала юная барышня.

— Меня мучит совесть, что я убедил миссис Ричмен обставить ее вот так. Не на всякий вкус.

— Могу ли я спросить, — сказал Саргон, — сколько за нее надо платить?

— Тридцать шиллингов, если не ошибаюсь, — сказал молодой человек. — С завтраком.

Саргон положил карту и звездные полушария на стол. Он почувствовал, что должен во что бы то ни стало оставить эту комнату за собой или признать свое полное поражение.

— Я готов, — сказал он, — снять эту комнату. Я уплачу вперед. И поселюсь в ней сейчас же. Но должен предупредить вас, мое положение в мире особое. Я не имею рекомендаций, и у меня нет вещей.

— Кроме, естественно, этих карт, — сказал молодой человек. — И у вас нет, например… зубной щетки?

Саргон задумался.

— Нет. Мне надо купить зубную щетку.

— По-моему, выглядеть так будет лучше.

— Если нужно, — сказал Саргон, — я заплачу за две недели вперед. И куплю себе все необходимое.

Молодой человек посмотрел на него с большой благожелательностью.

— Будь комната моей, я бы сдал ее вам в один момент, — сказал он. — Но ее хозяйка — миссис Ричмен, а она во многих отношениях на меня не похожа. — Вы… прибыли издалека, сэр?

— В пространстве — нет, — сказал Саргон.

— Так, может быть, во времени?

— Во времени — да, но пока мне не хотелось бы ничего объяснять.